Страница 73 из 120
— Хорошее увлечение, ничего не скажешь. Сборника стихов еще не выпустили? — Фудзио заметил, что на круглом лице полицейского на какой-то момент промелькнуло завистливое выражение.
— Ну, не такие они хорошие, чтобы показывать другим, — поскромничал Фудзио.
— Это что, проблема, издать сборник?
— Я еще не пробовал. Мне предложили напечататься, он даже в издательском плане стоит, но я все никак не отберу лучшие. Вот сейчас как раз этим и занимаюсь, — громко рассмеялся Фудзио.
— Тогда расскажите мне о своей вчерашней поездке за поэтическим вдохновением. Когда вы выехали из дому?
— После полудня. Где-то в половине четвертого я выехал из дому и сразу направился в Хаяму. Потом по западной части побережья двинулся на юг.
Если искать поэтическое вдохновение, то лучше всего на западном побережье полуострова…
— Пробок на дороге не было?
— Да нет, ничего такого.
— Вы заезжали куда-нибудь по дороге?
— Нет, никуда не заезжал. Хотелось сбежать от людей, поэтому я останавливался только в безлюдных местах.
— Например? Расскажите, где такие чудесные места, я тоже съезжу туда на выходные.
— Ну, Садзима, Арасаки… еще Митохама — все это очень тихие уголки. Уж вы-то должны отлично их знать. Это же ваш участок, верно?
— Я туда отдыхать не езжу. Значит, говорите, что столкновения не заметили?
— Нет, ничего такого не помню.
— Однако к нам поступило заявление.
— Какое заявление?
— От велосипедиста, который столкнулся с вашей машиной. Там написано, что вы умышленно скрылись с места происшествия.
— Это была моя машина?
— Да, он запомнил ваш номер.
Фудзио был изумлен, что этот кретин сумел показать такие чудеса сообразительности.
— Это правда? — искренне удивился Фудзио. — Не знаю, какая там могла быть травма. Но я, кажется, понимаю, зачем он запомнил номер моей машины. Наверное, он врезался в дерево, когда моя машина как раз проезжала мимо, он получил травму и, решив, что будет неплохо слупить с кого-нибудь деньги на лечение, свалил вину на меня.
— Вам не стоит лгать. Есть еще один свидетель.
— Что? Сколько же можно говорить, что я никого не сбивал!
— Где сейчас ваша машина? — спросил круглолицый.
— На стоянке, как всегда. У нас дома нет гаража, приходится арендовать парковку.
— Можно на нее взглянуть? Тогда все сразу прояснится.
— Ладно. Смотрите, сколько хотите. Там, вроде, никаких вмятин нет, следов столкновения тоже нет.
— А ключи?
— Ключи у меня с собой.
— Ну, что ж, придется пригнать ее сюда, чтобы мы могли произвести досмотр. Вас это не затруднит?
— Нет, нисколько. Так даже лучше. На ней я и домой вернусь. Сейчас я нарисую план автостоянки, где находится машина.
— Полицейские не имеют права сами забрать ее. Вы должны пойти вместе с нами и пригнать машину сюда.
— Правда? Хорошо, вы ведь можете и не найти стоянку. Я вас провожу в любое время. Только у меня нет с собой личной печати.[42] Ко всяким финансовым вопросам я отношусь без особого интереса.
— Ничего страшного. Вместо печати подойдет отпечаток указательного пальца левой руки.
— Отлично. Указательный палец левой руки у меня всегда с собой. Полицейский достал бумаги, оказавшиеся формой заявления о добровольном согласии на предоставление вещественных доказательств.
— Как все строго, — сказал Фудзио круглолицему, прикладывая к бумагам вместо личной печати свой указательный палец.
— В полиции такие порядки. Ну, поедем, — предложил полицейский и первым покинул комнату.
Фудзио вышел на площадку за зданием, сел в служебную машину, где уже находился еще один полицейский в форме.
— Да, дорожное происшествие, пусть и ерундовое, — дело серьезное, — сказал Фудзио в машине. — Нужно выяснять все обстоятельства.
Когда они подъехали к автостоянке, Фудзио сказал: «Вот она, вот», — и мельком взглянул на заднее левое колесо, но там были лишь небольшие трещинки на шине. Невозможно определить, когда они появились. Ни вмятин, ни облупленной краски — ничего такого.
Фудзио немного нервничал, поскольку осматривал машину ночью, но сейчас, при свете дня, у него отлегло от сердца. На машине нет никаких следов столкновения.
— Вы сами поведете машину, или это можно сделать мне? — спросил Фудзио, поняв, что за руль его машины сядет кто-то из полицейских.
— Не волнуйтесь. Это ведь вещественное доказательство, — сказал круглолицый.
— Ну, раз уж вещественное доказательство, вы ведите машину осторожнее, — это прозвучало как нотация, хотя на самом деле Фудзио просто хотел пошутить. — Вы сколько лет в полиции? — спросил он у круглолицего, когда они выехали со стоянки.
— Уже десять лет.
— Ого, солидный срок! Женаты?
— А вы?
— Я-то нет, но женщин не сторонюсь. Знаете ли, люди искусства пользуются у слабого пола такой популярностью, просто ужас, — хихикнул Фудзио.
— И сколько же у вас подруг?
— Сколько? Сколько же их у меня? Ну, в общем довольно много. На каждый час своя подружка.
— Но ведь бывает, что с женщиной невозможно расстаться так просто. Что вы тогда делаете?
— Это надо уметь. Я не хвастаюсь, но возмещать ущерб не приходилось.
— Значит, люди искусства именно такие?
— Вероятно, да.
— А чем занимаются ваши родители?
— У них торговое дело, продают фрукты и овощи. Эх, заехать бы домой, пообедать! Утром торопился, поэтому уже проголодался.
Но круглолицый на это ничего не ответил.
Они подъехали к полицейскому управлению Миуры и поставили машину Фудзио во внутренний двор.
— Есть охота, проголодался я, — снова заметил Фудзио, когда его отвели в ту же комнату, где он был утром.
— Хорошо. Вам сейчас что-нибудь принесут — соба или тэндон.[43]
— Я соба не очень люблю, лучше тэндон.
Заплатив семьсот пятьдесят иен за тэндон, который доставили через пятнадцать минут, Фудзио в одиночестве съел его прямо в комнате для допросов.
Глядя на свою пустую тарелку, он вспомнил о том, как они с Юкико впервые ездили в ресторан, где подавали тэмпуру. Нужно, во что бы то ни стало, сообщить Юкико о том, что он был в полицейском управлении. Фудзио решил сразу же после допроса отправиться к ней и рассказать о своих злоключениях.
Пообедав и оставшись в одиночестве, Фудзио понял, что круглолицый вернется не слишком скоро, и стал рассматривать еще одну вещь, находившуюся в комнате, — календарь.
Календарь, скорее всего, был подарен на Новый год какой-нибудь фирмой. Приглядевшись, он рассмотрел надпись: акционерное общество «Строительные материалы Ямафудзи». На листке этого месяца была картинка в японском стиле, с похожими на хризантемы белыми цветами, названия которых он не знал. Оказалось, что это диморфные ноготки. Они же — африканские бархатцы.
Листая календарь, Фудзио дошел до июльской страницы. Как он и ожидал, на ней были вьюнки, чрезвычайно похожие на те синие цветы, что росли в садике у Юкико.
Фудзио поднялся.
Он вышел из комнаты и спросил у сидевшего полицейского:
— Откуда с вашего разрешения можно позвонить?
— Подождите немного. Сейчас придет человек, который занимается вами, — ответил дежурный, но звать круглолицего не стал. Рядом было множество телефонных аппаратов, где-то должен быть телефон-автомат. «Не могут, что ли, сказать, где он?» — хмуро подумал Фудзио, вынужденный вернуться в комнату для допросов. Вскоре неторопливо вошел круглолицый, и Фудзио настойчиво повторил:
— Я бы хотел позвонить.
— Куда?
— Это здесь же, в Миуре.
— Тогда можно отсюда. Какой номер?
Фудзио назвал ему номер телефона Юкико, который он помнил наизусть, полицейский тут же его записал и, поглядывая на листок бумаги, сам набрал номер на стоявшем на столе телефонном аппарате.
— В мэрии возражают против частных телефонных звонков. Там недовольны, когда мы звоним в другой город по просьбе задержанных, поэтому приходится звонить отсюда под мою личную ответственность, — пояснил круглолицый.
42
В Японии для заверения финансовых, юридических и прочих документов используется не рукописная подпись, а специально изготовленная личная печать с иероглифами фамилии владельца.
43
Тэндон — чашка риса с овощами, морепродуктами или мясом, обжаренными в специальном кляре.