Неистовое сердце

– Делаешь мелкий ремонт? – спросил он, разглядывая отвертку и молоток, которые Джинджер держала в руках.

– Вешаю замок, – ответила она холодно.

Хоть бы он отступил назад! Он стоял так близко, что она ощущала острый запах мужского пота, аромат спелой пшеницы и свежесть солнечного света.

– Ты собираешься от кого-то запереться или держать кого-то взаперти?

– Запереться от тебя, – ответила она раздраженно. – Ты, кажется, не признаешь за мной права на частную жизнь.

– И ты думаешь, что этот непрочный кусок металла удержит меня, если я захочу войти? – Он смотрел с вызовом, глаза блеснули как сталь. – Иди в комнату и запри дверь. – Он мягко подтолкнул ее в спальню.

Джинджер закрыла дверь и набросила замок, потом отошла назад, ее сердце часто билось в груди. Он попытается сломать дверь, и это просто игра, говорила она себе. Все же она чувствовала, что их игра выходила за рамки приличия и что вызов, который она видела в его глазах, не имеет ничего общего с замком на двери. Хорошо бы он использовал свою голову как стенобитное орудие и обнаружил, что замок непоколебим. Но едва эта приятная мысль пришла ей на ум, как он сильно ударил в дверь, и она открылась, сломанный замок висел на косяке. Мгновение они смотрели друг на друга, потом, сделав три быстрых шага, он оказался около нее. Его жесткое лицо было в дюйме от ее лица, так близко, что она могла разглядеть на нем поры и темную тень отрастающей щетины.

Сейчас он меня поцелует, подумала она. И тут же его рот накрыл ее рот, и все мысли улетучились из ее головы. Ее жизненный опыт не подготовил ее к такому огненному и в то же время ледяному поцелую. Она не была готова к той страсти, которая пронзила ее, как молния пронзает штормовое небо.

И так же неожиданно он отпустил ее. Когда он отошел, его глаза снова смеялись.

– Ты видишь, Перчинка: если я захочу тебя, ничто не сможет мне помешать. Тебе просто повезло, что я не хочу тебя. – Джадд повернулся и вышел из комнаты.

Джинджер села на кровать: ноги у нее дрожали, и она боялась, что сейчас упадет. Она провела пальцем по губам, чувствуя, что нижняя опухла, а подбородок ободран его щетиной. Его слова должны были бы привести ее в ярость, но этого не произошло. Она чувствовала, что, когда он целовал ее, его сердце билось так же часто, как ее собственное.

Джинджер ощущала вкус страсти на губах Джадда, видела, как страсть горит в его глазах. Он солгал, но тело выдало его. Он хотел ее, и она могла использовать это как оружие, чтобы заставить его покинуть «Островок спокойствия» навсегда.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Он хочет ее. Она почувствовала прилив энергии. Он желает её. И мысль об этом, словно припев ее любимой песни, постоянно вертелась у нее в голове.

Этим открытием пока еще не удалось воспользоваться, потому что следующие четыре дня Джинджер не видела Джадда. Он уходил рано утром, когда она еще спала, и возвращался в сумерки. Приняв душ и побрившись, он уходил снова и возвращался поздно ночью.

Джинджер, однако, забавлялась, ведя искусную игру, направленную на то, чтобы раздразнить его. Она щедро разбрызгивала свои духи в их общей ванной, так что он мог ощущать ее аромат, когда бы ни заходил туда. Она оставляла пару черных лосин, перекинутых через шланг душа, и сексуальный пеньюар на крючке за дверью. Она вела древнюю игру, прибегая к оружию, к которому прибегали женщины от сотворения мира.

Но кроме того, Джинджер провела эти четыре дня за кухонным столом, проверяя бухгалтерские книги, которые велись на ферме. Мистер Робертс заверил ее, что материально она хорошо обеспечена, но, изучив эти книги, Джинджер поняла, что ее благополучие построено на песке. Дождливое лето, падение цен на зерно… Ее доходы зависели от очень многих непредсказуемых факторов. Цены на говядину падали, а на домашнюю птицу росли. И хоть ей и не хотелось это признавать, оказывалось, что идея Джадда разводить кур была разумной. Хорошо, если сегодня он закончит уборку. Метеорологи предсказывают вечером грозу, а сильный дождь может побить созревшую пшеницу, как моль – свитер.

Джинджер закрыла книги, разложенные перед ней, встала и, выгнув руки над головой, потянулась. Она подошла к окну, вглядываясь в дальнее поле, где комбайн оставлял широкие прокосы в золоте пшеницы. Она представляла себе Джадда за рулем, окидывающего земли взглядом собственника. Он ведет комбайн с уверенностью и непринужденностью ковбоя, сидящего на своем любимом коне, его сильные загорелые руки легко управляют мощной машиной.

Джинджер отошла от окна, недовольная тем, что до сих пор ее усилия заставить его уехать ничего не дали. На минуту она подумала, не вернуться ли к своим детским проделкам, но тут же отвергла эту идею. Она не сработала много лет назад, не сработает и теперь. К тому же она больше не ребенок, и пришло время оставить детские игры.

Джинджер раздраженно одернула прилипшую блузку. Вернувшись к окну, она на этот раз посмотрела на юго-восток: небо стало угрожающе темнеть. Да она и без этого знала, что надвигается гроза. Чувствовала по липкой влажности, по тяжелой неподвижности воздуха. Джинджер терпеть не могла грозу: раскаты грома и вспышки молний всегда вызывали у нее безотчетный страх. Она повзрослела, но детский страх остался при ней, как, бывает, хранится старый ненужный чемодан.

Джинджер опять отошла от окна: она не хотела поддаться искушению снова взглянуть на комбайн и мужчину, который управлял им.

«Я лучше приму ванну, – решила она. – Избавлюсь от липкой одежды и надену легкий сарафан».

Пока Джинджер ждала, когда наполнится ванна, она думала о встрече, которую назначила Джадду на вечер. Она наконец-таки отловила его этим утром и настояла на встрече после ужина.

Принимая ванну, Джинджер обдумывала те вопросы, которые хотела обсудить с ним. Она хотела узнать о цыплятах, которых должны были доставить на ферму послезавтра. Если она собирается владеть птицефермой, ей нужно знать о них все. Она также хотела, чтобы он занялся покраской дома. Каждый раз, выходя на улицу и видя унылый, запущенный дом, она сердилась на Джадда. Небось бездельничал все эти месяцы…

Джинджер положила голову на прохладный край ванны, ощущая, как ее тело отвечает на расслабляющее тепло воды. Она устала. Последние три ночи она не могла уснуть до тех пор, пока не услышит тяжелые шаги Джадда, который проходил по коридору мимо ее двери. Только зная, что он вернулся, она засыпала как убитая. А сейчас она прикрыла глаза, дав своему телу полностью расслабиться.

Джадд выключил мотор комбайна и вытер пот со лба. Закончил… и как раз вовремя, судя по темным облакам, надвигающимся с юга. До того, как гроза будет прямо над ними, оставалось еще несколько часов, но все равно хорошо, что зерно уже собрано и свезено в хранилище.

Он оглядел теперь уже голое поле. Как бы он хотел, чтобы Том был здесь и мог разделить с ним радость этой минуты! Как ему не хватало мудрого совета старого человека, дружеского общения с ним! Он представлял себе, что Том сидит сейчас рядом с ним и на его старом, обветренном лице появляется выражение довольства. «Ты хорошо потрудился, парень!» Эти четыре слова, которые Том произносил, подмигнув, были самой большой похвалой, какую он когда-либо высказывал. И все же Джадд чувствовал воодушевление и гордость всякий раз, когда Том говорил ему эти слова.

– Ох, Том, зачем ты задал мне такую непосильную задачу? – сказал Джадд, слезая с комбайна и разминая затекшие мышцы.

«Найди хорошего мужа для Джинджер», – умолял Том, его глаза на исхудавшем, бледном лице настойчиво и требовательно смотрели на Джадда.

Джадд не мог отказать старику в его последней просьбе. И не потому, что Том умирал. Просто Джадд любил хозяина. Если бы Том попросил его вывернуться наизнанку, Джадд сделал бы все возможное и невозможное, чтобы выполнить его просьбу.

– Найди хорошего мужа для Джинджер, – передразнил Джадд, стягивая с себя пропотевшую футболку.