Страница 21 из 54
– Входите, открыто.
Самопальная репетиционная комната сразу напоминает Виктору прежние времена. Стены комнаты завешаны одеялами для звукоизоляции, четыре мрачных молодых японца с всклокоченными волосами сосредоточенно играют на музыкальных инструментах. Всё как полагается – гитара, бас, клавишные и ударные. Виктор улыбается – ребята ему нравятся, в них есть что-то очень живое, что-то такое неуловимо близкое. Что-то от раннего КИНО.
Представлять Виктора не надо. И когда Акико пытается сделать это, ее вежливо останавливает один из музыкантов.
– Не надо. Мы знаем, кто он.
Они знают не только, кто он. Они знают его музыку. И начинают репетировать сразу…
Токио. 25 декабря 1991 года
Уже через месяц – первый концерт. Решено петь сразу на двух языках. По крайней мере, несколько самых известных песен. Куплет на русском. Куплет на японском. Модный клуб «Котобуки» забит до отказа. Когда исполняется главный хит «Кончится лето», зал буквально сходит с ума. От визга молоденьких японских фанаток закладывает уши.
Это успех. Но не все идет гладко…
Кикудзи стоит за кулисами и наблюдает за обстановкой в зале, когда его вдруг вызывают по рации. Это начальник охраны клуба. И он недоволен.
– Почему вы начали концерт, в зал не вошло еще несколько сотен людей…
– Мы и так задержались с началом, больше ждать не могли…
– Вы понимаете, что происходит? Да тут давка началась, вся ответственность на вас…
У входа в клуб – невообразимая давка. Люди кричат, толкают друг друга локтями. Чей-то отчаянный возглас «Они уже играют!» заставляет толпу еще сильнее рваться к дверям. Это настоящее сумасшествие. Где-то к стене прижата беременная Акико, она одна. Ей страшно, люди всё напирают. Слышится звон стекол, крики о помощи…
Когда все немного успокаивается, Кикудзи с начальником охраны подсчитывают убытки. Уже никто не толпится у входа, но следы недавнего побоища видны повсюду. Вышиблены двери, на полу валяются осколки стекол, обрывки чьей-то одежды, видны следы крови. Теперь здесь царит тишина. И только из зала отдаленно доносятся звуки музыки и рев заведенной толпы.
По словам начальника охраны, есть пострадавшие. Им оказывается помощь в местном травмпункте. Была еще беременная женщина – она доставлена в госпиталь, и по дороге в госпиталь у нее случился выкидыш. Но это – единственная серьезная жертва. Могло быть намного хуже…
Кикудзи слушает начальника охраны, и у него темнеет в глазах:
– Беременная женщина? Кто она?
Начальник охраны включает рацию. Спрашивает, как зовут пострадавшую.
Кикудзи кажется, что он слышит имя прежде, чем его говорит вслух начальник охраны.
Это Акико Ватанабе.
Акико…
Он пока ни о чем не знает. В гримерной, после концерта, мокрый от пота, обнаженный по пояс Виктор еще переживает то, что было на сцене. Рядом стоит помрачневший Кикудзи. Его вид не нравится Виктору – что-то случилось. А где Акико? Виктор не видел ее в зале, хотя это странно – Акико так ждала этого дня…
Виктор встревожен:
– Акико? Ты ее видел?
Кикудзи переступает с ноги на ногу.
– Она попала в больницу, – после длинной паузы говорит он.
Ему тоже непросто. Плохие вести…
У Виктора опускаются руки:
– Ты знал об этом и ничего не сказал?
– Ты бы отменил концерт, и тогда они бы разнесли зал…
Он отвечает как есть. Честно. Ничего не придумывая. Но Виктору все равно. Он должен был узнать это страшное известие сразу. Даже сейчас ему трудно представить, что когда он пел свои песни, Акико уже везли в больницу. Нет, это невозможно… Кикудзи не должен был молчать. Виктор ненавидит этого человека.
– Я тебе это никогда не прощу, – говорит по-русски Виктор…
А ведь все было так хорошо. По дороге в больницу он впадает в легкое забытье. Это собака. Та самая, которая все время встает у него на пути. Нужно что-то сделать – иначе она будет преследовать его всю жизнь…
В палате у Акико чисто и уютно. Японцы вообще очень аккуратные люди.
Виктор садится на стул. Акико плачет.
– Я всё знаю, – кивает Виктор.
– Это была девочка… Прости меня за то, что я не уберегла ее…
Она еще чувствует себя виноватой!
Виктор держит Акико за руку, у него в горле ком, ему очень жаль Акико.
– Я люблю тебя, – говорит Виктор.
Потом они медленно приходят в себя. Лечение закончено, и Акико возвращается домой. Теперь она часто стоит у окна. Просто стоит, босая, в рубашке Виктора, и молча смотрит в окно. Виктор сидит на кровати, и с нежностью и тревогой наблюдает за ней. Она чувствует его взгляд, она всегда чувствует его взгляд – и оборачивается. Виктор пытается ей улыбнуться. Губы не слушаются. Ему совсем не до улыбок, и он улыбается только ради нее.
Они снова много гуляют вдвоем. Слушают ветер. Любуются зелеными кронами. В парке дышится легче, чем в комнате. Они здесь одни.
Одни – но не одиноки.
Токио. 17 мая 1992 года
Кикудзи слышит эту потрясающую новость по радио. Он застрял в пробке в центре Токио, и от нечего делать переключает радиоканалы. Эта новость – настоящая бомба. Для всех японцев – настоящая бомба. Его машина сворачивает в сторону нового офиса группы – теперь у группы есть новый офис, есть секретарша-японка, есть многочисленные рекламные плакаты, концертные афиши, которыми завешены стены. ОГНЕННЫЕ ДРАКОНЫ и Цой. Вернее, наоборот. Цой и ОГНЕННЫЕ ДРАКОНЫ. Они обладатели золотого диска, выпущенного в Японии. Золотой диск «Кончится лето» – эту музыку можно услышать на многих волнах.
Виктор и Акико как раз в офисе. Они сидят на кожаном диване и смешно общаются о чем-то своем. Сразу на трех языках – русском, английском, японском. В дальнем углу за столом сидит секретарша-японка. На Виктора и Акико секретарша не смотрит – она занята, у нее много срочных дел…
Кикудзи начинает с поздравлений, едва открыв дверь.
Но его не понимают. Поздравления? С чем?
Виктор и Акико с удивлением смотрят на Кикудзи.
– Как, вы совсем не в курсе? – удивляется Кикудзи, – только что подписан мирный договор с Советским Союзом. Проблема северных территорий наконец-то снята…
– Представляю себе, – говорит с сарказмом по-русски Виктор, – как обрадуются мои соотечественники. Особенно на Дальнем Востоке.
– Что? – спрашивает по-английски Виктора Кикудзи.
– Ничего, – отвечает ему по-английски Виктор.
Звонит телефонный звонок. Секретарша берет трубку и говорит по-японски:
– Офис Виктора Цоя. Да. Здравствуйте, господин атташе! Пожалуйста, подождите…
Она прикрывает трубку рукой, поворачивается к Виктору:
– Прошу прощения, Виктор. Звонят из советского посольства. Атташе по культуре просит вас с ним соединить. Что ему ответить?
Виктор смотрит на Кикудзи. Он немного удивлен. Может быть, действительно его стоит поздравить? Но с чем?
Кикудзи понимает взгляд Виктора по-своему.
– Я могу с ним поговорить, – предлагает японец.
Но Виктор уже принял решение…
– Нет, не надо, я сам, – он заинтригован этим звонком из посольства, делает знак секретарше переключить звонок и сам берет трубку. – Да, слушаю. Добрый вечер. Нет. Для меня это приятная неожиданность. Вместе с супругой?.. Хорошо. Выступить для детей? Чьих детей? Без проблем. Но это будет акустическое выступление. О деталях, пожалуйста, поговорите с моим менеджером. Это господин Кикудзи. Благодарю вас. Всего хорошего, господин атташе…
Он вешает трубку. Поворачивается к Акико:
– Ты хочешь попасть на светский раут в советском посольстве?
Акико изумленно поднимает брови.
– Горбачев приглашает нас на прием по случаю подписания мирного договора с Японией, – поясняет Виктор.
– А при чем здесь концерт?