Страница 46 из 48
— Погодите… интересно, живы ли старушки с первого этажа? Хоть одна из них?
— Какие старушки?
— О, — улыбнулась Марина, — это великие сыщики. Правда, я жила в Володином доме тринадцать лет назад, но помню их до сих пор. Они не только знали, кто, во сколько и на сколько к нему приходит, не сомневаюсь, они сосчитали каждый волос на моей голове. Я просто цепенела под их взглядами. Если старушек не было на скамеечке, то они наблюдали из окон. Угловой подъезд, первый этаж — это окно было самым страшным. Оттуда иной раз высовывались по пояс, дабы сообщить мне о слабости моих моральных устоев. И в других подъездах в основном первый или второй этажи. Только эти бабушки уже тогда были старенькие, так что не знаю, что с ними теперь.
Тем не менее Талыизин решил срочно осчастливить информацией Щербакова.
— Угловой подъезд, первый этаж, — повторил тот в телефонную трубку. — А также фирма «Труссарди» и читальный зал. Завтра же утром ребята все сделают.
Оставалось ждать завтрашнего утра.
Глава 6. Вторник
Оперативники не подвели.
— Во-первых, о Лидии Петровне Дудко, — не без сожаления сообщил Щербаков. — Ее запомнили в магазине «Труссарди». Она заставила продемонстрировать ей чуть ни сотню духов, а приобрела те, которые отложила заранее, так что девочки набегались зря. Расплатилась по кредитной карте. Время банковской операции зафиксировано точно — одиннадцать пятьдесят две. А время написания предсмертной записки — одиннадцать сорок шесть. Так что дамочка вам не соврала — она уехала от Бекетова существенно раньше.
— Баба с возу — кобыле легче, — прокомментировал Талызин.
— Пожалуй. Хотя и баба иной раз пригодится. Правда, старушка из углового подъезда уже несколько лет, как скончалась, но ее дочь подсказала нам, в какой квартире до сих пор здравствует лучшая подруга мамочки — моложавая дама восьмидесяти двух лет. Та тоже оказалась не промах. Правда, у нее сложности с определением времени. Вблизи она видит плохо и потому часами пользоваться не любит, зато прекрасно видит вдаль. В среду к Бекетову было паломничество. Сперва Дудко, потом Петренко, потом Некипелов. Еще во дворе маячила Кристина Дерюгина, однако так и не зашла в подъезд. За последовательность появления гостей бабуля ручается. «Я решила, поздравляют со вчерашним юбилеем, — объяснила она, — поэтому и не удивилась. Дольше всех пробыла Лидочка, а Сережа выскочил обратно буквально через пять минут».
Не перестаю радоваться, что живу в новостройке. У нас, Игорь Витальевич, старушки будут существенно пожиже. А то мало мне слежки собственной благоверной, так еще и добровольное наружное наблюдение подключается!
— А с мозгами у этой старушки как? На ее показания можно положиться?
— Мозги такие, что и компьютер ни к чему. Вадик, который с ней беседовал, до сих пор не отойдет, цитирует ее к месту и не к месту. Да, еще! Одна студенточка в среду в читальном зале, очевидно, пленилась голубыми глазками красавчика Петренко. По крайней мере, уверяет, что регулярно на него посматривала. Он в первой половине дня надолго куда-то смылся. К сожалению, она точно не помнит, во сколько, но, по крайней мере, подтверждается, что старушка не впала в маразм. Так как, кто у нас в лидерах — Петренко или Некипелов? Я ставлю на молодого. Некипелов пробыл у Бекетова от силы пять минут. Конечно, за это время пристукнуть человека можно, но отравить вряд ли. Преступник ведь не принес с собой готовый термос с кофе, заправленным ядом. Пока вскипела вода, пока то да се… Потом помыть за собой чашку, напечатать записку, переписать нужные файлы. Минут двадцать требуется, не меньше. Вы как считаете?
— Полностью с вами согласен.
Переговорив с Щербаковым, Талызин решил окончательно прояснить для себя ситуацию. Итак, на юбилее Бекетова присутствовало девять гостей. Ученики и любовницы — такое странное общество собрал этот неординарный человек. Каждый из девятерых имел определенные мотивы. Длинноватая скамейка запасных! Однако постепенно она стала укорачиваться. Твердое алиби оказалось у Татьяны Ивановны — во время преступления она безвылазно сидела на работе. Страшным образом доказала свою непричастность Кристина. Ее гибель заставила вычеркнуть из списка еще пару подозреваемых — Марину и Анну Николаевну. Обе в то воскресное утро находились под неусыпным присмотром. Лидия Петровна тоже отпадает — хоть она и посещала Бекетова в среду, но предсмертной записки написать не могла, так как в одиннадцать пятьдесят две была в магазине. Теперь перейдем к ученикам. Панин провел среду на даче у друга, Гуревич в воскресенье добирался на кладбище на маршрутке, а убийца Кристины — наверняка на собственном автомобиле. Остаются Некипелов и Петренко. Скрытный Некипелов признался-таки, что был в среду у Бекетова, а вроде бы откровенный Петренко — нет. Некипелов зашел к учителю буквально на пять минут, а Петренко — на более долгий срок. У Некипелова на мази долгожданная поездка в США, после которой он будет слыть маститым ученым международного уровня, а Петренко понял, что если не поднимет свой научный авторитет, придется оставаться здесь или прозябать в Штатах на третьих ролях. К тому же рассказ Некипелова, пусть и запоздалый, согласуется с показаниями остальных, включая наблюдательную старушку. Первой у Бекетова была Лидия Петровна — и оставила его живым. Последним Некипелов — и обнаружил мертвым. Между этими двумя визитами — посещение Петренко. Похоже, выбор кандидата в преступники нетруден.
Однако личные впечатления противоречили логике. Некипелов при разговоре хитрил и изворачивался, а Петренко казался непосредственным и простодушным. Впрочем, именно казался — если б являлся, не скрыл бы свой визит к Бекетову. Вроде бы парень от избытка честности и от желания помочь не раз проговаривался о том, что намеревался скрыть, но главное с легкостью утаил. Неувязка! Талызин вытащил из стола записи. Протоколов допроса он поначалу не вел, руководствуясь несколькими соображениями. Прежде всего, это были не допросы, поскольку официальных полномочий заниматься данным делом он тогда не имел. Он просто пытался понять, есть ли само дело или высосано Мариной из пальца. К тому же ему не хотелось отпугивать людей. Главное, что от них требовалось — откровенность, а на нее легче рассчитывать в приватной беседе. Вот выбрав конкретных подозреваемых, есть смысл давить им на психику обстановкой прокуратуры и стрекотом пишущей машинки, а до этого ни к чему. Итак, протоколов следователь не вел, но дома для себя записывал основные моменты. Именно эти записи он и стал просматривать.
Что касается Некипелова, красной нитью проступала мысль — Бекетов не убит, а покончил с собой. Это настойчиво сквозило в любой фразе. Что ж, наверное, Марина права — он пытался убедить не столько собеседника, сколько себя самого. Если у человека есть остатки совести, ему будет не слишком-то приятно осознавать, что бросился во все лопатки от тела убитого друга, не попытавшись вернуть его к жизни или помочь в поисках преступника. Гораздо приятнее думать, что друг убил себя сам, а ты из уважения к нему не стал противоречить его воле. Да, передергиваний в ответах Некипелова хватало, имелось и откровенное вранье, однако логика этого вранья вполне укладывалась в данную концепцию. А вот листы, относящиеся к Петренко. Начнем с того, что он стоял под дверями лаборатории, якобы желая утешить Кристину. Во-первых, это показывает, что отношения между ними и впрямь успели стать достаточно близкими, а во-вторых, этого ли он ждал? Или дожидался ухода девушки, чтобы проверить на лабораторном оборудовании кое-какие концепции Бекетова? Марина говорит, это наверняка требовалось для их экспериментального подтверждения, поскольку Бекетов часто экспериментами пренебрегал.
Теперь посмотрим сам текст. Петренко уверяет, что за последний год интеллект Бекетова ослаб, и это заставляло ученого сильно переживать. А мы точно знаем — переживать по данному поводу Бекетов не имел причин. Получается, Андрей вопреки фактам пытался поддерживать версию самоубийства. Но, едва следователь заговорил о пузырьке с ядом и о том, кто этот пузырек на юбилее трогал, парень быстро переориентировался. Он сообщил о романе Бекетова с Кристиной и стал всячески намекать на серьезную ревность со стороны Анны Николаевны. Намекать — не то слово! Мало того, что описал ссору женщин, так еще и привел фразу «все, что угодно, лишь бы мой муж не достался этой шлюхе». С чего вдруг его позиция изменилась? Да с того, что он понял собственную ошибку. Если предположить, что преступник он, кажущаяся нелогичность его поведения приобретает логику. После убийства Андрей стер с пузырька собственные отпечатки и приложил к нему пальцы Бекетова. Он надеялся, это не вызовет подозрений. Но Талызин интересуется, не трогали ли пузырек, и Петренко вдруг вспоминает: да, Татьяна Ивановна трогала, поэтому в случае самоубийства ее отпечатки должны быть обнаружены, ведь Владимиру Дмитриевичу не было смысла их уничтожать! Некоторое время Андрей обдумывает ситуацию, но быстро соображает, что кто-нибудь да известит или уже известил следователя о данном эпизоде, поэтому скрывать его было бы глупо. Не менее глупо цепляться за версию самоубийства. Умнее, раз уж так сложились обстоятельства — а действовать по обстоятельствам он умеет, — подсунуть настырному менту подходящего козла отпущения — ревнивую жену. Что он и делает.