Хищник

– На мотоцикле или на велосипеде?

– На моей «хонде-шедоу». Какой может быть велосипед, когда собираешься кого-нибудь грохнуть?

– Так вы планировсши каждое убийство?

– Мне показалось, что это неплохая идея.

– Вы хотели убить именно ее, или вам было все равно, кого убивать?

– Я помню, на парковке было много уток. Они бродили вокруг больших луж, потому что несколько дней шел дождь. Взрослыеутки и множество маленьких утят, я всегда жалел их. Бедные утятки. Они так часто попадают под машины! Когда видишь раздавленного утеночка и его мамашу, которая ходит вокруг своего погибшего сыночка, прямо слезы наворачиваются на глаза.

– А вы, Бэзил, когда-нибудь наезжали на уток?

– Я бы никогда не смог причинить вред животному, доктор Уэсли.

– Но вы же сами говорили, что в детстве убивали птиц и кроликов.

– Это было очень давно. Мальчишеские забавы. Ну так вот. В результате я поимел всего двадцать шесть долларов и девяносто один цент. Вы должны разобраться с моей корреспонденцией.

– Вы уже говорили мне об этом, Бэзил. Сделаю все, что смогу.

– Какой облом! Всего двадцать шесть долларов и девяносто один цент.

– Из кассы?

– Так точно.

– Вы, наверное, были весь в крови.

– У нее за магазином находилась ванная. – Бэзил опять возвел взор к потолку. – Я облил труп хлоркой, чтобы уничтожить следы моей ДНК. Теперь вы мой должник, я требую свою корреспонденцию, и заберите меня из камеры для самоубийц. Я хочу в нормальную камеру, где за мной не будет ежеминутной слежки.

– Это в целях вашей же безопасности.

– Переведите меня в другую камеру, дайте мне фотографии и мою корреспонденцию, и тогда я расскажу вам еще кое-что про рождественскую лавку. Я заслужил награду.

Глаза у Бэзила совсем остекленели, он сжал кулаки и беспокойно заерзал на стуле.

Гпава 5

Люси устроилась напротив входной двери – так было видно всех, кто входил и выходил из бара. Она незаметно наблюдала за посетителями. Смотрела и лихорадочно думала, хотя со стороны казалось, что она беззаботно отдыхает.

Вот уже несколько дней приходила она в «Лорейн», чтобы поговорить с барменами Бадди и Тоней. Никто из них не знал ее настоящего имени, но оба помнили Джонни Свифта, этого симпатичного доктора с нормальной сексуальной ориентацией. Бадди сказал, что он был доктором по мозгам и ему нравилось в Провинстауне. Жаль только, что парень был натуралом. А Тоня добавила, что он всегда приходил один, кроме последнего раза. В тот самый вечер она заметила, что у Джонни были шины на запястьях. На ее вопрос он ответил, что ему только что сделали не совсем удачную операцию.

Джонни и та женщина сели у барной стойки и увлеклись беседой. Женщину звали Джен, хорошенькая молодая девушка, вежливая и скромная, совсем не задавака, одета обыкновенно – в джинсы и майку. Казалось, они никого вокруг не замечали. Было видно, что Джонни познакомился с ней совсем недавно, возможно, только что, и она ему явно нравилась.

– Нравилась как женщина? – спросила Люси.

– Я бы не сказала. Скорее, у нее была какая-то проблема, и он пытался ей помочь. Он ведь был доктором.

Это было похоже на правду. Джонни действительно был великодушным и добрым.

Сидя в баре, Люси представляла, как Джонни входил и садился у стойки, может быть, даже на тот самый стул, на котором сейчас сидела она. Она представила, как он привел сюда свою новую знакомую, Джен. Джонни не имел обыкновения снимать девушек на ночь. Может, и правда, что он пытался помочь ей, дать какой-то совет. Но по какому поводу? Какая-нибудь медицинская проблема? Что-то связанное с психологией? Вся эта история с молодой застенчивой девушкой кажется довольно странной. Что-то в ней вызывало у Люси недоверие.

Может быть, у него самого были какие-то проблемы? Возможно, он был расстроен неудачной операцией на запястьях и общение с молодой красивой женщиной помогло ему забыть о своих страхах и почувствовать себя сильным и значительным?

Потягивая текилу, Люси вспоминала, что говорил ей Джонни в Сан-Франциско во время их последней встречи в сентябре.

– В природе царят жестокие законы. Там не прощают физической немощи. Никому не нужны изувеченные калеки.

– Господи, Джонни, это всего лищь операция на запястьях. Вам же не будут ампутировать руки.

– Извините. Не будем говорить обо мне.

Продолжая думать о Джонни, Люси не спускала глаз с входящих и выходящих посетителей, среди которых преобладали мужчины. Каждый раз, когда дверь открывалась, ветер задувал в нее снег.

Когда Бентон проезжал на своем «порше» мимо викторианских зданий университетского медицинского центра, в Бостоне пошел снег. В начале своей практики Скарпетта часто приглашала его в морг по ночам. И он всегда знал, что случай будет сложным.

Большинство судебных психологов никогда не бывают в моргах и не знают, как проводится вскрытие. Они даже избегают смотреть на фотографии. Психологов интересует личность преступника, а не то, что он сотворил со своей жертвой. Ведь преступника можно рассматривать в качестве пациента, а жертва – это всего лишь объект его насилия. Это наиболее распространенное объяснение, которое дают психологи и психиатры своему нежеланию смотреть на жертву. Но скорее всего у них просто не хватает мужества или желания беседовать с жертвами или, что еще хуже, они не хотят тратить время на разглядывание покалеченных трупов.

Но Бентон совсем другой. И после десяти лет работы со Скарпеттой он вряд ли уже изменится.

– Вы не имеете права работать с делом, если не хотите ничего знать о погибших, – заявила она ему пятнадцать лет назад, когда они работали над их первым совместным делом. – Если вы не желаете тратить на них время, специальный агент Уэсли, то и я не буду тратить его на вас.

– Достаточно откровенно, доктор Скарпетта. Полагаюсь на ваше решение.

– Тогда пойдемте со мной.

Так он первый раз попал в морг и до сих пор еше помнит, как громко щелкнула ручка входной двери и на него пахнуло холодным смрадом. Этот запах не спутаешь ни с чем. Тяжелое, омерзительное зловоние разлагающихся тканей, которое висит в воздухе, словно удушающий туман, поднимающийся над мертвечиной.

Бентон прокручивал в мозгу свой последний разговор с Бэзилом, анализируя каждое его слово и вспоминая выражение его лица и подергивание мускулов. Убийцы могут обещать все, что угодно. Они манипулируют окружающими, чтобы получить желаемое. Обещают показать, где находятся жертвы, берут на себя нераскрытые преступления, описывают детали и свое психологическое состояние, предлагают мотивации своих поступков. В большинстве случаев это не соответствует действительности. Но кое-что из сказанного Бэзилом показалось Бентону похожим на правду.

Он позвонил Скарпетте по сотовому. Она не отвечала. Через несколько минут он попробовал снова, но телефон по-прежнему молчал. Бентон оставил сообщение: «Срочно позвони мне».

Дверь в бар снова открылась, пропуская внутрь женщину и хлопья снега.

На ней было длинное черное пальто с капюшоном, который она сразу же скинула с головы, открыв розовое личико и сияющие глаза. Остановившись у двери, она стала отряхивать снег с пальто. Очень хорошенькая – длинные русые волосы, темные глаза, безупречная фигура, которую она не прочь была продемонстрировать. Люси смотрела, как она скользит между столиками. Длинное черное пальто, полощущееся вокруг темных сапог, делало ее похожей на некоего сексуального пилигрима или соблазнительную ведьму. Девушка направилась прямо к бару. Здесь было много свободных стульев. Выбрав стул подле Люси, она подобрала пальто и молча взобралась на него.

Люси пила текилу и смотрела на экран телевизора, делая вид, что ее интересует последний любовный роман скандальной знаменитости. Бадди молча подал женшине полный бокал, словно давно знал, что она пьет.