Каиново семя

- Ну хватит, хватит, разошелся!

Сергей с Яной обернулись на голос и увидели полную женщину лет пятидесяти с небольшим. Женщина развешивала выстиранное белье и теперь неохотно прервала свое занятие.

- Вам кого? - спросила она, поставив таз прямо на землю и вытирая руки о фартук.

- Наталья Петровна?

- Да, это я. А вы чьи будете?

- Я - Марьяна, дочь Ольги Агаповой, а это мой друг Сергей.

- Олькина дочка, говоришь? - женщина недобро прищурилась. - И чего ж тебе здесь понадобилось?

Яна растерялась. Она никак не ожидала подобной недоброжелательности.

- Я... Я хотела поговорить с вами про бабушку.

- Про бабушку вспомнила?! - Наталья расставила ноги и уперла кулаки в бедра. - А где ты раньше была, когда бабушка в параличе лежала и у Бога смерти просила? Когда я кормила ее с ложечки и выносила за ней горшки? Когда обмывала ее, обряжала и в гроб укладывала?

- Не кричите на меня! Когда умерла бабушка, мне было двенадцать лет. А про ее смерть я узнала через год.

- Ну, Олька! Ну, змея подколодная! Мало того, что бросила родную мать, даже хоронить не приехала, так еще и дочери ничего не сказала!

- Как вы можете!.. Как вы можете так говорить! Ведь вы же знаете...

Яна начала задыхаться. Сергей притянул ее к себе, обнял и ласково похлопал по спине.

- Ну-ну, успокойся! А вы, уважаемая, выбирайте выражения. От девочки, которую мать избивала и морила голодом, нельзя ждать дочерней любви.

- Ты спроси ее, почему мама убежала из дома в одной ночной рубашке? В мороз! - Яна всхлипнула. - Что с ней сделали такое, что она даже сказать не могла? - Она вырвалась из объятий Сергея и повернулась к Наталье: - И даже после этого она мать жалела. Запретила Марьяне Алексеевне идти в милицию. Деньги присылала на продукты. Не ей - вам, чтобы она себя водкой лишний раз не травила! Да я бы на мамином месте эту пьяницу своими руками задушила!

- Что ты понимаешь, соплячка? - закричала Наталья Петровна, но уже без прежнего злобного напора. - Да, Анюта пила! И дочь спьяну, бывало, поколачивала. И мужиков водила, а среди них редкие сволочи попадались. Да только судить ее не нам с тобой! Можешь ты вообразить, каково это: жить после того, как у тебя муж повесился?

- Как повесился? - ахнула Яна.

- Да так! На веревке. Залез на чердак и того... А нашла его Нюрка. Сама из петли вынимала. Такие вот дела. После такого кто хошь сопьется.

- А из-за чего он?..

- Не знаю. - Наталья наклонилась к тазу с бельем, взяла полотенце, встряхнула, повесила.

И по тому, как скованно она это делала, по тому, как поспешно отвела глаза, Яна поняла: врет. Знает.

Потом она не могла объяснить, почему ее осенило. А может, и не осенило вовсе, ведь именно это подозрение она пришла проверить.

- Он узнал, что бабушка ему изменила? Что мама - не его дочь?

Очередное полотенце выпало у Натальи из рук. Она впилась в Яну глазами.

- Откуда ты?.. Нюра никому не говорила. Только мне. И то, потому что себя не помнила, только Ваську из петли вытащила... Она потом страшную клятву с меня взяла, детьми заставила поклясться, что не скажу никому. Как же ты узнала?

- Случайно. Встретила маминого настоящего отца и догадалась. Нет, вру, не догадалась, подумала только и тут же отмахнулась от этой мысли. Этот человек - большой начальник. И тогда тоже ходил в начальниках, правда, рангом пониже, но все равно. Как он мог сойтись с уборщицей рабочей столовой занюханного райцентра? Да и чем она могла его прельстить?

- Много ты понимаешь! - обиделась Наталья. - Нюра в молодости была редкой красоткой, по ней половина здешних парней сохли. И уборщицей она была не всегда. Сначала работала официанткой в горкомовской столовой. Это уж потом, после Олькиного рождения ее оттуда выперли. Придрались к какой-то мелкой провинности, а на самом деле из-за внешности прогнали. Нюрка после родов подурнела очень. Бабки наши говорили, что дочь у нее всю красоту отняла. Может, потому она Ольку и лупила. Но скорее из-за Васи. Из-за смерти его.

- Как он узнал, что ребенок не его?

- Не знаю. Говорю же, Нюра об этом никогда не рассказывала, только в самый первый день, когда прибежала сюда в слезах. И говорила-то обрывками, сквозь рыдания не поймешь ничего.

- А настоящего отца не назвала?

- Нет. Сказала только, что из приезжих партийных.

- Наверное, все было так, - рассуждала Яна, бредя с Сергеем по пыльному проселку. - Комсомольский начальник приехал сюда из Старграда в командировку. Увидел хорошенькую официантку и соблазнил. Или она его соблазнила. У бабки с дедом долго не было детей. Мама шестьдесят восьмого года рождения, а бабка - тридцать девятого. Замуж она вышла в двадцать два. И на седьмом году брака, наверное, сообразила, что ее Вася бесплоден. Вот и выбрала отца для ребеночка - заезжего, чтобы по городу не пошли слухи. Видно, любила она Васю. Сначала все у нее получилось, как задумывала. Забеременела, родила, муж ничего не заподозрил. Пять лет после этого они прожили в любви и согласии. А потом Вася как-то узнал, что у него не может быть детей... - Яна посмотрела на Сергея и поняла, что тот ее не слушает. Взгляд у него был какой-то странный - отрешенный и сосредоточенный. - Что с тобой? - спросила она. - Ты о чем думаешь?

- А? Да так, ни о чем. Голова болит. От жары, наверное. Нам, петербуржцам, пыльные степи противопоказаны. Давай сходим на реку, искупаемся.

- А она здесь есть? - усомнилась Яна.

- Сейчас узнаем. Эй, пацан! - крикнул он подростку на велосипеде. - Где у вас тут речка?

Парень затормозил и встал одной ногой на землю.

- Речка далеко. Вы лучше на пруды сходите, тут рядом. До конца улицы и налево, после хозяйственного еще раз налево. Все местные там купаются.

Сергей поморщился.

- А что, до речки очень далеко?

- Да нет, не особенно. На велике полчаса,а пешком, наверное, час. Только жарко идти. Дорога через поля, во-он она начинается.

Мальчишка махнул рукой куда-то в сторону и укатил.

- Ты как, не против прогуляться по полям? - спросил Сергей Яну.

- Да нет. Но у тебя же голова еще больше разболится.

- Ничего, искупаюсь - пройдет. А назад вернемся вечерком, на закате.

Они нашли магазин, купили большую бутылку воды, хлеба, сыра и яблок и отправились на реку. Шли долго, большую часть пути молча. Вид у Сергея был мрачный, видно, голова и впрямь разболелась не на шутку. Но когда наконец дошли, он сразу повеселел. Река оказалась быстрой и чистой, но мелкой, по пояс. Вода перекатывалась через песчаные отмели, дробилась на небольшие рукава и огибала островки. Пришлось пройти еще метров триста, пока не обнаружилась глубокая заводь, где можно было поплавать.

Сергей окунулся и ожил на глазах. Начал дурачиться, брызгаться, потащил Яну на глубину. Она отбивалась, визжа и смеясь, потом нырнула и поплыла под водой.

Когда она вынырнула, а Сергей нагнал ее и снова утянул под воду, Яна здорово рассердилась. Что за дурацкие шутки! Она даже вдохнуть толком не успела! Так и утопить недолго. И как вцепился крепко, паразит!

Яна извернулась, от души лягнула его, вырвалась и, лихорадочно работая конечностями, вынырнула на поверхность. Через секунду неподалеку появилась голова Сергея.

- Ты что, дурак?!! - закричала она.

И осеклась.

В его глазах не было смеха, в них был холодный расчет. Он смотрел на нее, как смотрит на птичку кот, примериваясь к прыжку. Яна, сильно загребая руками, рванулась к берегу. Но не проплыла и трех метров, когда на ее щиколотке сомкнулись его пальцы. В следующее мгновение она снова оказалась под водой.

"Боже, мне не выкарабкаться! Он гораздо сильнее меня! И плавает куда лучше! Но почему? Почему?!"