Легион Фалькенберга

Спасибо бесконечным тренировкам в сильном тяготении, подумал я. Мы пройдем, но нам нужен свет. Я включил командный передатчик.

— Всем унтер-офицерам включить инфракрасное освещение на минимальный уровень. Никакого видимого света.

Я опустил на глаза инфракрасный экран и включил собственный инфракрасный излучатель на шлеме. Камни передо мной слабо засветились зеленым, и теперь я видел их достаточно хорошо, чтобы перепрыгивать с одного на другой. Впереди на экране двигались смутные пятна — разведчики и унтер-офицеры с инфракрасными излучателями.

Вряд ли кто-то наблюдает за холмом в инфракрасном свете. Это казалось маловероятным: мы далеко от крепости, а оборудование может быть только там — если у Речной Стаи оно вообще есть. Я говорил себе, что нужно очень хорошее оборудование, чтобы засечь нас дальше чем за километр.

Впереди восемь километров и три часа, чтобы их проделать. Не должно быть очень трудно. Люди в хорошей форме, без ранцев — эти придурки хотели тащить их с собой! — только ружья и боеприпасы. И, конечно, оружейники. Но они передвигаются медленней. Каждый из расчета мортир несет по двадцать два килограмма, а расчеты безоткатных орудий — по двадцать четыре.

Вскоре мы вспотели. Я открыл все вентиляторы в своей броне и подумал, не приказать ли солдатам сделать то же самое. «Не будь дураком, — сказал я себе. — Большинство из них проделывало это десятки раз. Я не могу сказать им что-нибудь такое, чего они сами не знают».

«Но, — продолжал я думать, — я их командир. Если что-нибудь пойдет не так, ты будешь нести ответственность, Хэл Слейтер. Ты сам просил об этом, когда принимал назначение».

Я продолжал думать о миллионах возможных неприятностей. Здесь план казался совсем не таким хорошим, как при изучении карт. Мы, шестьдесят семь человек, пытаемся захватить крепость, гарнизон которой, вероятно, намного превосходит нас по численности. Фалькенберг предполагал наличие там 125 человек. Я спросил, откуда он взял это число.

— Уборные, мистер Слейтер. Уборные. Сосчитайте эти наружные сооружения, примерно определите число отверстий в каждом — и сможете достаточно точно оценить численность. — Он даже не улыбнулся.

Это всего лишь догадка, а Фалькенберга с нами нет. И точность его подсчетов нам предстоит проверить на собственном опыте.

Я стал думать о наших преимуществах. Снимки со спутников свидетельствуют, что на хребте никто не живет. «Никаких уборных», — подумал я и улыбнулся в темноте. Я сам просматривал ленту и не нашел никаких признаков пребывания здесь людей. Да и зачем им здесь быть? 3десь нет источников воды, кроме ключа в самой крепости. Вообще ничего нет, даже древесины для костра, только эти отвратительные кусты, которые колют ноги.

Обогнув излучину ручья, я обнаружил поджидающего монитора. За ним стояла его манипула. В манипуле один унтер-офицер, один старослужащий и трое новобранцев. Обычно в манипулу направляют только двух новобранцев, и я удивился, почему Либерман поступил иначе.

Монитор показал наверх. Здесь нам предстояло покинуть русло ручья. Далеко впереди я видел тусклое свечение фонарей передовых. Они обогнали меня, и я старался не отставать. Я выбрался из русла, и несколько мгновений спустя рядом со мной остался только Хертц. Он шел, неся двадцать килограммов оборудования связи на спине и ружье в руке, но если ему трудно было держаться рядом, он ничего не сказал. Я был рад, что мне не нужно нести такую тяжесть.

Спустя сто метров подъем прекратился. Растительность доходила только до пояса. Зеленые огоньки на экране погасли: это разведчики впереди выключили фонари. Я приказал выключить фонари всем остальным. Потом нырнул в кусты и воспользовался проектором шлема, чтобы определить, где мы находимся. Проектор отбросил на землю карту — тусклую полоску света, которую можно было разглядеть только вблизи и непосредственно сверху.

И с удивлением увидел, что мы прошли больше половины пути.

Крепость Вирсавия выглядела не слишком внушительно. Прямоугольник невысоких стен с караульными башнями по углам — миниатюрное подобие крепости в Гаррисоне. Потом кто-то усовершенствовал ее, окружив рвом и поставив на стенах парапет. Снаружи стены опутаны спиралью из ржавой проволоки. За стены я не мог заглянуть, но знал, что там четыре наземных здания и три больших бункера. Бункеры из бревен и земли. Гореть не будут. Бревна — местная древесина с высоким содержанием металла.

Бункеры могут оказаться проблемой, но с этим можно подождать. Прежде всего нужно преодолеть стены и попасть в крепость. Прямо перед нами в стене ворота. Сделаны они из той же древесины, что и бункеры. Через ров ведет мостик, и кажется, это наш лучший шанс. Однако в самой крепости один из бункеров смотрит прямо на ворота и, как только они исчезнут, сразу откроет огонь.

В трехстах метрах от крепости семьдесят пять человек лежали в кустах и ждали моего приказа. Крепость выглядит пустой. В инфракрасных лучах никого не видно на сторожевых башнях. Ничего. Я посмотрел на часы. До рассвета меньше часа.

У меня не было ни малейшего представления, что делать, но пришла пора принимать решение.

— Ничего не выдумывайте, — сказал мне Фалькенберг. — Приведите людей к крепости и предоставьте им действовать. Они все сделают за вас.

«Конечно, — подумал я. — Конечно. Ты-то ведь не здесь, проклятый трус, здесь я со своими проблемами и совершенно не знаю, что делать».

Ров и проволочная спираль мне очень не нравились. Преодолеть их будет нелегко. Если поползем к рву, нас заметят. Они не могут быть настолько невнимательными: если нет живых караульных, то определенно есть система слежения. Возможно, настроенная на тепло тела. Или это радар. Что-нибудь. Они бы поставили охрану, если бы не считали, что никто не сможет к ним подойти незаметно.

«К дьяволу. Что-то придется предпринять», — подумал я. Кивнул Хартцу, и тот протянул мне микрофон. Его радио действует через узконаправленную антенну, а мы на всем маршруте к посадочной площадке расставили передающие реле. Я могу говорит с вертолетами, не встревожив электронных сторожевых псов в крепости.

— Ночной ястреб, это Черный орел, — сказал я.

— Черный орел, слушаем.

— Мы видим крепость, Луис. Никакого движения. Я бы сказал, что крепость покинута, если бы не знал, что это не так.

— Хочешь, чтобы я взглянул?

Неплохая мысль. Вертолет может облететь крепость на большой высоте и просканировать ее инфракрасным или низкочастотным излучением. Мы бы узнали, кто там под открытым небом. Но есть большая вероятность, что его заметят, и тогда мы лишимся своего главного преимущества.

— Ничего не выдумывайте, — сказал Фалькенберг. — Внезапность — самое большое ваше преимущество. Не утратьте его.

Но его здесь нет. И как будто нет никакого верного решения.

— Нет, — сказал я Луису. — Нет. Погрузи солдат и поднимись в воздух, но старайся оставаться невидимым. Будь готов быстро сесть. Когда ты мне понадобишься, то будешь очень нужен.

— Есть, сэр.

— Конец связи. — Я отдал Хартцу микрофон. «Хорошо, значит, так», — сказал я себе и знаком приказал сержанту Ардвайну двигаться вперед.

Он привстал и махнул рукой. Линия медленно двинулась вперед. Расчеты мортир и безоткатных орудий установили свое оружие у нас в тылу и залегли в ожидании приказов.

Слева от меня, прямо перед воротами, находился капрал Рофф. Он махнул своему взводу, и солдаты поползли к воротам.

Мы подобрались на сто метров, когда на гребне стены у ворот появился свет. Кто-то направлял луч фонаря в поле. Потом появился еще один огонь, и еще — все мощные ручные фонари, но лучи у них неширокие.

Капрал Рофф встал и помахал рукой.

— Привет, вы, там! — крикнул он. — Как дела? — Он говорил как пьяный. Я хотел приказать ему лечь, но было слишком поздно.

— Как вы там, парни? — кричал Рофф. — Есть что-нибудь выпить?

Остальные тем временем, пригибаясь, бежали вперед.

— А ты кто такой? — крикнул кто-то со стены.