Все краски ночи

Кейт выглянула из кухни, и увидела, что трое клиентов стоят в очереди, чтобы заплатить по счету.

– Я скоро вернусь, – сообщила она Шерри и мальчикам и пошла принимать деньги. Ей не хотелось ставить кассовый аппарат в столовой, но бизнес того требовал. Среди тех троих, кто желал заплатить за завтрак, были Джошуа Крид и его клиент, значит, вскоре столовая опустеет.

– Кейт, – сказал мистер Крид. Он был высок и широкоплеч, темные волосы его на висках серебрились сединой, а лицо обветрилось и потемнело от солнца. Узкие темные глаза смотрели пристально, и вообще он был похож на человека, которому все нипочем, кто может жевать гвозди и выплевывать пули, но в общении с Кейт он всегда был уважительным и доброжелательным. – Эти ваши лепешки раз от разу становятся все лучше. Если бы я ел у вас каждый день, то весил бы уже фунтов четыреста.

– Сомневаюсь, но все равно спасибо.

Джошуа обернулся и представил своего клиента.

– Кейт, знакомьтесь: Рэндалл Уэллингтон. Рэндалл, эта чудная леди – Кейт Найтингейл, хозяйка здешней гостиницы и по совместительству лучший повар в округе.

Его первый комплимент был сомнителен, а второй вообще тянул на бессовестную ложь, потому что Милли, жена Уолтера Эрла была поваром, что называется, от Бога: она никогда ничего не отмеряла, готовила по наитию, но все получалось божественно вкусно.

– Целиком согласен с Джошуа, – с несколько нарочитой искренностью сказал мистер Уэллингтон, протягивая руку Кейт. Между тем по выражению его глаз было ясно, что ни сама Кейт, ни ее стряпня не произвели на него ровно никакого впечатления. Кейт заставила себя вернуть рукопожатие. Уэллингтон сжал ее руку чуть сильнее, чем принято, ладонь его была мягкой, как у женщины. Этот мужчина явно не занимался физическим трудом, и в этом не было бы ничего плохого, если, бы он не смотрел сверху вниз на всех присутствующих, из которых большинство зарабатывают себе на хлеб руками, а не головой. Уэллингтон сделал исключение для единственного человека в столовой – для мистера Крида, но ведь только слепец и полный дурак мог бы решиться смотреть на него свысока.

– Вы надолго приехали? – только из вежливости спросила Кейт.

– Всего на неделю. Не могу позволить себе покинуть офис на более длительный срок. Всякий раз, как я уезжаю, все катится к черту, – ухмыльнувшись, сказал он.

Кейт оставила это высказывание без комментариев. Нетрудно было догадаться, что у Уэллингтона свой бизнес, и уточнять, чем именно он занимается, она не стала – ей это было неинтересно. Мистер Крид кивнул, нахлобучил на голову черную шляпу, и вышел следом за Джошуа, освободив место для следующего клиента. Еще два человека встали в очередь, чтобы расплатиться.

К тому времени как Кейт приняла у них деньги и разлила всем желающим кофе, Конрад и Гордон Мун закончили завтрак. Кейт вернулась за кассу, где, кроме денег ей пришлось принимать тяжеловесные комплименты Конрада. Гордон развлекался, соревнуясь с папашей. Похоже, Гордон находил забавным тот факт, что его отец проникся к Кейт нежной страстью.

Кейт было не до смеха, когда Конрад подошел к ней и, сглотнув слюну с таким усилием, что дернулся кадык, сказал:

– Мисс Кейт, я хотел спросить… это… вы сегодня вечером никого к себе не ждете?

Этот старомодный прием и очаровал Кейт, и насторожил. Кейт тоже судорожно сглотнула слюну и перешла к сути:

– Нет, я сегодня никого не жду. Я провожу вечера со своими мальчиками. Я так занята в течение дня, что вечер – единственное время суток, которое я могу проводить с детьми.

И все же он предпринял еще одну попытку:

– Не хотите же вы сказать, что готовы растратить лучшие годы своей жизни…

– Я их не растрачиваю, – твердо заявила Кейт. – Я проживаю их так, как считаю лучшим для себя и для своих детей.

– Но я могу умереть к тому времени, как они подрастут!

Вот такая точка зрения точно должна была ее пленить. Кейт взглянула на него в недоумении, а потом согласно кивнула:

– Да, такое возможно. И все же я вынуждена вас разочаровать. Я уверена, что вы понимаете.

– Не совсем, – пробормотал Конрад, – но… наверное.

Шерри высунула голову из двери кухни.

– Келвин здесь, – сообщила она.

Конрад перевел взгляд на Шерри и принял решение.

– Мисс Шерри, – сказал он, – вы сегодня вечером кого-нибудь ждете?

Оставив Шерри наедине с престарелым ловеласом, Кейт прошмыгнула мимо нее на кухню. Мистер Харрис уже стоял на коленях, засунув голову в шкафчик под раковиной, а мальчишки успели соскочить со своих стульев и стремительно опустошали тяжелый ящик с инструментами.

– Такер! Таннер! – Кейт укоризненно посмотрела на малышей. – Немедленно верните инструменты в ящик. Помните, что я вам говорила? На этот раз вы не должны мешать мистеру Харрису. Отправляйтесь в свою комнату немедленно!

– Но, мамочка, – начал было Такер, готовый в яростном споре отстаивать свою правоту.

Кейт чувствовала, что ситуация выходит из-под контроля, и материнское чутье подсказывало ей, что сыновья готовы к открытому бунту. Такое происходило слишком часто. Никогда не показывай слабость. Это был коронный рецепт её матери, касался ли он того, как следует обращаться с разъяренным быком, диким зверем или непослушными четырехлетними мальчишками.

– Нет, – твердо заявила Кейт и указала на ящик для инструментов. – Инструменты на место. Немедленно.

Надув губы, Такер швырнул отвертку в ящик. Кейт стремительно шагнула к ящику, взяла Такера за плечо и шлепнула.

– Молодой человек, вы знаете, что нельзя швырять инструменты мистера Харриса. Во-первых, вы подойдете к нему и извинитесь, а потом пойдете в свою комнату и будете сидеть в углу пятнадцать минут. – Такер сразу же начал хныкать, размазывая по лицу крупные слезы, но Кейт всего лишь ткнула пальцем в Таннера: – Таннер! Ключ в ящик.

Таннер скривил губы, готовый, протестовать, но, тяжко вздохнув, подошел к ящику и осторожно опустил в него ключ.

– Ладно, – протянул он таким тоном, что Кейт пришлось прикусить губу, чтобы не засмеяться! Кейт на собственном тяжком опыте знала, что этим двоим нельзя сдавать ни дюйма своей территории, не то они превратятся в тиранов.

– Ты будешь сидеть, в углу десять минут после того, как оттуда уйдет Такер. Ты тоже провинился. А сейчас вы оба соберете инструменты и положите их в ящик. Аккуратно.

Таннер выпятил нижнюю губу, изображая грозовую тучу, а Такер все еще плакал, но, к облегчению Кейт, мальчики, начали делать то, что им велели. Мистер Харрис вытащил голову из глубин шкафчика и уже открыл было рот – явно для того, чтобы защитить маленьких преступников. Кейт погрозила ему пальцем.

– Ни слова, – сурово добавила она.

Мистер Харрис, покраснел как рак и, пробормотав «да, мэм», снова спрятал голову под раковиной.

Когда инструменты были возвращены в ящик, хотя, вероятно, и не в должном порядке, Кейт поманила пальцем Такера.

– Что ты должен сказать, мистеру Харрису?

– Плостите, – сказал он, икнув в середине слова.

– Ниче… – начал было мистер Харрис, показавшись из недр шкафчика, но внезапно замолчал. Похоже, на мгновение он потерял дар речи, а потом вес же пробормотал: – Вы, мальчики, должны слушаться свою маму.

Кейт взяла бумажное полотенце и вытерла Такеру нос.

– Сморкайся, – приказала она, не отнимая полотенца от носа, и Такер высморкался с излишним энтузиазмом, который он вкладывал во все, что бы ни делал. – Теперь идите в свою комнату. Такер будет сидеть в углу. Таннер, ты можешь тихо поиграть, пока Такер сидит в углу, но не смей с ним разговаривать. Я поднимусь наверх и скажу вам, когда, поменяться местами.

Опустив головы, мальчишки поплелись наверх с таким видом, словно там их ожидали невыносимые муки. Кейт посмотрела на часы, чтобы засечь время.

Шерри вошла на кухню пару минут назад и наблюдала за Кейт со смесью симпатии и веселого удивления.

– Такер действительно будет сидеть в углу, пока ты не придешь?

– Будет, куда он денется. Таннер более упрямый.