Каиново семя

- Скотина! Пнул меня своим бутсом под ребра! До сих пор отдышаться не могу.

- Шурик, ты гений и герой! С меня премия! Как ты это провернул?

Польщенный Шурик тут же остыл.

- Как, как... Легко! - добродушно проворчал он, поворачивая ключ зажигания. - Лег перед въездом в его гараж мордой вниз. Когда он подошел и попытался меня поднять, схватился за его брючину и прицепил эту штуку. Потом отполз в кусты. Все, поехали. Боюсь, как бы нам его не упустить! Мы ведь точно не знаем, куда он едет. Свернет, и поминай, как звали! Черт! Ну так и есть. Смылся! И куда мы теперь? Если к Головинским, надо направо, а к Победе и лесопарку - прямо...

- Погоди, сейчас выясним. У него маячок на машине.

Яна достала коробочку приемника и включила индикатор. Стрелка показала на север, попрыгала на месте и отклонилась влево. Шурик облегченно вздохнул.

- Все ясно, в парк Победы намылился. Пожалуй, я не стану его догонять, еще занервничает. Поедем своей дорогой. Я знаю там одну лазейку в ограде, от нее до дальнего пруда всего пять минут хода. Кстати, твой "клоп" далеко бьет?

- До пятидесяти метров на открытой местности.

- Тогда к самому пруду не стоит соваться. Там метрах в двадцати детская площадка с грибочками, горками и домиками, лучше мы среди них схоронимся. - Шурик поднял руку к голове и наткнулся на Янин парик. - Уф, забыл! Забирай свое добро. Боюсь только, я его немного подпортил. Всю грязь подмел перед гаражом.

- Не беда, у меня другой есть. А этот вычешу. Кстати, зачем он тебе понадобился, если ты все равно мордой вниз лежал?

- Шевелюра у меня приметная. А сучонок наверняка ее вчера хорошо разглядел, когда я перед ним ваньку валял.

До парка добрались без приключений. И до детской площадки дошли, никого не встретив. Устроились в домике на лавочке, перекурили. Минут через десять Яна начала беспокоиться - в наушниках по-прежнему раздавался только тихий треск.

- Может, он все-таки не в этот парк поехал? Или мы слишком далеко от пруда? Давай подойдем поближе, а?

- Не суетись. До трех еще двенадцать минут.

- Но он уже должен был дойти. А я шагов не слышу.

- Услышишь еще. Он, наверное, в машине сидел, не хотел раньше времени приходить. А теперь идет, но пока еще далеко.

И действительно, вскоре Яна различила хруст гравия и шорох шагов. Сначала звук как будто приблизился, потом снова начал удаляться, но слышно было отчетливо. Вот шаги замерли, чиркнула зажигалка. Минута тишины, потом снова хруст гравия. Потом послышались другие шаги, уверенные, тяжелые. И голос:

- Не поворачивайся, целее будешь. Кого ждешь?

- Ивана Сергеича.

- Это хорошо. Аванс принес?

- Да... вот.

- Сколько здесь? Как договаривались?

- Да.

- Фото, имя и срок.

- Возьмите. Марина Турусова, дочь губернатора. Срок - десять дней, начиная с понедельника. Только... заказ особый. Она должна попасть в аварию и получить травму черепа. Такую, чтобы до больницы довезли живой, а потом... того. Да, других повреждений быть не должно. Это реально?

- Но не за такие деньги. Для окончательного расчета привезешь вдвое больше. Или извини. Решай сейчас. Аванс в любом случае остается мне.

Пауза.

- Ну, надумал?

- Да. Я согласен. В смысле привезу, сколько вы сказали.

Пересказывая Марине события минувшей ночи, Яна недоумевала: лицо девушки оставалось спокойно-отрешенным, словно она слушала сводку о погоде где-нибудь в Восточной Сибири, а не рассказ о встрече человека, которого когда-то считала своим другом, с киллером, принявшим заказ на ее собственное убийство. Это противоестественное спокойствие все больше нервировало и даже раздражало Яну, ожидавшую любой реакции - страха, гнева, ненависти, желания отомстить, растерянности, но не полного ее отсутствия.

Выслушав отчет, Марина минуты две молчала, а потом сказала, буднично и безразлично:

- Теперь все понятно. Спасибо, Яна. Думаю, тебе нужно уехать. Сегодня же. Виталию ничего не говори. Я сама ему позвоню завтра или послезавтра. Когда он отвезет тебя в гостиницу, выпишись и садись на первый же поезд. Если можно, домой пока не возвращайся, поживи где-нибудь в доме отдыха или дачу сними недельки на две, пока все не кончится.

- О чем ты? - спросила Яна резко. - Что кончится? Что ты собираешься предпринять?

- Пока не знаю. Нужно подумать...

- Вот и думай. А еще лучше - давай думать вместе. Пока не придумаем, как тебе выбраться из этого дерьма, я никуда не уеду. Тебе может понадобиться помощница, связная, свидетель, наконец.

- Яна, милая, я тебе очень признательна, но мне станет гораздо легче, если я буду уверена, что ты в безопасности. Связываться мне не с кем. Не хочу втравливать в неприятности дорогих мне людей. А насчет свидетеля - это просто смешно. Неужели ты полагаешь, что я могу обратиться в милицию?

- А почему нет? И что тут смешного?

- Извини, я совсем упустила из виду, что ты не знаешь здешних реалий. Моя болезная матушка в свободное от лечебниц время занимается довольно грязным бизнесом - коллекционирует всевозможные сведения, выставляющие местных столпов общества в неприглядном свете. В ее паутину угодили все сколько-нибудь видные люди города. Одних она высосала досуха и выплюнула, других, в том числе прокурора и начальника городской милиции, опутала покрепче и бережет на черный день. Чтобы сохранить лицо, высокую должность или свободу, они исполнят любую ее прихоть. Призвать мою мать к ответу, действуя в рамках закона, невозможно.

- Погоди, ты сама говоришь: она охотится только на крупную дичь. Мелкая сошка вроде участковых и прочих заурядных ментов ее не интересует. Значит, нужно найти какого-нибудь честного служаку в невысоком чине и сообщить ему о договоре Крысеныша с киллером, не упоминая твою мать.

- Это ничего не изменит, Яна. Как только твой мелкий чин услышит о том, что я должна получить смертельную травму черепа, но до больницы доехать живой, он сразу же обо всем догадается. Такой странный заказ может иметь только одно объяснение: будущую жертву хотят использовать в качестве донора. А поскольку в нашем городе нет, наверное, ни одного обывателя, который не знал бы, что моя мать ждет операции по пересадке почки, милиционер без труда поймет, кто стоит за Виталием. И немедленно доложит обо всем начальству - он же себе не враг. А не доложит - тем хуже для него. Мать узнает о допросе от самого Виталия, и честный служака скоропостижно скончается в результате несчастного случая. За компанию со мной и Виталием.

- А я думаю, что Крысеныш ничего не скажет твоей матери. Он, похоже, все еще питает к тебе нежные чувства. - Яна усмехнулась. - Если, конечно, крысы способны их питать. Во всяком случае, он собирался вывести тебя из-под удара, подставив меня. Ты обратила внимание, что срок в десять дней, данный киллеру, начинается с понедельника? Виталий явно надеется, что в понедельник я уже смогу тебя подменить. И вряд ли он сообщил об этом твоей матушке.

- Не уверена, - не согласилась Марина. - Идея подмены вполне может исходить от нее. Например, для алиби. Если я погибну в аварии и ей пересадят мои почки, по городу поползут слухи, что она организовала мое убийство. Но если мне изуродуют лицо до неузнаваемости, а ты займешь мое место, никому не придет в голову ее подозревать.

- Ты забываешь: разговор Крысеныша с киллером я слышала целиком. О лице речи не было.

- Может быть, киллер получил дополнительные инструкции в письменном виде. А может быть, ты права, и Виталий действительно хотел спасти меня за твой счет. Но неужели ты думаешь, что он способен проявить твердость и хранить гордое молчание, если милиция возьмет его в оборот? Спорю на что угодно: когда станет по-настоящему горячо, этот слизняк поползет к моей мамочке и продаст меня со всеми потрохами, лишь бы спасти свою шкуру.

- Так что же ты собираешься делать? Поговоришь с отцом?