Галера чёрного мага

Капитан Араван созвал всю команду и поставил Фаррикса на рулевую рубку, чтобы все могли его видеть. Эльф объявил, что первая часть их миссии выполнена, леди Джиннарин нашла своего друга.

Когда радостные возгласы стихли, Араван рассказал о Дарлоке и черной галере, а также о не вполне ясной угрозе черного мага. По своему обыкновению, Араван ничего не скрыл от команды и рассказал о плане преследования и уничтожения черного мага.

Команда спокойно слушала капитана до тех пор, пока он не заговорил о том, что, вероятно, им предстоит обогнуть Серебряный мыс в самый разгар лета. Ошеломленные моряки встретили эту новость молчанием, люди и гномы в страхе переглядывались, поскольку всем было известно, что это вещь невыполнимая. Наконец раздался голос — это был Лобби:

— Капитан, я знаю, что очень трудно обогнуть мыс даже зимой, когда ветры относительно спокойны по сравнению с другими временами года, но — летом?! Это так же невозможно, как и пройти через Большой Мэлстрон в Борейле!

Ему возразил Артус:

— Эх, Лобби, разве капитан просил нас когда—либо сделать невозможное?

Затем подал голос Джату:

— Всегда что—то делается в первый раз — после того как мы обогнем мыс, мы подумаем, как пройти Мэлстрон! — Черный гигант громко расхохотался, а за ним и все остальные.

К полудню паруса наполнились ветром и «Эройен» взял курс на юг, поскольку он находился все еще в Большом Водовороте; и перед тем, как преследовать черную галеру, необходимо было покончить с морскими водорослями.

Джиннарин провела Фаррикса по судну, знакомя его с командой. Когда они подошли к Ройли, Карли, Финчу и Арло, то все четверо отнеслись к Фарриксу довольно подозрительно, видимо прикидывая, достаточно ли он хорош для их пиксы — леди Джиннарин. Похоже, что в конце концов они остались Фарриксом довольны, поскольку Арло занялся изготовлением кровати побольше для обоих пиксов, а Ройли, Карли и Финч начали мастерить шкафчик, где Фаррикс мог бы хранить свои вещи.

Этим вечером Джиннарин с помощью корабельного кока Тренча занялась приготовлением ванны.

Тивир с Тинком доставили в жилище пиксов большую посудину с горячей водой, а также мыло, простыни и полотенца. Джиннарин отправила Рукса на охоту, и тот с радостью подчинился, поскольку последнюю неделю провел в лодке.

Пиксы сбросили с себя кожаные одеяния и забрались в ванну, наслаждаясь горячей водой. Они помыли друг друга, и Фаррикс обнял Джиннарин и нежно поцеловал. Затем они выбрались из ванны, торопливо вытерлись и нырнули в постель.

Прошло два с половиной года с тех пор, как Фаррикс отправился на поиски потоков света, два с половиной года одиночества и неудержимого влечения влюбленных.

Наконец Эльмар не выдержал, громко постучал в стену их жилища и потребовал тишины.

— Вы не даете мне спать, — недовольно пробурчал он.

Эйлис села на кровати. Волосы ее были взъерошены, на лице светилась довольная улыбка. Араван куда—то ушел, но в каюте присутствовал его неуловимый запах. Зевая, она потянулась, затем выбралась из постели, сполоснула лицо водой, быстро оделась и прошлась расческой по волосам. Когда она вошла к Эльмару, тот сидел за столом и ругался.

— Что случилось, отец? Старец посмотрел на нее:

— Мало того что всю ночь под койкой не прекращалась возня, утром я обнаружил в своем ботинке дохлую крысу.

Эйлис послышалось нечто похожее на смешок, и, оглядевшись, она заметила, как темная тень метнулась в коридор. Эльмар тоже заметил это и, ткнув пальцем в ту сторону, проговорил:

— Все равно вы обнаружены. Показывайтесь. Появился Фаррикс. Лицо его выражало полнейшее непонимание, хотя в голубых глазах таилось веселье.

— Не изображай невинность, — фыркнул Эльмар, — тебе не удастся одурачить меня.

— Что случилось? — Фаррикс стукнул себя ладонью по груди. — Что—нибудь не так?

— Дохлая крыса у моей кровати, пикс. И тебе известно об этом.

Брови Фаррикса взлетели вверх, затем он очень похоже изобразил праведный гнев.

— Это наверняка проделки негодяя Рукса.

— Несносный пикс, — проворчал Эльмар, не в силах сдержать улыбки. — Ты абсолютно не изменился. — Эльмар перевел взгляд на Эйлис. — Этот пикс, дочь, даже когда я лежал без сил, израненный кабаном, и моя нога была готова отвалиться, — этот пикс использовал зловонных жучков, чтобы будить меня по утрам. И это еще не все. Однажды он «случайно» бросил мне в чай какую—то колючку.

— Но это же действительно было случайно, Эльмар, — запротестовал Фаррикс.

— Ха! Он чуть не вогнал меня в гроб. Фаррикс засмеялся:

— А кто таскал для тебя воду на вершину холма?

— Это, конечно, верно, но, как ты помнишь, пикс, за эту колючку я тебе отомстил, — хохотнул Эльмар.

Обрадованная тем, что настроение отца улучшилось, Эйлис собралась уходить.

— Оставляю вас двоих тешить память воспоминаниями о прошлых деяниях. — Улыбаясь, она с легким сердцем вышла из каюты.

На палубе она нашла Аравана за штурвалом. Судно двигалось вслед за Дарлоком курсом юго—юго—восток. Эльф выглядел озабоченным.

— Слишком слабый ветер, Chieran, — объяснил он. — Скорость едва достигает шести узлов.

— Но он, наверное, такой же слабый и для Дарлока. Араван покачал головой:

— Для него ветер не имеет большого значения. У него гребут тролли. — Араван посмотрел на паруса. — «Эрой—ен» самый быстрый корабль на свете, но ему необходим ветер.

В течение следующей недели ветер становился все слабее и временами затихал совсем. Еще через неделю он задул навстречу, и «Эройену» пришлось двигаться галсами. Араван раздражался из—за того, что черная галера была способна идти прямым курсом, невзирая на ветер, в то время как «Эройен» этого сделать не мог.

Тем временем Эйлис изучала лексикон черного мага. Провидица произносила заклинания, делая пометки в журнале, фиксируя написание фраз, их значение и произношение. Частенько она подсаживалась к Фарриксу, произнося ему отдельные словосочетания в надежде, не покажется ли пиксу что—нибудь знакомым. Фаррикс слушал и качал головой. Ни одно слово не отзывалось в его памяти… пока однажды…

Эйлис громко читала, Джиннарин и Фаррикс слу—шали.

— Хм—м, — пробормотала она, переворачивая страницу. — Здесь приведены названия камней: адамус — это алмаз, ерит—рос — рубин, смарагдус — изумруд; вот еще один с похожим названием: сапфирус — это сапфир.

Эйлис взглянула на Фаррикса, но он вздохнул и покачал головой. Провидица вновь принялась за чтение.

— Кристалл тоже звучит почти как в нашем языке: кристелл.

— Послушай, — встрепенулся Фаррикс, — последнее слово вроде звучит очень похоже.

— Кристелл?

Фаррикс сдвинул брови, роясь в закоулках памяти. Он опустил голову, взгляд его стал отсутствующим. Наконец он произнес:

— Я не уверен, но, возможно, это было что—то в этом роде.

Джиннарин улыбнулась Фарриксу, а Эйлис сделала очередную пометку в журнале и, продолжив чтение, произнесла еще очень много странно звучащих слов. Но все было напрасно, Фаррикс не узнал ни одного из них.

Джиннарин и Эйлис вышли на палубу. Провидица стояла возле перил и смотрела вниз. Спокойные воды омывали борт судна.

— У тебя есть братья или сестры, Эйлис?

Эйлис посмотрела на Джиннарин и покачала головой:

— Нет, а что?

— Просто из разговора с Бодером я узнала, что у него четыре сестры и три брата. Ты представляешь себе, вырасти в семье, в которой восемь человек? Нет, десять, считая отца и мать. Они завели всех восьмерых детей в течение девяти лет. В то время как мой народец редко заводит более одного ребенка за девять тысяч лет… И то если кто—то умрет — из—за несчастного случая, от болезни или от руки врага, такое тоже случается. Но восемь детей за девять лет — я не могу этого представить! Эйлис вновь покачала головой:

— Люди — это их нравы. Они, похоже, полагают, что могут размножаться беспредельно. Мой отец был прав, когда сказал однажды, что главный дар человечества — это его плодовитость.