Ричард Блейд, герой

Наступило морозное утро, прогнав сонную одурь ночи; закончилось действие снадобий, и Ричард Блейд, живой и здоровый, вновь вернулся к привычному состоянию умеренного оптимизма и трезвой рассудительности. Он чувствовал себя превосходно — разве что очень хотел есть.

Потянувшись, Блейд выпростал руки из-под мехового покрывала, и вдруг резко отбросил его в сторону. Он глядел на свою кисть, и его глаза раскрывались все шире и шире. Дьявольщина! То была совсем не его рука!

Глава 3

Ошеломленный, Блейд уставился на мускулистую конечность, покрытую длинной, неимоверно густой шерстью бурого цвета. Эта страшная лапа не могла принадлежать даже горилле, ибо свисавшая с нее на добрых полфута растительность не уступала толщиной и плотностью меху белого медведя. Разведчик привстал, с лихорадочной поспешностью ощупывая лицо, плечи, грудь, поясницу. Везде то же самое — бурые отвратительные лохмы! С копчика и паха они спускались почти до колен, словно шерстяная юбка или борода выросшая совсем в неположенном месте.

Впрочем, положенное место также не было обойдено — со щек и подбородка на грудь струились густые заросли, подпертые охватившим шею плотным валиком шерсти. Блейд был очень темным шатеном, почти брюнетом, но волосяные джунгли, украсившие за ночь его лицо, имели такой же мерзкий грязновато-бурый цвет, как и буйная поросль на руках, груди и прочих частях тела. С похолодевшим сердцем он потянулся к затылку, коснулся ушей. О, великий Создатель! Космами, которые стекали с них к лопаткам, можно было два раза обернуть кулак!

Но почему?.. Какая-то странная болезнь? Блейд покосился на чистое белое личико спящей рядом Аквии. Нет, её не поразила эта необъяснимая инфекция… Так в чем же дело?

Он постепенно приходил в себя, и страх, отвращение, ужас — вполне естественная реакция всякого нормального человека — уступала место холодному гневу. Воспоминания еще медленно ворочались в его голове, словно мозги тоже заросли волосами, и их спутанная пряжа не позволяла мысли двигаться с привычной стремительностью. Однако в памяти уже начали всплывать кое-какие эпизоды вчерашнего вечера: руки Аквии, втирающие в кожу янтарную мазь, отвратительный вкус бальзама потом — слова и понятия, которые будто сами собой просачивались в его мозг… странный предутренний сон и мучившая его чесотка…

Его опоили? Аквия! Это она! Колдунья, телепатка проклятая! Ведьма, шлюха, дьяволица? Опоила! Из этого чертова котла, что валяется рядом!

Взревев, словно раненый мамонт, Блейд подскочил на постели и одним ударом огромного кулака вогнал в лед по самое дно перевернутый бронзовый котелок. Потом пальцы его сомкнулись на вороте мехового одеяния Аквии; подняв её в воздух, он налитыми кровью глазами стал искать столб, камень, бревно — любой твердый предмет, о который можно было бы разбить её череп. На миг он потерял не только самообладание, но и всякую способность рассуждать: он словно забыл о сотне способов убийства, которыми владел в совершенстве. Столб, камень! Разве не достаточно чуть-чуть сжать пальцы на хрупком горле женщины или переломить ей позвоночник о колено…

— Не буйствуй, странник, — раздался вдруг негромкий серебристый голосок, и он непроизвольно ослабил хватку. — С тобой не случилось ничего ужасного.

Склонив голову к плечу, Блейд уставился в зеленоватые льдистые глаза, взиравшие на него с несокрушимым спокойствием. С минуту длился этот безмолвный поединок, и внезапно ярость, гнев, обида покинули его — будто бурлящая и обжигающая влага ненависти просочилась сквозь холодный песок рассудка и ушла. В следующий момент разведчик представил весь комизм ситуации: огромное волосатое чудище — Кинг Конг, да и только! — готовится свернуть шею красавице-блондинке… Не хватает только героя-любовника, спешащего на выручку с шестизарядным «смит-и-вессоном»…

Невольно он глянул на полог шатра, словно ожидая, что сильная рука вдруг отбросит его в сторону и, вместе с клубами морозного воздуха, появится избавитель. Кто именно? Конечно, сам Ричард Блейд, бронзовокожий герой, гроза врагов! Ричард Блейд, высокий обаятельный мужчина тридцати четырех лет от роду, умеренно волосатый, любимец женщин, усмиритель монстров!

Он невольно усмехнулся. Нет, в этом голливудском боевике ему, похоже, предстоит сыграть обе роли — и героя, и чудовища!

Аквия не двигалась. Он швырнул её на ложе и ступил на ледяной пол, механически отметив, что подошвы совсем не чувствуют холода. Меховой халатик женщины распахнулся; голубоватые налитые груди с вишенками сосков чуть подрагивали в такт дыханию, тонкий изгиб талии переходил в соблазнительную округлость бедра, длинные ноги были плотно сжаты, словно она боялась, что волосатый великан сейчас набросится на нее. Но хризолитовые зрачки смотрели уверенно и спокойно, а очертания бледнорозовых губ были тверды.

— Затем ты сделала это? — пробормотал Блейд, смущенно отводя взгляд. Зря он сорвался: если надо, стоит убить, но при этом вовсе не обязательно давать волю эмоциям.

— Ты предпочел бы замерзнуть без одежды? — голос Аквии был ровен и тих. — Предпочел бы превратиться в ледяную статую?

— Я предпочел бы убраться отсюда, — заявил Блейд; уверенность начала возвращаться к нему.

— До края Великих Льдов много дней пути, и никто не может попасть туда быстрее, чем бегут его псы…

— Откуда ты знаешь что я могу, а чего — нет? — Блейд ощерил зубы в угрюмой усмешке. — Кажется, твоя магическая сила позволяет шарить в чужой голове? Ну, так загляни в мою!

Протекла еще минута странного единоборства, их взгляды скрестились, словно клинки рапир — темнобронзовый и зеленовато-серебристый. На сей раз сталь уступила бронзе — Аквия, опустив веки, медленно кивнула.

— Да, ты можешь уйти… уйти в любой момент. Не знаю, куда и каким образом, но это в твоих силах… — сделав паузу, она добавила: — Я поняла это еще вчера.

— Тогда оставим сказки насчет того, что тебя снедает беспокойство о моем здоровье, — разведчик сгреб свисавшую с уха прядь и стал сердито наматывать на кулак. — Тебе что-то от меня надо, ведь так? — Она молчала. — Что же? По-моему, все, что ты хотела, ты получила ночью… Или мало? Но в таком виде, — он рванул бурый клок волос, непроизвольно дернув головой, — я буду тебе не слишком-то приятен!

Она по-прежнему не говорила ни слова, и Блейд начал испытывать раздражение. Конечно, он не был телепатом, но разбирался и в жизни, и в женщинах. Чем дольше она молчит, тем неприятней окажется просьба или невыгодней — сделка, ибо он был сейчас заинтересованной стороной. Да, он может уйти в любой момент — и что потом? Обосноваться в лондонском зоопарке до скончания веков? В клетке с надписью: «Гималайский йети — бывший сотрудник МИ6А Ричард Блейд»?

Ударом ноги он выбил изо льда котел, и тот, задребезжав, покатился в угол. Блейд поймал его, перевернул и сел.

— Так что же тебе надо от меня? — его глаза снова встретились с зеленоватыми зрачками Аквии.

Внезапно она приподнялась, встав на колени, и меховое одеяние распахнулось еще сильнее; теперь Блейд видел её всю — от нежного овала лица и полных грудей до светлого треугольника лобка меж слегка раздвинутых бедер. Он почувствовал, как его охватывает возбуждение. Неужели она собирается соблазнить его? Позолотить пилюлю? Нет, не выйдет! Пока не определится цена сделки, никаких игр, никаких постельных забав и развлечений.

Но Аквия, как оказалось, думала совсем о другом.

— Я — в пути, — произнесла она тихо, полузакрыв глаза и стиснув маленькие руки, — и путь этот труден и опасен…

— Почему же тебе не сиделось дома? — поинтересовался Блейд.

— Это — мое дело, — её лицо вдруг стало замкнутым и суровым. — А твое — охранять меня.

Блейд приподнял бровь, похожую сейчас на птичье гнездо; он старался не думать, как выглядит при этом его физиономия.

— Вот как? Раньше ты вроде бы обходилась без охраны…

— Я могу остановить человека или зверя, даже двух… но только не дайра, снежного ящера. Если он погонится за упряжкой… или стая волков, мне конец, Риард! — она с отчаянием взглянула в лицо разведчику. — Понимаешь, мне везло до сих нор, и ты — самое большое мое везение. Ты силен, очень силен! Проводи меня и получишь эликсир, который снимет все это, её рука потянулась к волосатому плечу разведчика, — за одну ночь.