Альбион

Нгур поклонился.

— Ваша армия служит Вам хорошо, сэр, — громко произнёс он. Придворные, собравшиеся в тронном зале, заёрзали и закивали головами.

Деспот сообразил, что момент не вполне подходящий для наказания Главного Маршала.

— Я тебя хорошо слышу, — сказал он.

— Ходят слухи…

Деспот издал глубокий вздох, напоминающий отрыжку. Слухи ходили всегда, но большинство из них на поверку оказывались пустой болтовнёй. Только один раз за всё его правление слухи возвестили о бунте, и его действительно возглавил тот идиот, приговорённый к медленной смерти, имя которого он забыл. Деспот был настолько честен перед самим собой, что припомнил даже, как этот крестьянин учинил в Эллонии настоящую панику, а когда он умирал, его всадники завязали последнюю отчаянную схватку. Хорошо, что палачи перед смертью успели его как следует изувечить.

Любой новый крестьянский бунт неизбежно приведёт к подобному концу, кто бы его не затеял. Дело заключалась в том, что у крестьян нет мозгов, поэтому они и были обречены проигрывать любую схватку с эллонами.

— Мы желаем проконсультироваться, — сказал Деспот своему Главному Маршалу. — Мы желаем спланировать нашу тактику на будущее.

Нгур, слегка дурачась, поклонился ему, и Деспот отметил про себя его дерзость. Придворные тоже заметили это и неодобрительно зашумели, порицая поведение солдата.

Деспот с трудом поднялся со своего трона, чувствуя, как его жир перетекает с одной стороны тела на другую, когда он пытается удержать равновесие, и жестом пригласил Главного Маршала пройти в зал для официальных приёмов. Изобразил на лице благостную улыбку и был рад, что Главный Маршал принял её за искреннюю. Другой рукой он сделал жест одному из стражников, приказывая следовать за ними.

В зале для официальных приёмов, как его тактично называли придворные, было прохладно. Шторы на окнах — зелёные, а сами окна — узкие, поэтому зал был похож на дно бассейна. Деспот сразу же направился на алебастровый трон, показав жестом Главному Маршалу Нгуру один из стульев с высокой спинкой, расставленных вдоль стен. Они сели, и подождали, пока рабы принесут сладости и пятясь уберутся восвояси.

— Мы слишком добры к крестьянам, — сказал Деспот и выплюнул на пол косточку от персика.

— Я не согласен. Крестьяне вскоре опять пойдут против нас, и тогда всем нам придёт конец.

— Они уже пытались и раньше, — возразил Деспот.

— И они попытаются снова. На этот раз они могут победить. Наши шпионы сообщают, что среди них появился новый лидер, даже более могущественный, чем предыдущий. Вы помните что сделал тот: будь он поудачливей, он сверг бы Вас тогда с трона. Вам повезёт, если удастся так легко отделаться на этот раз.

— Это измена.

Но даже произнося эти слова, Деспот не позвал стражников, чтобы те убили Главного Маршала.

— Нет, — сказал Нгур, — как раз напротив: это лояльность. Если Вы мне не поверите, а сейчас вы мне не верите, то вскоре обнаружите, что ваши рабы разрывают Вас на части. Вы действительно этого хотите? Деспотов свергали и раньше — но я ни под каким видом не желаю быть тому пособником.

Деспот добродушно посмотрел на него.

Ему ничего не стоило казнить этого человека. С другой стороны, Нгур был уважаем эллонскими солдатами. Деспот спрятал свою ярость в дальние уголки памяти в надежде на подходящий момент для мести за его слова.

Необходимо было улучшить настроение. Он подозвал раба и приказал, чтобы стражник отрубил мальчику голову. Кровь тут же залила дорогой ковёр у него под ногами.

— Ты считаешь, нам угрожает крестьянская армия? — спросил Деспот, чувствуя себя немного бодрее.

— Думаю, да.

— Почему ты так думаешь?

— У них хорошие воины. Некоторые — не знаю, сколько их — воевали с нами в прошлую кампанию.

Деспот взял с блюда липкую конфету и засунул в рот. Он громко причмокивал, ворочая её во рту, пока конфета не растворилась.

— Они были бунтовщиками, — сказал он наконец.

— Вы недооцениваете их, мой повелитель, — сказал Главный Маршал. — Они могли быть Вашими самыми верными слугами, если бы Вы оказали им хотя бы самую маленькую поддержку.

— Я слышал об этом и раньше.

Главный Маршал снова поклонился, выразив при этом ещё больший сарказм, чем раньше. Он провёл по грязному полу рукой, и это выглядело так, будто он смеётся над Деспотом. Потом выпрямился, лукаво улыбаясь, и Деспот понял, что не сможет отплатить ему за это.

Дрёма, по крайней мере одна певица и два воина собирали армию, согласно сообщениям шпионов Нгура.

Деспот знал об этом немного. Невежество было его неотъемлемой чертой, поэтому он мог только догадываться, как они собирались.

Певица приехала на коне или пришла пешком и только потом нашла себе лошадь; если певцов было больше — сообщения в этой части конфликтовали, то всё равно они прибывали на лошадях. Воины были хорошими всадниками, ходили слухи, что один из них раньше воевал рядом с тем ублюдком Лайаном, но Деспот скептически относился к таким сведениям.

Его не пугала эта информация — более того, он чувствовал, что может использовать её для воплощения своих тайных замыслов. Дом Эллона усмирял и более мощные восстания с лёгкостью, поэтому нечего было задумываться по таким пустякам. Несколько солдат, а что самое главное — их офицеров, могут быть убиты, но это невысокая цена за подавление бунта.

Он знал, что с певцами и дрёмами справиться значительно сложнее, но их было так мало, что они его не беспокоили: он был уверен, что его солдаты проявят подобающую им доблесть и справятся с врагом. Правда, Нгур говорил ему неоднократно, что, несмотря на бравый вид эллонской армии на парадах, её боеспособность оставляла желать лучшего, но Деспот не прислушивался к этим возражениям.

Нгур, несомненно, будет убит крестьянским кинжалом в спину, точнее это будет официальной версией в Эрнестраде. Такое очень устроило бы Деспота — одним махом избавиться от зазнавшегося офицера и устроить охоту на ведьм среди своих аристократов, обвинив их в предательстве. Нгур без сомнения метил на престол Деспота — было бы странным для человека, дослужившегося до Главного Маршала, не лелеять таких мыслей. Для существования Дома Эллона выгоднее быстрая смена Главных Маршалов. Отставка обычно сопровождалась их физическим устранением, однако необходимо было соблюдать в этом деле определённый порядок, чтобы аристократия не разобралась, чья рука направляет, смертельный удар.

Деспоту, который сидел на своём троне, обливаясь потом, казалось, что все дороги в будущее были удачными. Периодические восстания крестьян давали пищу воображению певцов и дрём, а к тому же преподносился урок остальным крестьянам: бунтовщики умирают страшной смертью, поэтому подчинение воле Дома Эллона обещает для них лучшие перспективы. Может, конечно, не самые лучшие, но многие века, с незапамятных времён Дом Эллона и не претендовал на это.

Нгур по-прежнему улыбался — видимо, знал ещё что-то.

— Мы слышали об одном из певцов, — сообщил он с ухмылкой.

— Он что, развлекал нас когда-то? — спросил Деспот.

— Это она, а не он, и она никогда не была в Эрнестраде.

— Как её зовут?

— Мы ещё не знаем. Как только узнаем, я доложу Вам, сэр. — В голосе Главного Маршала звучал неприятный сарказм, но он был достаточно хорошо замаскирован, поэтому Деспот был вынужден, как обычно, проигнорировать его. — Однако разведчики рассказали мне кое-что о ней.

— Что же?

— Говорят, она пришла из другого мира — мира, расположенного за пределами Альбиона.

— Чушь и ерунда! Этот идиот Лайан заявлял то же про своего отца, но это был всего лишь бред сумасшедшего!

Нгур с притворным уважением кивнул.

— Дому Эллона было удобно выдать это всё за фантазии, — сказал он, — но солдаты, которые служат Вам, уверены, что это правда. Они верят, что за стеной тумана находится другой мир и что отец Лайана пришёл именно оттуда. Я с ними согласен, сэр: я не могу найти другого объяснения тем волнениям, которые он вызвал. Он не был ни крестьянином, ни эллоном, ни дрёмой, ни певцом. Трудно подобрать этому объяснения, отличные от тех, в какие верят мои солдаты.