Эрос на Олимпе

Хромой бог дергался, тряс кулаками, кричал. Наконец замолчал, но слова его, прежде чем стихли, долго еще отзывались глухим рокотом стен. Посейдон, среди общего молчания, повторил свою просьбу. Гефест словно пришел в себя, сгорбился, сник и поковылял на своих некрепких ногах в сторону ложа. Дрожащими руками распутал сети.

Арей, как был голый, бежал в свои фракийские горы, Афродита же шмыгнула на Кипр, в Пафос, где хариты ее вымыли, умастили, убрали в изящные одеяния, так что выглядела она прекрасно, как в тот день, когда море с пенной усмешкой передало ее благоухающей цветами кипрской земле.

РОМАН С БЫКОМ[35]

В кругу служанок сидит добрая царица Пасифая,[36] имя которой означает освежающая. Шумно и весело говорят о приближающемся бое быков, который вскоре устраивает царь Минос. Как раз один из его военачальников вернулся победителем из дальних стран и привез с собой множество невольников. Какой-то странный, варварский люд, говорящий на непонятном языке. Юноши и девушки с чудными чертами, светловолосые, с голубыми глазами. Из них выбрали самых красивых, сейчас, под надзором царского распорядителя игр, обучают их искусству борьбы с разъяренным зверем. Требует это большой силы, гибкости и ловкости движений. Надо на бегу вскочить на хребет быка и воткнуть ему в холку острый дротик. Говорят, особо отличается в этих игрищах одна девушка, и так она изворотлива и прекрасна, что придворный скульптор сделает с нее чудесную статуэтку. Такую желает иметь царица Пасифая – маленькую, из слоновой кости, отображающую тот момент, когда девушка несется по арене на быке, держась за его рога.

Как-то странно поглядывают служанки, рассказывая о красоте этой варварской девушки. Царица Пасифая видит это, понимает и незаметно улыбается. Она слишком уверена в своем Миносе. О, не всегда так было! Еще не так давно «сладкая девица» Бритомартида, любимица быстроногой Артемиды, убегая от непристойной страсти царя, бросилась в море. И тогда в первый, а может, и в последний раз Пасифая пустила в ход свою чудодейственную силу, присущую всему роду Гелиоса, – силу, которая так помогла ее племяннице Медее из неизвестной далекой Колхиды.

Царица Пасифая заколдовала царя Миноса.[37] Что-то сделала, произнесла какие-то заклинания, спалила такие и сякие зелья – и вот чары подействовали: царь Минос не в состоянии иметь любовную связь ни с какой посторонней женщиной. Сколько раз ни пытался, выходили из него гады мерзкие, змеи, скорпионы, которые, попав в лоно девы, приводили к смерти. Такое учинила ревнивая супруга. С тех пор одна она будет ему любовницей и женой, она будет рожать ему детей, и чтобы они все были так же прекрасны, как ее дочь, прелестная Ариадна.

Пасифая гордится своим благородным происхождением от лучистого бога солнца. Как раз в этот момент, глядя на угасающие блики, которые проникают даже в ее покои от отцовской колесницы, горделиво думает, что немногие девы этой земли могут похвалиться таким родственником. И не знает того, что именно сейчас менее всего вызывает она зависть. Ибо над Гелиосом тяготеет гнев Афродиты. Конечно, никто, кроме Зевса, невластен над огненным богом. Но на земле есть его дети, на которых она может излить свою месть.

Царица Пасифая подпала под гнев великой богини. По вине отца, который слишком старательно охранял супружескую честь Гефеста, кара постигнет его дочь. Это справедливо и мудро. А кара будет суровая и весьма изобретательная. Рано утром, когда Пасифая выйдет из своей разукрашенной ванны и, облаченная во все приличествующие ее положению одежды, направится в святую рощу, по дороге ее охватит чувство страсти, такое чудовищное, что будет вызывать изумление у позднейших поколений и обесславит весь ее род.

В тенистых долинах заросшей лесами критской Иды паслись многочисленные царские стада. Среди них был один белый бык, особенно красивый, дар Посейдона. Между рогами имел он черную метку, а сам был весь белый, как молоко. Коровушки-яловки со всей округи мечтали о том, чтобы хоть несколько минут подержать его на спине. Минос говорил, что другого такого быка нет на всей земле. Пожалуй, именно он был подобен быку, превратившись в которого Зевс похитил Европу.

Пасифая знала этого быка и часто гладила его лоснящуюся шею. В этот же день, покинув утром расписную баню, словно увидела его первый раз в жизни. Он показался ей несравнимо прекрасным, красивым не как бык, животное, а как бывает прекрасен человек, красивый мужчина. И охватило ее необъяснимое чувство, пожелала она стать любовницей быка. Забыла о том, что она в утреннем одеянии, забыла о святой роще, о своих служанках, бежала, чтобы признаться в любви. Бык повернул к ней свои большие ясные глаза, после чего продолжал пастись. Царица повелела, чтобы отныне пасли прекрасного быка отдельно: ревновала его к каждой телке.

Целые дни проводила Пасифая рядом с быком. Придворные девушки не видели ее и дивились, откуда вдруг у королевы такие буколические настроения. Это даже стало модным, и знатные критские дамы начали гулять по полям с вязанками свежей травы, подражали в этом царице Пасифае, которая своими белыми, холеными руками сама жала для любимого быка молодые веточки и отборные травы.

Но были дела и похуже. Царица, всегда такая набожная, неожиданно стала равнодушна к святым обрядам. Не видели ее на религиозных торжествах, а ее собственное капище, в котором она ежедневно приносила жертвы Великой Матери – повелительнице гор и лесных чащ, доброй царице львов, опустело и не красовалось свежими цветами.

И еще хуже. Она запустила не только царские обязанности, но и супружеские. Минос с удивлением и огорчением застал закрытым проход из его комнат в апартаменты царицы. Бык победил в сердце Пасифаи Миноса!

Каждый день рано-рано вставала царица Пасифая. Купалась в теплой воде, настоянной на благовониях, заплетала волосы косичками, надевала свои самые красивые платья с разноцветными оборками, стан стягивала корсажем и с открытой грудью, по придворной моде (а грудь у нее была великолепная), в изящной шляпке на голове шла к своему возлюбленному. В пути вынимала зеркальце, поправляла прическу, меняла местами драгоценные украшения так, чтобы возлюбленный все это оценил. В изящных туфельках бродила по горам и вечером возвращалась усталая, с разбитыми ногами, в платье, изодранном так, что впору было его отдать кому-нибудь из кухонных девушек.

Закрывалась, никого не хотела видеть, а если и вызывала прислугу, то разве только для того, чтобы отдать приказ зарезать такую и такую яловку – и немедленно! Терзаемая ревностью и неудовлетворенной страстью, царица засыпала тяжелым сном, полным знойных видений и миражей. Никто не смог ей посоветовать поехать в Ахею: там течет чудодейственная река Селемн,[38] и стоит только омыться в ее водах, как забудешь все любовные терзания и тоску.

Не видя ниоткуда спасения, Пасифая решила довериться единственному человеку, который был в состоянии ей помочь. Пошла к Дедалу,[39] афинянину. Известно было, что он все умеет: и по камню резать, и водопровод исправить, и канал построить. Как позднее оказалось, умел даже летать по воздуху. Пасифая призналась ему в своих затруднениях. Сначала он не понял, зачем она ему это рассказывает. Царица обещала ему золото и угрожала карой, но не сказала прямо, чего желает. В конце дала ему понять, что на возлюбленного надо произвести впечатление, будто она корова. Может быть, подойдет что-нибудь искусственное, какая-нибудь машина… Дедал понял, кивнул головой и взялся за работу.

Через несколько дней все было готово. Мастер выстрогал из дерева весьма подходящую корову и так искусно накрыл ее шкурой, что даже самый хитроумный бык не обнаружил бы подвоха. Внутри была выдолблена полость. Пасифая поднялась по сходням и там укрылась. Корову принесли на луг и привели быка. Самая ужасная страсть, когда-либо сжигавшая женщину изнутри, была удовлетворена. Через деревянную морду мнимой коровы вырывались дикие крики бешеного наслаждения.

35

История, описанная в этой новелле, происходит на Крите. Недавние раскопки обнаружили на этом острове великолепный дворец в Кноссе, а цивилизацию, центром которой он был, мы называем сегодня эгейской. В качестве бытового фона я взял жизнь в этом дворце, где женщины ходили в кринолинах и где были в обычае бои быков. Интересующийся читатель может найти множество интересных подробностей об этом ушедшем мире в книге В. Щепанского «Эгеяне и хетты»

36

Пасифая – в других местах ей воздавали божеские почести. В Лаконии ей был посвящен храм, где предсказывали будущее находящимся во сне. Эту святыню охотно посещали чиновники, желающие узнать будущее.

37

Заколдованный Минос – чары сняла с него некая Прокрида, которая, отдаваясь Миносу, в нужный момент подставила ему козий пузырь и собрала в него все мерзости, которые и выбросила в море. Исцеленный царь подарил ей в награду пса, от которого не могла уйти никакая дичь, и дротик, всегда попадающий в цель. Немецкий ученый Рошер находит в этом намек на какую-то заразную болезнь, которой страдал Минос.

38

… чудодейственная река Селемн – жил когда-то пастух по имени Селемн, который любил одну нимфу. Нимфа отвечала ему взаимностью, но, когда минуло очарование его юности, бросила его. Селемн умер от горя. Добрая богиня Афродита превратила его в реку того же названия. Но Селемн и в этом образе продолжал оплакивать свою утрату. Тогда киприйская дева облагодетельствовала его вторично, наделив свойством забвения обид. С тех пор воды Селемна могли исцелять любовные муки. В городе Кизике был, говорят, источник, напившись из которого, можно было забыть любовь.

39

Дедал – тот самый, который с сыном Икаром совершил неудачный полет над Эгейским морем.