Цой: черный квадрат

«FUZZ»: А на этих квартирниках были какие-то элементы фанатизма, поклонения?

Наиль: Нет, никакого. Автографы, может быть, брали по пьянке. Это же все были люди одного возраста, чуть больше 20 лет. И в то время это был все-таки локальный успех. Потом началось это безумие.

На квартирниках сначала Цой с Рыбой были, потом они как-то разошлись, и уже туда приезжал Цой один, и я там что-то поигрывал с ним. Сейчас чтобы на концерт загнать людей, нужны огромные траты и головные боли, поскольку иначе народ не придет. А тогда – на каком-нибудь ДК повесят бумажку: такого-то числа такой-то концерт. И больше ничего не надо. Один увидит, позвонит десятерым, те десять тоже позвонят. И всё: концерт состоялся при большом скоплении народа. Тогда работала реклама телефонная.

«FUZZ»: В книге воспоминаний о Цое написано, что вы ему аккомпанировали…

Наиль: Да, он меня просил. Он меня и в КИНО приглашал, но я не пошел.

«FUZZ»: Почему?

Наиль: Ну, так сложились обстоятельства.

«FUZZ»: На каком этапе это было?

Наиль: Когда они расстались с Лешей Рыбиным, и он хотел уже делать группу электрическую.

«FUZZ»: А какие у него требования были к аккомпанирующему музыканту?

Наиль: Мы с ним поиграли один раз, и он мне сразу сказал: «Давай играть». А я же с Майком играл в основном, и тут Цой: «Ну что, поиграешь?»

«FUZZ»: Вы сказали, что было сразу понятно, что КИНО обречено на у спех…

Наиль: Это было слышно по песням. «Если хочешь популярности, сочиняй такие песни, чтобы любой пацан в подворотне мог их сыграть» – это его формула. Может быть, я не теми словами сказал, но смысл таков. Было понятно, что эти песни ложатся на уши сразу.

«FUZZ»: Какие у вас гитары были тогда?

Наиль: Разные. У Цоя была двенадцатиструнка, там были оставлены сдвоенные только первая и вторая струны, остальные сняты. Как бы восьмиструнка получилась. У Майка была мастеровая гитара – по-моему, ее делал Юра Ильченко. Тогда фабрика им. Луначарского выпускала гитары не очень-то хорошие, поэтому было значительно лучше заказать у какого-то мастера. Но это в зависимости от наличия денег. Есть деньги – можно заказать за триста рублей, нет денег – можно и за девяносто. У меня, по-моему, была рублей за сто пятьдесят.

«FUZZ»: Вы ни в каких записях КИНО не участвовали?

Наиль: Под официальным названием КИНО – нет. У меня есть двойной CD квартирников, официально выпущенных. Там я играл. Музыкант Цой был хороший, его многие недооценивают. Он просто не лез в такие вещи, как соло-гитара. И правильно делал. Это слышно на квартирниках. У него какая была функция? Гармоническая и ритмическая. Он очень хорошо справлялся с ритм-гитарой. Я его помню абсолютно спокойным человеком, рассудительным, знающим, что он делает. Он не был спонтанным, нет – очень здравомыслящий, трудолюбивый, работяга. Но я его не очень близко знал. Посидели, поиграли, повыпивали… Они в гору пошли очень лихо. И там уже сразу – не подступись. Но я считаю, что заслуженно совершенно пошли. Если бы они играли до сих пор, для меня совершенно очевидно, что он бы выступал один. Был бы какой-то аккомпанирующий состав, на одну пластинку приглашал бы одних, на другую, вероятно, уже других. Там любого человека в группе сменить – ничего не изменится, на мой взгляд.

«FUZZ»: А как Майк отнесся ко взлету Цоя?

Наиль: Майк был настоящим питерским человеком, а зависть в питерцах если и есть, то она глубоко сидит. Майк очень сильно радовался. Более того, в свое время много помогал. На каждом углу трещал: «О! КИНО, Витя Цой, это круто! Вот послушайте». Такой бесплатный рекламный агент был. Позже они встречались, но редко, дай бог, раз в год. Бешеный успех, бешеные гонорары – они же людей, в общем-то, не меняют, но они меняют круг общения. Цой попал уже в другой круг общения… А раньше они у Майка ночевали на кухне. Майк же для них божеством был, когда они были молодые. Он был авторитет, гуру. Он им мозги вправлял, к музыке приучал.

Тогда у нас была группа ПОЧТА, она мне очень нравилась. Мы еще квартирники вместе играли: ПОЧТА и Цой. В 1985 году у нас сложился электрический состав, худо-бедно что-то играли, а потом главный лидер, лучший друг мой Сережа Васильев умер. На сороковой день после смерти Цоя… С Дюшей много играли. Потом с тем же Лешей Рыбиным выпустили две пластинки. Сейчас думаем, может, по осени еще пластиночку записать. «Пять лет с VERMICELLI ORCHESTRA». Во все коллективы, где я играл, меня приглашали, я ни в один коллектив никогда не просился. Я или шел, или не шел. А поскольку у меня жизненный принцип «чем дома сидеть, лучше где-нибудь поиграть», поэтому достаточно много коллективов. Последнее время я играю с РАЗНЫМИ ЛЮДЬМИ. Все отлично, у каждого свой путь. У кого-то больший успех, у кого-то меньший. Это очень часто по не зависящим от музыканта причинам происходит. И это нормально, везде так. Я считаю, что «45» – лучший альбом КИНО. Он самый плохой по исполнению, по записи, но по атмосфере и набору песен мне кажется самым лучшим. И их не надо переписывать, делать лучше. Это как документ того времени. Лучшие по набору песни – без пафоса, без героизма раздражающего. Беззаботные, милые, приятные, мелодичные песни.

Алексей Вишня: В самом начале своей деятельности КИНО выглядело как бард-группа из двух человек. Тогда-то мы и познакомились в студии Андрея Тропилло, где я функционировал в качестве «пионера», воспитанника Дома юного техника на Охте. Ребята были старше всего на пару лет, и мы быстро нашли общий язык. Непреодолимая мощь Тропилловского авторитета сильно мешала Цою спокойно себя чувствовать в творческом процессе, песен у него было очень много, а времени на студии не хватало. В один прекрасный день я предложил Виктору сделать запись в домашней студии, это было в конце лета 1983 года. До следующей сессии звукозаписи у Тропилло оставался целый год, а услышать звучание новых песен очень хотелось. Так мы за пару дней и записали материал, которому я дал шуточное название «46». Всем – и Марьяне, и Юрику, и Виктору – очень понравился результат. Только для них и для их друзей я сделал порядка 30 копий. Конечно, эту рабочую запись нельзя было позиционировать как альбом, но что вышло – то вышло. Спустя заветный учебный год эти песни были переписаны заново у Тропилло и вышли на альбоме «Начальник Камчатки» уже с участием Гурьянова, Губермана, Бутмана. Вместе с альбомом «46» я начал распространять свои первые опыты под названием «Яншива Шела – последний альбом», и стало ясно, что у Рок-клуба появилась вторая студия, точнее, филиал студии «Антроп». Путем передачи неиспользуемой техники мне во временное пользование Андрей Владимирович увеличил «рабочую скорость ленты» вдвое. Летом 1985 года я работал в три смены. Утром МИФЫ, днем КИНО, вечером АКУСТИЧЕСКАЯ КОМИССИЯ (Слава Егоров и Сева Гаккель), а ночью посиделки с АЛИСОЙ, отдыхавшей у меня в процессе работы над «Энергией». В таком бешеном режиме был записан альбом «Это не любовь». Аппаратура была та же самая, что использовалась Тропилло в работе над альбомами «Электричество» и «Акустика» АКВАРИУМА. Качество выросло заметно, но Виктору больше всего нравилось комфортно записываться в домашних условиях, в тапочках и футболке. Я пытался создавать ребятам максимально хорошее настроение. Всё записалось за пару недель, приглашенный в группу басист Саша Титов за один день сыграл бас-гитару на все песни, и альбом был практически готов. Удалось привлечь в песне «Саша» Севу Гаккеля, случайно задержавшегося после записи АКУСТИЧЕСКОЙ КОМИССИИ. «Это не любовь» вышел раньше, чем уже записанный, но еще не сведенный альбом «Ночь», и Цой пребывал в наипрекраснейшем расположении духа – ибо вышел здоровский альбом нормального качества и вот-вот, со дня на день сведется «Ночь». Этот период жизни и творчества Виктора я хотел бы оставить в памяти навсегда, потому что именно таким я любил Цоя – бесшабашного и милого, готового в любой момент схватить гитару и запеть.