Всего лишь миг

– Эди, вы в порядке?

Услышав голос Клифа, Эди подняла глаза. Видя его сочувствие, его заботу о ней, она на короткий миг успокоилась. Глядя в его участливые, встревоженные глаза, она поняла: что бы ни случилось, у нее все будет хорошо.

– Вы пролили кофе. – Эди указала на темное пятно на его джинсах повыше колена.

– Я торопился. – Клиф сел рядом, отхлебнул кофе. – Хотите глоточек?

Эди покачала головой, она не сводила глаз с двери, откуда должен был появиться врач.

Несколько долгих минут они сидели молча. Эди смотрела на дверь. Клиф, все больше волнуясь, – на Эди.

Внезапно он резко поставил картонный стаканчик на стол, так что кофе выплеснулся наружу.

– Чего они там копаются? – Он вскочил со стула, точно его ударило током. – Почему никто не выйдет и не скажет нам что-нибудь?

– Скажут, когда сами будут знать, что сказать, – откликнулась Эди, хотя задавала себе тот же вопрос. – Что вам не сидится?

– Не могу я сидеть. – Взъерошив волосы, Клиф принялся шагать перед ней взад-вперед. Он был сбит с толку, не мог понять, что вызывает его волнение: то ли страх услышать от врача слова, сказанные особым профессиональным тоном: мол, бабушка скончалась, надо примириться с судьбой; то ли тот факт, который он вдруг осознал, – что привязался к Эди и бабушке. А он смертельно боялся привязаться к кому бы то ни было.

Оба вскочили, когда на пороге возник врач.

– Доктор Стаффорд! – обратилась Эди к человеку в белом халате и поспешила ему навстречу.

Клиф тут же последовал за ней и обнял рукой ее узкие плечи. Если новости будут плохие, он хотел быть для нее опорой, источником силы.

– Как она? – горестным шепотом спросила Эди, и Клиф сжал ее крепче.

– Все будет хорошо.

Эди прислонилась к Клифу, облегчение лишило ее сил.

– Слава Богу, – проговорила она тихо.

– Она очень взбудоражена, у нее много ушибов и сломана ключица, – сказал доктор.

– Где она? Можно нам ее повидать? Доктор Стаффорд кивнул.

– Ее поместят в двести вторую палату. Я хочу подержать ее здесь денек-другой. Понаблюдать за ней. Падение было серьезным. – Он дружески взглянул на Эди. – Пожалуй, пришло время подумать о некоторых вариантах, которые мы с вами уже обсуждали.

Эди медленно склонила голову.

– Да, вероятно, вы правы, – в голосе ее слышалась боль. – Нам можно сейчас к ней?

– Двести вторая палата. И не задерживайтесь надолго. Я сообщу вам, если в ее состоянии наступит какая-нибудь перемена.

Через несколько минут они нашли нужную палату. У Эди сжалось сердце, когда она увидела бабушку, такую маленькую и тихую на широкой больничной кровати.

– Ей дали снотворное, так что она сейчас не в себе, – предупредила сиделка, прежде чем выйти.

– О Клиф, – в ужасе прошептала Эди, подходя к кровати. На щеке у бабушки темнел большой синяк, на лбу – другой. Ее шея и лопатка были перетянуты широким бинтом, чтобы сохранять их в неподвижности.

– Бабушка. – Эди взяла ее руки в свои. Глаза старушки с трудом приоткрылись, и она уставилась на Эди.

– Где я? Что я тут делаю? – ее голос дрожал от страха.

– Вы в больнице. Вы упали, но сейчас у вас все хорошо. – Эди погладила ее по руке, чтобы успокоить. – Они подержат вас здесь всего несколько дней.

– Я не хочу здесь оставаться. Мне здесь не нравится, – нижняя губа старушки затрепетала. – Окажите мне, пожалуйста, услугу.

– С удовольствием, – не колеблясь ответила Эди.

– Позвоните моей внучке. Ее зовут Эдит. Она обо мне позаботится. Она меня заберет.

Первым побуждением Эди было выполнить желание бабушки и увезти ее из больницы, но она подавила его – она знала, что бабушка находится именно там, где ей положено быть.

– Эди захочет, чтобы вы остались здесь, чтобы о вас позаботились доктора.

Старушка закрыла глаза, точно желала спрятаться от того, что ее окружало.

Клиф тронул Эди за плечо. Она обернулась.

– Ей сейчас нужно поспать. – В его глазах светилось сострадание, и снова Эди поразило, как много в ее жизни стал значить этот человек.

– Почему бы вам не пойти со мной, не съесть чего-нибудь, – предложил Клиф, когда они выходили из палаты. – Время как раз обеденное.

– Время обеда? – Эди удивленно смотрела на Клифа. Неужели еще так рано? Ей казалось, что с того часа, как они все трое сидели за кухонным столом и ели оладьи, прошла целая жизнь. Эди нахмурилась, взглянула на дверь в палату. – Не знаю. Может, мне лучше остаться здесь… вдруг я ей понадоблюсь.

Клиф положил руки ей на плечи.

– Эди, нет никакого смысла оставаться здесь. Сейчас вы ничем не можете помочь бабушке. К тому же вы слышали, что сказала сиделка: ей дали снотворное, возможно, она будет спать до вечера. – Пальцы Клифа нежно массировали напряженные мышцы ее плеч. – Пойдем поедим, а затем вы поедете домой и вздремнете часика два. А вечером вернетесь сюда. К тому времени вы, возможно, и понадобитесь бабушке.

– Хорошо, – согласилась Эди, видя, что это разумней всего. Теперь, когда самая сильная тревога прошла, она почувствовала, что очень устала и немного голодна. Клиф прав. Самое лучшее – это пойти поесть и отдохнуть, пока бабушка спит под действием лекарства.

– Первое, что мы сделаем, – это заедем ко мне, чтобы я мог принять душ и переодеться, – сказал Клиф, когда они сели в машину. – Это не займет много времени.

Эди кивнула с отсутствующим видом: все ее мысли были заняты бабушкой и неопределенностью будущего. Может быть, и правда пришло время подумать о частной лечебнице или санатории? При этой мысли у Эди разрывалось сердце, но она хотела сделать так, как будет лучше для бабушки. Возможно, стоит поместить ее в Центр по уходу за престарелыми, где у нее будет своя комната, привычная обстановка и все любимые безделушки. Эди находилась в полной растерянности, принять решение было так трудно. А она-то надеялась, что ей еще очень не скоро придется об этом думать.

– Как вы себя чувствуете?

Слова Клифа проникли в ее сознание сквозь царивший там сумбур.

– Прекрасно, – заверила она его. – Просто… просто я жалею, что ушла сегодня на городской рынок. Не следовало мне оставлять бабушку.

– Неужели вы вините себя за то, что произошло? – Клиф ловко припарковал машину перед комплексом многоквартирных домов. Выключил зажигание и повернулся к Эди. – Несчастные случаи происходят не так уж редко. Мы не можем винить себя за то, что нам посылает судьба. – И только он произнес эти слова, с ним случилась занятная вещь. Он вдруг увидел, какое непомерное эмоциональное бремя он нес на себе, считая, будто каким-то образом в ответе за желание Кэтрин оставить его, и в тот же миг это бремя исчезло, растаяло, как хлопья снега на теплом оконном стекле. Интересно, он даже не знал, что испытывает эти чувства, пока не избавился от них.

– О, умом я понимаю, что меня не в чем винить. Вероятно, я просто в ужасе от тех решений, которые мне придется принять.

Клиф нежно улыбнулся ей и пригладил прядку волос, выбившихся из косы.

– Но сегодня от вас не требуется никаких решений. Ближайшие день или два бабушка проведет в больнице, так что пока вам не нужно строить никаких планов.

– Вы совершенно правы, – сказала Эди с облегчением, чувствуя, что ей дана передышка и можно на какое-то время забыть терзающие ее мысли.

– Пошли, мне нужно всего несколько минут, чтобы принять душ и переодеться, а потом вы получите большую тарелку горячих овощей, которые вы так любите. – Клиф улыбнулся, поддразнивая ее, и они вышли из машины.

– Хорошие дома, – заметила Эди, когда они шли через площадку, где стояли припаркованные машины.

– Нормальные, – сказал Клиф. – Здесь я вешаю шляпу, иногда ем и почти всегда сплю.

– Послушать вас, так ваше жилье – номер гостиницы, а не домашний очаг, – заметила Эди.

И когда Клиф ввел ее в квартиру, Эди увидела, что не ошиблась: так именно она и выглядела – как безликий гостиничный номер. Мебель казалась новой: покрытая ярким шотландским пледом тахта, кресло с откидной спинкой, два журнальных столика со стеклянными столешницами… но все имело такой вид, будто мебелью никогда не пользовались: ни кружков от кофейных чашек, ни журналов и газет. Комната не излучала тепла, в ней не было индивидуальности.