Страница 24 из 55
– Тю! Тю-тю-тю! Тю-тю! – послушно защебетала ласточка.
– Вот так, хорошо, продолжай. Даже птицы меня слушаются, все верно. А я тебя сейчас… Аи!
Умако потянулся за ласточкой, корзина накренилась, одна из веревок лопнула. Умако шлепнулся оземь, вокруг бестолково засуетились слуги и советники.
– О небеса, наш господин!
– Великий министр, великий министр!
– Ах ты, тварь поганая! – заскрипел Умако, силясь подняться. – Кровь и кости! Корова долбаная, задница рваная, дерьмо обезьянье! Гром и молния!
– Господин, не двигайтесь, вы ранены.
– Господин, вы поймали ласточкину песенку?
– Сучье вымя! Эта крылатая блоха наложила мне в руку! Мне, могучему Умако, нагадили в ладонь!
– Господин, успокойтесь, не дергайтесь, вам станет хуже.
– Да я еще сто лет прожи… А-а-а-а!
– Тише, господин, тише. Позвоночный столб не прочнее вишневой ветви.
– Х-х-х-х, как больно!… Скорее целителей сюда… Ч-черт! Что я сломал? Кровь есть?
– Уже послали, господин.
Умако погрузили на носилки и перенесли в комнаты врачей. Они, однако, выглядели озабоченными и качали головами.
– У него все внутри перебито. Ничего здесь не сделаешь.
Прибежали буддийские монахи и залопотали свои сутры – похоронные, кстати сказать. Слух о фатальном происшествии разнесся по дворцу, все, начиная от последнего служителя и кончая императрицей, кинулись к умирающему вельможе.
– Пшли прочь со своими дурацкими молитвами! – шипел Умако на священнослужителей. – Я Умако, могучий вождь страны. Я друг императора Китая. Я командую армиями… Не могу же я умереть… из-за какой-то… паршивой… ласточки… Смешно…
Умако, выхаркав ведро крови, перешел на шепот. Бормотал о том, как ему холодно, как все в голове идет кругом, что-то о принцессе… «Моя принцесса… все кружится, кружится… голова идет кругом… знаете, даже приятно…»
Кагуя, которая не очень интересовалась слухами, сидела в своей комнате и грызла сладкие орехи. Когда Умако испустил дух, она как раз перешла к пирожным из бобового теста, подставив голову под гребешок в руках одной из служанок.
Все должности великого министра перешли к Эмиси, сыну почившего. Он организовал грандиозные похороны, для подтверждения своего авторитета приказал обезглавить лекарей, допустивших кончину главы дома Сога. Головы казненных выставили вялиться на солнце и гнить под дождем, а новый министр заспешил к принцессе Кагуя. Он собирался устроить этой дряни хорошенькую взбучку, но как только ее увидел, сразу забыл о своих намерениях.
– Принцесса… Вы неподражаемы, вы великолепны… Но вы не милосердны. По вашей вине погиб мой отец.
– Как! По моей вине? Вы собираетесь меня побить?
– Что вы, как можно, вы так прекрасны, коснуться вас было бы преступлением. Но история с песнью ласточки…
– Какая история? Какой ласточки?
– Э-э, не притворяйтесь, вы прекрасно знаете. Вы потребовали у моего отца песню ласточки, и он…
– Песню ласточки! Да зачем она мне? Мой голос прекраснее пения любых птиц. Вот еще глупости. Оставьте меня в покое!
За Умако вскоре последовала и императрица. Через месяц после кончины великого министра советники заметили, что монархиня передвигается с большим трудом. Что еще хуже, они заметили также проявления старческого слабоумия.
– Соловей и азалии… О чем вы?
– Ваше величество, письмо императора Тан.
– А, да, конечно… Ох, как устала… Пойду-ка вздремну, с вашего позволения…
Под одеялами она проводила по пятнадцать часов. Если к ней заявлялся по срочному вопросу какой-либо министр, она отсылала его прочь и строго приказывала приходить в отведенные часы.
– Уж за полдень перевалило, – ворчал министр. – Когда, по ее мнению, наступают «отведенные часы»?
Все чаще вспоминала она принца Умаядо, звала его и искала в своих покоях.
– Принц! Где ты, шалунишка? Где же он прячется от мамочки, обожаемый мой негодник…
– Ваше величество, принц изволили умереть вот уж шесть лет тому…
– Ну, пригласите ко мне этого великого путаника Умако.
– Умако тоже покойник, ваше величество. Вы изволили запамятовать…
– Ох, смешной вы… Вас послушать, так все покойники. Хороший вкус – ив чем угодно найдешь что-то приятное. Вот этот плафон… помнится, его какой-то китаец расписывал… Он что, по-вашему, тоже умер?
Министры, принцы и советники собрались для обсуждения ситуации, но не пришли к единому решению. Иные, во главе с принцем Ямасиро, говорили об одержимости демонами и призывали прибегнуть к помощи жрецов-синтоистов для изгнания нечистой силы. Другие, объединившиеся вокруг принца Тамура, считали, что эти ностальгические провалы в поведении императрицы можно излечить при помощи регулярного введения в организм завезенных с континента настоев.
Принцы, оба дальние родственники императрицы, решили действовать, не откладывая дела в долгий ящик. Первым в покоях императрицы появился Тамура со свертками сушеных трав. Он приказал двум слугам вскипятить воду, другим двум – приготовить все для чая. Когда приготовления завершились, принц Тамура велел доложить о себе. Он приблизился к императрице на цыпочках и забормотал еле слышно, как будто боясь разбудить стаю огнедышащих драконов:
– Ваше величество…
– М-м-м… Кто здесь?
– Это я, ваше величество, принц…
– О, наконец-то ты явился, шалунишка.
– Извините? – выпучил глаза принц Тамура.
– Умаядо, дорогой, где ты бродил? Мамочка тебя искала весь день, так беспокоилась…
– Сказать по правде, это мы о вас беспокоимся, ваше величество. Вот здесь у меня очень полезные…
– Потом, потом. У меня для тебя новость. Я собираюсь объявить двору о моем наследнике. Знаешь, кто он?
– Э-э-э…
– Ты, мой дорогой! Ты мой наследник.
– Я?
– Да, мой Умаядо. Ты этого заслуживаешь.
– Даже не знаю, ваше величество… Что ж, я уважаю вашу волю и с удовольствием взойду на престол.
– О, малыш мой. Иди сюда, мамочка даст тебе сисю.
И императрица извлекла на свет свою изуродованную возрастом грудь. При виде этой части высочайшего тела Тамура почувствовал слабость в коленках и, пролепетав какое-то оправдание, кинулся вон.
Чуть позже его сменил принц Ямасиро, сопровождаемый священником-синтоистом.
– Ваше величество, я принц…
– О, дорогой мой малыш, шалунишка, как я рада…
– Извините?
– Не волнуйся, престол твой. Ты мой наследник.
– Я? Взаправду? – И он резво обернулся к священнику. – Ты слышал? Мне нужен свидетель.
Священник бесстрастно кивнул, и принц Ямасиро поволок его за собой, возвещая радостную новость всем встречным и с удовлетворением фиксируя взглядом их почтительные поклоны. Тамура, услышав о таком обороте дела, бросился искать соперника.
– Негодяй! – закричал он, столкнувшись с Ямасиро. – Узурпатор, проходимец! Как ты посмел? Знай, что императрица провозгласила меня своим наследником!
– Бредишь, папуля! Она назначила меня, и к тому же в присутствии свидетеля.
– Засунь своих свидетелей себе в… Престол мой!
– Нет, мой!
– Мо-о-о-о-ой!
Свара разгоралась, а императрица между тем тихо преставилась со счастливой улыбкой на губах. Погребальная церемония, во время которой усопшая получила посмертное имя Суйко, прошла без инцидентов, но все заметили, с какой ненавистью глядели друг на друга принцы-соперники.