Инкуб

– А жаль… Ладно, пойдем дальше… Интересно, а тут есть косули или лоси? Всегда мечтала посмотреть на них вживую.

Подключившись к серверу заповедника, я быстренько скачал себе программку поиска животных по вшитым в них датчикам и, просканировав окрестности, утвердительно кивнул:

– Если пройти метров восемьсот вот в том направлении и не шуметь, то мы сможем полюбоваться на оленя. Добраться можно и до косуль, но они далековато.

Транслятор оказался весьма полезной вещью, и на прогулке – врубив его на полную мощность – мне удалось удержать оленя на месте до тех пор, пока Эль не подобралась к нему метров на семьдесят. Правда, потом животное все-таки сорвалось с места и исчезло между деревьями, но восторгу девушки не было предела:

– С ума сойти, какие кадры! Он чертовски грациозен, не правда ли? А ты сможешь обработать мои записи так, чтобы сделать динамичную голограмму и поставить ее около особняка? Я боюсь, что не смогу закольцевать запись…

– Постараюсь… – пообещал я. – Думаю, получится.

– Здорово. А то стандартные мне уже надоели…

Вымотавшаяся до предела девушка попросилась домой часов в восемь вечера по времени заповедника, когда скрывшееся за покрытой лесом горой солнце перестало окрашивать окружающее нас безмолвие во все оттенки зеленого и чащу леса, по которому мы прогуливались, поглотила одна большая Тень. Решив, что доставлять удовольствие дожидающимся у «Тайфуна» папарацци нет никакого желания, я вызвал ближайшее такси, а скутер отправил домой на автопилоте. Для полного счастья головизионщиков задав ему маршрут километров в восемьсот. С гаком. Глядя через камеры заднего вида нашей машины, как они весело стартуют вдогонку за сорвавшимся с места скутером, я довольно ухмылялся – ближайшие полчаса любителям жареных фактов придется погонять…

Весь полет до особняка Эль вспоминала виденных ею животных и птиц и не вылезала из записей своего комма, а минут за пять до приземления попросила меня скинуть ей и мои записи:

– Ты же тоже снимал, правда? Значит, можно будет выбрать наиболее выигрышные ракурсы и сделать отличный фильм…

Напоминать ей о том, что мы практически все время стояли рядом и наши записи мало чем отличаются друг от друга, я не стал – она была всецело захвачена предвкушением создания голофильма, и расстраивать ее так было бы жестоко…

Сигнал о проникновении в Систему постороннего ее клон подал часа через три после нашего возвращения с прогулки. К этому времени мы успели поужинать, просмотреть сделанный девушкой фильм, наплаваться и завалиться на лежаки около бассейна. Наполовину отключившись от щебетания слегка перепившей за ужином Элли, я внимательно просмотрел внесенные незваным гостем изменения в программу климатизатора дома и онемел: великолепно написанный вирус должен был спровоцировать небольшой сбой программы насыщения воздуха микроэлементами и самоуничтожиться. А Эль, надышавшись во сне угарным газом, – умереть!

Ошалело посмотрев на весело жестикулирующую девушку, я снова перепроверил свои расчеты – ошибки быть не могло. Господин Максимилиан Шульке, экс-начальник смены охраны семьи Беолли, или человек, воспользовавшийся его доступом в Сеть, обладал весьма и весьма неплохими навыками в программировании.

– Рейг! Ты меня слышишь? – почувствовав, что я ушел в свои мысли, обиделась Эль, и я, решив, что Шульке подождет, солгал:

– Слышу… Просто обдумывал завтрашний день и заказывал бронь в одном очень неплохом ресторанчике на Западном побережье…

– Они готовят лучше, чем ты? – не поверила девушка.

– Не знаю… – улыбнулся я. – Не пробовал… Но если верить проспектам в Сети, то там красиво…

– Не хочу в ресторан. Там – люди… Не пойдем, ладно? – жалобно посмотрев мне в глаза, взмолилась моя хозяйка. – Ненавижу этих стервятников! Кстати, можно тебя попросить?

– Можно… – чувствуя, что она вспомнила свои ощущения при подключении и хочет повторить, пробормотал я.

– Позволь мне еще раз попробовать… ну ты понимаешь, правда?

Я молча пододвинул к ней поближе кресло и активировал связь. Эль, глядя на меня расширенными глазами, задрожала от нахлынувших на нее чувств и судорожно облизнула языком пересохшие губы:

– Не отключай, пожалуйста… еще немного, ладно?

Я закрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, погрузился в ее ощущения.

Девушке было тяжело. Ее колотило так, что мне стало не по себе – пытающаяся ощущать, она примеряла мои чувства на себя! Сочувствуя и сопереживая мне так, что я вдруг перестал понимать, где заканчиваются мои чувства и начинаются ее. В какой-то момент я вдруг понял, что вот-вот сойду с ума – ее ощущения усиливали мои, что, в свою очередь, сказывалось на силе ее переживаний, и этот безумный эмоциональный резонанс грозился выйти из-под контроля!

– Хватит… Не могу больше… – простонала она, побледнев. – С ума сойти, как ярко…

Я прервал подключение и вдруг с ужасом понял, что она стоит на коленях, опираясь локтями на мои бедра, и смотрит мне в глаза:

– Знаешь, что потрясает больше всего?

– Что?

– Две вещи… Первая – это осознание того, что любить ТАК человеку, наверное, не дано… Твои чувства – что-то совершенно запредельное! Какая-то квинтэссенция понятия «Любовь»… И я, наверное, тебе завидую…

– В тебе нет зависти… – Я покачал головой и вздохнул.

– Я не в этом смысле… – кивнула Эль. – Мне бы хотелось быть такой же настоящей… А второе – в твоих чувствах совершенно нет плотского желания. Того, которое прет из всех тех мужиков, которые меня окружают… И… я не понимаю, плохо это или хорошо.

Знаешь… – не дождавшись моего ответа, пробормотала она, прикоснувшись пальчиком к моей щеке, – я никогда не пробовала наркотиков. Но уверена, что ощущений сильнее, чем те, которые я чувствовала сегодня, быть не может… Спасибо… Я… мне… кажется, я сошла с ума…

Сделав пару глотков вина, я посмотрел ей в глаза и снова вздохнул.

– Тебе грустно? Как бы мне хотелось уметь чувствовать так же, как ты… – прошептала девушка. – Это снимало бы кучу вопросов и предотвращало бы ошибки… Ну что же ты молчишь?

– Грустно… – признался я. – Я не хочу, чтобы ты переживала еще и из-за меня… Встань, пожалуйста, с пола, ладно?

– Пойдем в комнату… Мне зябко… – Опершись на протянутую руку, Эль встала и, не выпуская моих пальцев, потянула меня в дом.

Пройдя по анфиладе комнат, мы добрались до ее спальни и ввалились внутрь. Не включая света, Эль посадила меня на кровать, сама села на пол и, прислонившись спиной к моим коленям, попросила:

– Потереби мои волосы, пожалуйста… А то мне что-то не по себе… И… не надо меня успокаивать, ладно? Я знаю, что ты это умеешь… Мне немного плохо, но… это хорошо… – сбивчиво забормотала она, пытаясь объяснить прежде всего себе самой то, что творилось в ее душе…

Первое же прикосновение моих рук к ее затылку оказалось таким острым, что она чуть не вскрикнула. Чувствуя, как колотится ее сердце, я все-таки включил транслятор и, излучая на минимальной мощности, старался дать ей возможность справиться с самой собой. Но безуспешно. Мало того, у меня вдруг появилось ощущение, что прямое подключение, прерванное мною, сохранилось! Я даже проверил ресурсы процессора и на всякий случай заблокировал эту возможность программно…

Эль спала, подложив мою руку под щеку, и улыбалась во сне. Расслабляющий массаж, который я ей сделал после того, как перестал возиться с ее волосами, и немножечко снотворного, по моей команде добавленного климатизатором в воздух особняка, довольно быстро успокоили морально истощенную девушку. Но, даже засыпая, она не отпустила меня от себя. Удостоверившись, что она крепко спит, я провентилировал воздух, убавил на пару градусов температуру и смог заняться проблемой несанкционированного доступа.

Как оказалось, господин Максимилиан Шульке в момент вирусной атаки на планете отсутствовал. В настоящее время вместе со своей нынешней подругой Эжен и ее дочерью он летел в каюте второго класса на Кассио и приблизительно через час должен был появиться на таможне космодрома. Подвесив к камерам наблюдения автоматических терминалов таможни программу идентификации разыскиваемого мною лица, я занялся его прошлым.