Неистовое сердце

Парадная дверь со скрипом открылась. Джинджер оглянулась и увидела Джадда, выходящего на парадное крыльцо. Она снова стала смотреть на отдаленные поля, залитые лунным светом.

– Где ты была? Я уже начал волноваться, – тихо сказал Джадд, останавливаясь за ее спиной.

Он обнял и мягко прижал ее к себе.

Джинджер прислонилась к нему и закрыла глаза, желая, чтобы его объятия развеяли ее сомнения, унесли ее опасения. Но сомнения не проходили. И все же она оставалась в его объятиях, не желая покидать обволакивающую близость и теплоту его тела.

– Хорошо у нас здесь, верно?

Она чувствовала около уха его теплое дыхание.

– Да, хорошо. – Она высвободилась из его объятий, слова Джадда напомнили ей о вопросе, который тяжелым грузом лежал у нее на сердце. – Мне пришлось заехать в контору мистера Робертса. Были кое-какие дела, – сказала Джинджер, глядя на него и замечая, как лунному свету нравится его лицо.

Тусклый свет превратил его серые глаза в светло-серебристые и подчеркнул четкие черты. Ее любви было очень тесно в груди, она боролась с сомнениями, одолевавшими ее.

– Зачем? Какие-то юридические проблемы с «Островком спокойствия»? – Джадд с недоумением поднял темные брови.

Джинджер неожиданно вздрогнула, несмотря на теплый ночной воздух.

– Пошли в дом.

Она провела его на кухню, ей необходим был резкий свет от лампы над головой, чтобы смело встретить то, что должно было произойти.

– Сядь, – сказала она, указывая на место около стола, а сама доставала из сумочки бумаги.

Джадд улыбался снисходительно, беря их из ее рук.

– Ну и таинственная же ты женщина! Что это?

– Прочти. Тут все ясно, – ответила она, зная очень хорошо, что никакая она не таинственная, а просто трусиха и потому сует ему бумаги, вместо того чтобы прямо сказать, чего она от него хочет.

Джинджер с волнением наблюдала за ним, пока он читал, надеясь и молясь, чтобы он посмеялся над ее глупостью, подписал бумаги и развеял ее опасения.

Она сразу уловила момент, когда значение слов дошло до сознания Джадда. Улыбка исчезла с его лица, он посмотрел на нее, и его глаза приобрели стальной оттенок, всегда предупреждавший о надвигающемся шторме.

– Это что, шутка? – спросил он, швырнув бумаги на стол. – Это добрачное соглашение.

Джинджер кивнула, видя, как он стиснул челюсти, раздраженно раздвинул плечи. Она знала, что он будет расстроен, но не ожидала ярости, которая готова была вырваться на поверхность.

– Джадд, многие сегодня подписывают добрачные соглашения.

– Другими словами, на самом деле ты не надеешься, что наш брак сохранится, и хочешь защитить свои интересы.

– Это разумный, деловой поступок, – уклончиво ответила Джинджер.

– Но мы говорим не о деле, мы говорим о нас.

Он отшвырнул стул и встал, его смятение было ясно видно, несмотря на то что он приближался к ней твердо и жестко.

– Это не такая уж и серьезная сделка. – Джинджер почувствовала, как нервный смешок подкатывается к горлу, но она с усилием подавила его, зная, что он только ухудшит ситуацию. – Там говорится, что, если между нами что-нибудь произойдет, «Островок спокойствия» останется за мной.

Он остановился прямо перед ней, на его лице живо отразилось смятение.

– Джинджер, пожалуйста… не проси меня подписывать эти документы.

– Я вынуждена, – ответила она, от переполнявших ее чувств голос понизился до шепота. – Если ты меня любишь, ты подпишешь.

Джадд выругался и отступил от нее на шаг.

– Неужели ты не понимаешь? Это не имеет отношения к любви. Все упирается в доверие. И очевидно, ты не доверяешь мне. – Он чертыхнулся снова, будто проклятия слетали с его губ независимо от воли. Долго и пристально смотрел на нее, потом со вздохом разочарования повернулся и направился к задней двери.

– Джадд?

Он остановился, уже взявшись за дверную ручку, спиной к ней, весь подобравшись от ярости.

– Если ты не подпишешь документы, я отменяю свадьбу.

Это были самые трудные слова, которые Джинджер когда-либо говорила. Она смотрела в его широкую спину, безмолвно моля, чтобы он повернулся. Чтобы он кинулся к ней и согласился подписать ради нее все что угодно.

Секунды шли, а он не двигался. Потом его плечи слегка обвисли.

– Пусть будет так!

Он исчез за дверью.

Джадд шел широкой целеустремленной походкой, он сам не знал куда, но надеялся, что физическая активность облегчит боль под ложечкой, тяжесть в груди.

Вся эта история была какая-то нереальная. Он ощущал себя персонажем бульварной литературы – маленький человек, пытающийся окрутить богатую кинозвезду. Добрачное соглашение… Одни эти слова задевали его гордость, заставляя чувствовать себя разбитым и помятым. Действительно ли она была так неуверенна в причинах, побудивших его жениться на ней? Действительно ли она так подозрительно относилась к его любви?

Джадд оказался около кладбища, полная луна освещала его призрачным светом. Он постоял у ворот, потом передумал и сел под росшую рядом плакучую иву.

Он думал, что достиг предела отчаяния, когда умер Том, но это нельзя было даже сравнить с той мукой, которую он испытывал теперь.

Что ж, сам виноват. В том, что позволил себе надеяться. Перестал защищаться и поверил, что все его мечты о любви, о семье осуществимы. Мечты дурака, и больше ничего.

«Островок спокойствия»… что за шутка! Предкам Джинджер следовало бы назвать свою ферму «Клочок ада». Он потер руками глаза, молча прося у Тома прощения. Он не выполнит обещание, данное старику. Он даже не попытается выполнить его. По правде говоря, Джадд вообще не знал, что теперь собирается делать.

Та невеста счастливая, которую освещает солнце. Джинджер подумала об этой примете, когда встала с кровати и побрела к окну.

Была суббота, утро того дня, когда должна была бы состояться ее свадьба. Но свадьбы не будет, и солнца нет, а на небе низко нависли облака. Гнетущая погода, казалось, отражала настроение Джинджер в последние дни.

После того разговора с Джаддом она долго плакала, так что даже забеспокоилась, не приведет ли это к полному обезвоживанию организма. Она отменила все приготовления к свадьбе и жила словно в пелене отчаяния.

Но сегодня утром слезы ушли, серая пелена исчезла и вернулась старая подруга – злость. Джинджер ухватилась за это чувство, словно за давно куда-то запропастившееся любимое пальто, найдя силу и уверенность в своей правоте. Сейчас она смотрела из окна на облака, которые по цвету напоминали глаза Джадда.

Джадд… Все эти дни они старательно избегали друг друга, редко находясь одновременно в одной комнате.

Одеваясь, Джинджер подумала о человеке, за которого чуть не вышла замуж. Слава Богу, она проникла в его тайные помыслы до того, как они поженились. Все, чего он хотел, – это заполучить «Островок спокойствия». Он никогда не хотел ничего другого. Теперь все встало на свои места. Если бы только она смогла перестать его любить!

Закончив одеваться, Джинджер спустилась на кухню. Джадда не было, но, судя по всему, он только что побывал здесь. Он сварил кофе, а на плите, наполняя кухню пряным запахом, медленно кипела в кастрюльке острая томатная подливка. Лайза, родив ребенка, на некоторое время оставила работу, и Джадд с Джинджер были предоставлены самим себе.

Джинджер налила себе чашку кофе и хмуро посмотрела на подливку. Джадд знает, что она ненавидит ее. Она всегда терпеть не могла это блюдо. Он, вероятно, приготовил его нарочно, именно потому, что она не любит острую пищу.

Джинджер взяла кофе и села за стол, прикрывшись злостью как щитом. На кухне появился Джадд.

– Нам надо поговорить, – сказал он без предисловий, подходя к кофейнику и наливая себе кофе.

– А вдруг я не хочу говорить с тобой? – ответила она холодно.

Он со стуком поставил чашку на стол, кофе выплеснулся на скатерть.

– Нам надо поговорить о делах фермы. Черт побери, Джинджер, пока я остаюсь и работаю здесь, тебе придется разговаривать со мной.