Явление Зверя

— Как там говорил классик? — Зиберович припоминал преподаваемый в тамбовском училище курс философии. — «Свобода — есть осознанная необходимость». Замечательно! Вот тебе, гражданин, демократическая тачка ОСО — две палки, одно колесо, катай из одного конца лагеря, в другой. Осознал необходимость — вот и свободен. Радикал ты эдакий, в душу бога мать!

Да, от таких мыслей щеки у генерала побагровели, началось сердцебиение. «Мойшенька, это тебе вредно», говорила в таких случаях мадам Зиберович. «Ты должен успокоиться». Вот Мойша Рувимович и успокаивался. Барабанил пальцами по столу.

Нет, как ни крути. а демократии нужна твердая рука. Сильная личность. Да вот беда, личности этой шеф секретного департамента, ну никак, никак, не видел. Вернее, видел одну. По утрам, когда брился, в зеркале. Но в его душе прямолинейная натура танкиста требовала немедленных решительных действий, а изворотливая серость разведчика советовала не высовываться. До поры до времени. Нет, он не страшился груза ответственного единоначалия, но и наобум к нему не рвался. Впрочем, «если завтра война, если завтра в поход». Он готов. Повелению долга. Для спасения демократии!

Но это потом А сейчас новые и новые материалы все поступали, и наконец, пришла пора подводить итоги. Операция Алиса вступала в свою завершающую фазу.

На столе перед Зиберовичем лежали объемистые папки, содержащие досье на Стилла Иг. Мондуэла, но генерал не любил сухой набор фактов. Конечно, он еще внимательно прочтет и изучит содержание этих досье, запомнит почти наизусть — память у Зиберовича была поистине безграничная. Но он предпочитал услышать неформальный рассказ сотрудника, непосредственно ведущего расследование и несомненно знающего и интуитивно чувствующего побудительные мотивы преступника, его психологию и намерения так, как не может быть выражено в официальных документах. Подчиненные знали такую причуду шефа и всегда были готовы к неофициальному докладу.

Вот и сейчас, генерал внимательно слушал обстоятельное повествование о виновнике всей этой кутерьмы.

Стилл Иг. Мондуэл был младшим, вторым сыном в семье покойного Джулиуса Ф. Мондуэла-старшего, человека, в деловых кругах, более чем заметного. Этот, наделенный незаурядными способностями господин, без сомнения относился к столпам общества, мужчиной был весьма положительным, удачливым бизнесменом, отличным семьянином.

Назвать его нуворишем, ни у кого бы язык не повернулся сказать такое. Но все же был, как называется, человеком, сделавшем себя. Получив в молодом возрасте небольшое наследство, к тому же отягченное долгами от необдуманных биржевых спекуляций, он упорным трудом и трезвым расчетом капиталл преумножил, и не стал богатейшим человеком АСД только по той причине, что не считал нужным идти на излишний риск, ввязываться в сомнительные мероприятия. По этой же причине Мондуэлам никогда и не грозило банкротство. Чем бы глава семьи ни занимался — выращивал бычков в Техасе, добывал в Сибире нефть или производил в Гонконге головизоры, вначале он внимательнейшим образом все изучал, взвешивал и, если считал нужным начать, то не колеблясь начинал и упорно доводил дело до конца, всегда с неизменным успехом.

Природа и внешностью наградила Мондуэла-старшего соответственно положению. Ростом выше среднего, широкими плечами, с годами несколько добавив фундаментальной грузности, но отнюдь не дряблого веса. Чертам лица придала волевую укрупненность, выражению — деловую целеустремленную уверенность, но без надменности и жестокости.

И женился он вполне респектабельно, взяв в жены девушку из приличной, то есть весьма состоятельной, семьи известного российского промышленника Морозова. Применение капиталам супруги, по своему обыкновению, нашел надежное и весьма прибыльное, к тому-же, как оказалось, с далеко идущими последствиями. Последствия эти заключались в том, что тесть, человек тоже весьма положительный и трезвомыслящий, оценив по достоинству деловые качества зятя и своих сыновей, в общем-то добрых малых, но без царя в голове, по здравому рассуждению последней своей волей отписал большую часть движимого и недвижимого имущества в пользу дочери, оговорив, что распоряжаться этим имуществом будет Джулиус Ф. Мондуэл.

Союз двух домов окончательно утвердил финансовую империю Мондуэлов. Однако никто и ни когда, не мог упрекнуть Мондуэла-старшего, что он женился на деньгах. Напротив, все годы совместной жизни четы Мондуэлов были годами мира и согласия. Конечно, их чувства ни в коей мере не походили на огненные страсти героев романов Барбары Картленд, но грели с надежностью патентованного электрокамина.

Жена любила его за верность, друзья уважали за незыблемость, партнеры ценили за надежность, а конкуренты безоговорочно признавали за высокую порядочность. Словом, все, знавшие его, единогласно отмечали многочисленные достоинства покойного, при одном только недостатке — излишнем потворстве своему беспутному младшему сыну.

Старший сын Джулиус Мондуэл-младший всем пошел по стопам отца, был достойным приемником главы семейной империи. А вот с младшим сыном — Стиллом, старшему Мондуэлу не повезло. Был ребенок одарен до чрезвычайности и умом, и лицом и здоровьем, и, казалось, подавал большие надежды, но не суждено было им сбыться. И все-то легко давалось Стиллу и спорт и учеба, но отсутствовал в нем стержень отцовской рассудительности, упорства и целеустремленности.

Был он неисправимым романтиком, непоседой, все то ему хотелось изведать, все испытать. Но во всех начинаниях, ограничивался первым успехом, потом охладевал и с жаром ухватывался за новую идею. Так было и в учебе и в работе и, даже в любимом им спорте.

Вообще, его отношение к спорту заслуживает отдельного разговора. В трехлетнем возрасте отец, сам отличный наездник, впервые посадил сына на пони. С тех пор Стилл пристрастился и конной езде и, вообще к тем видам, которые как-то связаны с передвижением. Он был замечательным пловцом, отличным яхтсменом, овладел винт-серфингом, весьма уверенно стоял на лыжах, летал на дельта— и параплане, чудесно бегал кроссы и даже участвовал как-то в марафоне. Но никто его не видел играющим в гольф и даже тенис. А уж командные игры — тех он просто избегал. Однако действительно высоких результатов он никогда не добивался. Хватало ему выиграть первенство университета по гребли на каное, как тут-же с пылом тренировался в скалолазании. Единственно пожизненное его увлечение это различные единоборства, тут он, вероятно, не знал себе равных, но почему-то никогда не выступал на соревнованиях. Так, что и это занятие было довольно-таки бесцельным.

Как он сумел окончить таки колледж, было известно (не считая спецслужб) только его отцу и директору, который закрывал глаза на возмутительные выходки своего способного питомца. А вот окончить Йельский университет не получилось. Отучившись пять семестров, бросил и пошел служить в армию. Там, в спецназе, участвовал в нескольких боевых акциях, был награжден и охотно принят в Вест-Пойнт. Но и там не удосужился доучиться, бросил.

Начал организовывать водный поход по верховьям Нила. Отец полностью финансировал экспедицию. Одним из участников похода был Йельский одкокашник Стилла, начинающий киношник. Изведя по дороге многие киллометры пленки, друзья, вернувшись домой, принялись монтировать фильм, естественно, в студии, купленной чадолюбивым родителем. На удивление фильм получился удачным, занимал призовые места на разных фестивалях. Однокашник возглавил студию, которая, надо сказать поныне является процветающим предприятием, одним из лидеров документальной кинематографии, а Стилл подался в Голливуд.

Там он снялся в нескольких эпизодических ролях, где его облик и мастерство не остались незамеченными. Но и тут характер Стилла проявился самым невероятным образом. Получив выгодное предложение — съиграть главную роль в новом боевике, он неожиданно отказался, ему видите-ли не понравился сюжет и предложил свой вариант. Затянувшимся переговорам с продюсерами положил конец веский аргумент, преставленый, как это ни cтранно, Мондуэлом-старшим — он профинансировал проект, в котором сын поставил все сцены драк и сыграл в эпизодах.