Всего лишь миг

И теперь каждый день он просыпался с мучительными мыслями об Эди. Он знал, что должен расстаться с ней. Он обязан так поступить. Он прав, что хочет уйти от Эди. Он прав, что хочет уйти от любви.

Три дня – и ни единого слова. Ну, в тот вечер, когда закончили акцию, Эди и не ожидала увидеть его. Однако, когда от Клифа не было вестей и на следующий день, она удивилась.

Впервые в жизни она стала раздумывать о достоинствах автоответчика. Давным-давно она поклялась, что никогда его не купит, страшась того часа, когда механизмы навсегда изгонят тепло человеческого голоса. Но за последние три дня, которые Эди делила между домом и больницей, она не раз спрашивала себя, не звонил ли ей Клиф, пока ее не было дома.

На третий день ей пришлось посмотреть в глаза жестокой правде. Клиф не звонил и, вполне возможно, не собирался звонить и впредь.

Эди сидела за кухонным столом с чашкой чая в руке и глядела в окно. Перед ним всю неделю сидел Клиф, незваный гость, который стал таким желанным. Когда он ушел в последний вечер, он перевесил горшок с цветком на старое место, но без него самого там, возле окна, все равно было пусто. Странно, раньше комната никогда не казалась пустой. Эди так и подскочила, услышав стук в дверь. Дверь распахнулась, вошла Роза.

– Не вставайте, – скомандовала Роза и, подойдя к плите, где стоял все еще горячий чайник, налила себе чаю. – Зашла посмотреть, как вы поживаете, – сказала она, усаживаясь за стол напротив Эди.

– Лучше всех.

Роза нахмурилась.

– Вы кажетесь бледной.

– Я провожу много времени в больнице. Не спорю, я немного устала, – призналась Эди, но не добавила, что, когда у нее наконец появляется возможность поспать, она ворочается с боку на бок из-за мыслей о Клифе.

– Я думала, они подержат бабушку в больнице денька два, не больше. Почему она не, возвращается домой? – озабоченно спросила Роза, щедрой рукой насыпая сахар в травяной чай.

– Врачи решили, что, пока у нее заживает ключица, они займутся ее ногами, посмотрят, не удастся ли улучшить кровообращение. Ей трудно ходить.

Роза кивнула и задумчиво отхлебнула чай.

– Вы уже решили, что будете делать, когда ее выпишут?

Эди отрицательно качнула головой.

– Нет еще. Я начинаю склоняться к мысли, что лучшим вариантом, пожалуй, будет частный санаторий, но окончательно еще не решила. – Сейчас, когда ее так угнетали мысли о Клифе, принять решение насчет бабушки казалось ей непосильной задачей.

– Эди, вас тревожит что-то еще. Это написано на вашем лице. – Роза протянула к ней руку и прикрыла ею сложенные пальцы Эди. – Я не могла не заметить, что ваш дружок не появлялся у нас последние дни.

Эди улыбнулась. Следовало ожидать, что Роза обязательно заметит отсутствие Клифа.

– Роза, Клиф – полицейский. Сюда он приходил вести наблюдение. Вся эта суматоха позавчера была результатом его работы.

– Так. Но это не объясняет, почему он не показывается здесь с тех пор.

Эди пожала плечами.

– Его работа закончена, вот он и ушел. – Она старалась, чтобы Роза не услышала боли у нее в голосе, но, увидев ее участливое лицо, поняла, что ей это не удалось.

– Когда вы сказали мне, что любите его, это была неправда? Вы придумали это, чтобы мы не догадались, что он из полиции?

Если бы это было так! Если бы она только притворилась, будто любит Клифа, ради успеха его работы! Это все упростило бы, сделало куда менее мучительным.

– Нет, я это не выдумала, это правда, – помолчав немного, тихо ответила она.

– Что же вы намерены теперь делать? Эди беспомощно посмотрела на Розу.

– А что я могу?

– Боритесь за него, – не колеблясь ответила Роза. – Вы сказали ему, что вы его любите?

Эди медленно покачала головой.

– Нет, я не произносила этих слов, но он, конечно, знает, как я к нему отношусь. – В ее уме, сменяя друг друга, проносились мгновения страсти, которые она делила с Клифом. Конечно же, знает. Как он мог не знать, какие она питает к нему чувства?

– О, право же, Эди, мужчины бывают порой такими бестолковыми. Если вы его любите и хотите, чтобы он не ушел из вашей жизни, скажите ему об этом. Если он вам нужен, сражайтесь за него. – Роза вдруг поднялась с места, допила чай и положила чашку в раковину. – Я ухожу. Думаю, вам стоит последовать моему совету. – Она улыбнулась. – Впрочем, я считаю, что всем и всегда стоит следовать моим советам.

С этими словами она оставила Эди одну.

Эди глядела в свою пустую чашку, жалея, что не умеет гадать по чайным листьям, – интересно, о чем сказали бы ей чаинки на дне.

Сражайтесь за него! Слова Розы звучали у нее в голове, как слова старой песни, которую никак не можешь забыть. А как же моя гордость? – спросила она себя. Но ведь гордость не согреет в постели, и пожертвовать любовью на всю жизнь ради минутной победы гордости на редкость глупо.

Придя к решению, Эди встала из-за стола и взяла ключи от машины. Она встретится с Клифом лицом к лицу. Она будет смотреть на него, глаза в глаза, и скажет, что любит его. Не могла же она так ошибиться, не могла вообразить, будто видит, как ее любовь отражается в его глазах, когда он держит ее в своих объятьях. А если она ошибается, если она ему безразлична, ей нужно услышать об этом от него самого. Ей нужно, чтобы в их отношениях все стало ясно, и лучше уж конец, чем это неопределенное молчание.

Эди поспешила выйти из дома, пока не успела передумать. Раз решение принято, ей хотелось поскорей выполнить его.

Она сосредоточенно вела машину, не желая репетировать в уме, что скажет Клифу. Пусть ее слова изливаются из сердца, а не будут повторением заранее заготовленной речи.

Добравшись до его дома, Эди, не колеблясь, вышла из машины и решительно направилась к дверям. Громко постучала, точно раскатистый звук мог поддержать в ней смелость. Но пока она дожидалась ответа, все в ней трепетало, как лист в ветреный осенний день.

Внезапно дверь распахнулась, перед ней стоял Клиф. На нем были синие вельветовые брюки и светло-голубая рубашка, не заправленная в брюки. Манжеты тоже были не застегнуты – казалось, он только что надел эту рубашку. Эди никогда еще не видела Клифа таким нарядным, и сердце ее переполнилось любовью. Она не могла наглядеться на него.

– Эди! – воскликнул он удивленно, глаза ускользали от ее глаз.

– Я случайно была в вашем районе и решила заглянуть, сказать «привет!», – проговорила небрежно Эди, стараясь подавить раздражение, вдруг вспыхнувшее в ней, когда Клиф отвел от нее глаза. Он вел себя как человек, который развлекался целую ночь со случайной подружкой, а увидев ее наутро у себя на парадном крыльце, пришел в замешательство и ужас.

– А… Ну входи, – Клиф шире распахнул дверь, чтобы Эди могла пройти. – Может быть, хочешь чего-нибудь выпить? Чашечку кофе или стакан сока?

– Спасибо, нет. Полагаю, поздравления подразумеваются сами собой. Я читала в газете, что акция прошла вполне успешно.

Клиф кивнул.

– Тебе будет направлено письмо из полицейского управления с благодарностью за содействие.

– Жду не дождусь, – сухо сказала Эди. Ее взгляд упал на чемодан и сумку, стоявшие у входной двери. – Собираешься за границу или получил новое назначение? – спросила Эди, радуясь, что ее обида не отразилась в голосе. Клиф разговаривал с ней так отчужденно, так холодно, словно с простой знакомой, которая вряд ли была ему по душе.

– Нет, всего лишь уезжаю на день-другой.

Эди глубоко втянула воздух: возмущение и боль попеременно сменяли друг друга. Он покидал город и не подумал зайти к ней. Ни «до свидания», ни «прощай», ни… «пока, мы неплохо провели время»… ничего. Несколько секунд чувства бушевали в Эди с такой силой, что она не могла говорить. Она отвернулась от Клифа, как деревянная зашагала в другой конец комнаты. Она не могла посмотреть ему в лицо, пока ей не удастся стереть из глаз страдание и обиду.

– Клиф…

– Эди…

Они заговорили одновременно. Оба покраснели.