Страница 98 из 108
Полковник Каледин слушал Катышева, как докладчика из общества «Знание»! Цифры и даты не хотели откладываться в голове и только мешали восприятию, как шелуха мешает есть семечки.
– Когда «Бумеранг» ввели в строй? – спросил он, остановив потоки исторических дат.
– Первый объект проекта с шахтной пусковой установкой повышенной защищенности и Р-36М заступил на боевое дежурство в семьдесят четвертом, – сообщил подполковник. – А максимальное число ракет (шесть штук) развернули в семьдесят девятом.
– Что это за ракеты? – поинтересовался начальник, постепенно втягиваясь в тему.
– Тридцать шестая эмка была самой мощной в своем классе, а на Западе получила обозначение 53-18 «5а1ап» – «Сатана». Правда, в восемьдесят втором Р-36М сняли с боевого дежурства и заменили на новые Р-36МУТТХ.
– Не ругайся! – пошутил Каледин, по привычке делая записи на перекидном календаре.
– Антошин, метростроевцы и группа разработчиков из Днепропетровского КБ были удостоены правительственных наград.
– Вы разыскали Антошина или начальника того отдела? – обнадежился Каледин.
– Генерал Антошин умер еще в начале девяностых при невыясненных обстоятельствах, – сообщил Катышев. – Бессменным начальником отдела был полковник Берсеньев, но он тоже погиб.
– Та-ак, – вздохнул полковник, словно почувствовав холодное дыхание истории. Тайны государства часто сопровождаются необъяснимыми и необъясненными смертями исполнителей. Вероятно, из истории переняли опыт криминальные круги, убивая исполнителей. – При невыясненных обстоятельствах, значит… Ясно. А что стало с проектом потом, удалось выяснить?
– Перед распадом СССР у последнего генсека возникла растерянность. Противостояние с оппозицией нарастало и грозило вылиться в нечто страшное. Народ рвался на улицы. Горбачев не хотел участи Хрущева или, не дай бог, Чаушеску. Но с кем будет министр обороны и председатель КГБ в трудную минуту, поручиться не мог. А тут еще эти ракеты. Мало того, что они представляли огромную опасность сами по себе, так, не дай бог, Штаты узнают о них и закатят скандал на весь мир. В случае войны – ясно, что делать с этими ракетами, а в случае переворота? Да и денег на их содержание требовалось немало, а страна уже находилась не в том экономическом положении. Посоветовавшись с «товарищами», Горбачев велел «Бумеранг» закрыть, московские ракеты от греха демонтировать и вывезти на склады военных ракетчиков. Председатель КГБ подписал приказ «О поэтапном выводе объектов комплекса «Бумеранг» из эксплуатации»… Когда вывозили первую ракету – милиция перекрывала полгорода! Гаишников собирали на усиление со всех областей. Когда попытались взорвать первую шахту, бетону метростроевцев хоть бы хны, но взрывная волна дошла до жилых домов! Люди испугались землетрясения, в прессе поднялась полемика о сейсмоустойчивости Москвы. КГБ провел операцию дезинформации населения и мировой общественности о причинах подземных толчков. Подключили Академию наук СССР! Ученые думали – КГБ помогает науке! Потом «нашли и взорвали» небольшую бомбу времен Второй мировой войны. Общественность успокоилась, но от взрывов шахт отказались. Заканчивали работы по ликвидации ракет уже в девяносто первом. Тогда все документы по «Бумерангу» спешно сдали в архив, а часть уничтожили по актам. С тех пор о проекте забыли!
– Так ракеты уничтожили или нет?! – сорвался в галоп сдержанный и уравновешенный обычно Каледин. Слишком хорошо понимал, какую опасность может представлять двухсоттонный «клад»!
– По документам – да, – ответственно заявил Катышев. – А реально… У старшего инженера, имевшего отношение к «Бумерангу», есть сомнения – слишком мало времени на это отводилось. – И еще одна странная неточность. По всем приказам и документам – шахт должно было быть шесть, но по внутренним документам отдела их только на пять.
– Та-ак… – произнес полковник обреченно. – Я не исключаю, что террористы искали именно эти ракеты! Тогда становится ясно, зачем нам подкинули информашку про взрыв в метро! Это отвлекающая операция, чтобы мы развесили уши и все силы кинули туда. А они в это время…
От одной мысли в душе холодело.
Он пошел к начальнику.
– Ты что, опять? – возмутился генерал Волков. – Если бы метро не собирались взрывать – зачем было столько взрывчатки завозить, с риском быть остановленными милицией?!
– С этим-то как раз почти никакого риска! – усмехнулся полковник.
– Вы не шутите! – горячился Волков. – Часики были заведены по-настоящему! Разве нет? Взрывотехники рассказывали, что все было сделано очень профессионально, с выдумкой и дублированием систем подрыва!
– Часики-то были заведены, – согласился Каледин. – Но дело, скорее всего, в другом! Просто нам поздно передали сигнал о террористе. Если бы милиция поторопилась – Ахмада взяли бы раньше! Тогда и кассета попала бы к нам своевременно! Тогда и часики бы не тикали!
В конце концов с логикой подчиненного Волков согласился. Вопрос очень серьезный, и чем черт не шутит. Полковник ведь Волкова не подводил, так зачем его тормозить? Если будет результат – лавры-то все равно распределятся в соответствии со штатным расписанием! И уж Волков-то точно ничего не теряет, а скорее наоборот!
– Ладно, пусть твои ребята работают по «Бумерангу», – сказал генерал. – Но до получения достоверной информации будем считать, что делается это в рамках оказания помощи милиции в деле об убийстве ветеранов. Иначе кое-кто может перехватить нашу инициативу и первыми добежать до финиша!
Довольный высочайшим разрешением, Каледин вернулся к себе и дал отмашку к началу совещания. После благодарности сотрудникам от руководства и себя полковник посерьезнел.
– Прошу не расслабляться, мужики, имеется очень серьезная информация. Предстоит плотно поработать…
На коротком служебном совещании Каледин поставил стратегические задачи, среди которых фигурировали следующие: 1) Проверить уничтожение объектов системы «Бумеранг» и подтвердить факт отсутствия на них ракет. 2) Доставить на Лубянку личные дела сотрудников спецотдела из архива управления кадров. 3) Разыскать бывших сотрудников спецотдела, имевших отношение к проекту «Бумеранг» и опросить их с целью обеспечения выполнения п. 1 и поиска шахты № 6. 4) Разыскать сослуживцев погибших ветеранов…
К любому из вышеперечисленных пунктов полковник мог приписать: «Очень срочно!»
Усталый и злой, Аслан вернулся домой лишь под утро. Где он был – никому не известно, видать, скрывался, как волк, в ожидании облавы. Но, убедившись, что охотники не появились, чеченец решил, что уже и не появятся! Осунувшаяся от нервов и волнений Фатима накормила боевика и от греха ушла из кухни. Но скоро земляк позвал ее обратно.
– Нияза убили! – после долгого молчания произнес Аслан, глядя в стену.
– Когда, кто? – застыла в растерянности женщина. Она наивно полагала, что в Москве никого не убивают, а убивают только там – на родине, среди гор…
– Бандиты, кто же еще! – рыкнул чеченец, наворачивая нехитрую еду. Закончив с трапезой, он упер в Фатиму страшный взгляд и сказал: – За Нияза ты отомстишь!
– Я готова! – бесцветно ответила женщина. – Скажи, брат, куда мне идти?
– Завтра жаркий день предстоит, – сказал Аслан. – Я тоже за Нияза мстить буду! Молись, сестра, завтра все решится.
Взглянув на замутненное дождливыми облаками небо, Вольский набрал номер одного из тех двух парней, отправленных им в командировку некоторое время назад. Они выходили на связь и сообщали, что все в порядке. С тех пор главарь с ними не связывался.
– Привет, старина! Как обустроились? – спросил Вольский, после того как узнал голос на другом конце сотовой линии.
– Все нормально – греемся под южным солнышком, у нас двадцать пять! – сообщил телефон.
– А у нас холодно, осень, – посетовал главарь. – Как доехали?
– Маршрут прошли без приключений. Пару раз менты останавливали, но не шмонали, только денег взяли!