Страница 85 из 108
Ответы не находились. Не чувствуя нарастающей опасности, Миролюбская вернулась к домашним делам.
Рогожкин вышел из метро и, беззаботно глазея по сторонам, шел к дому. Он забежал в продуктовый, купил хлеб и сахар, как заказывала Ленка.
Фатима вышла из подъезда и, не вынимая руки из пакета, направилась к машине.
Запрыгнув на тротуар, Рогожкин вышел из магазина. Он обошел «девятку» с черными окнами и направился к подъезду. Еще издали парень увидел вышедшую из него женщину. На руке пакет. Странная – может, рука в гипсе? У самого магазина они поравнялись, почти не взглянув друг на друга, и… разошлись. Фатима не знала Рогожкина в лицо, а он, естественно, никогда не встречался с ней.
– Он дома? – спросил Аслан, приоткрыв дверцу «жигуля».
– Вечером будет, – ответила Фатима и забралась на заднее сиденье.
– Ты что – так и шла? – нахмурился Аслан. – Давай сюда пушку.
Фатима вытащила руку из сумки, с трудом разжав затекшие пальцы. Нияз забрал пистолет и сунул себе за пояс.
– Вечером так вечером! – согласился Аслан. – Ему же лучше – поживет подольше!
Чеченцы разразились громким смехом.
Рогожкин залез в карман, вытащил ключ от квартиры. Покручивая колечко на пальце, он поднимался по ступенькам…
Вдруг кто-то дернул его за рукав. У самого уха раздался знакомый, но далеко не приятный голос:
– Привет, братан! Проехай с нами еще разок, и разойдемся с миром, – без угроз попросил Жмых.
Рогожкин было заколебался: мол, дайте хлеб домой занести, то, другое… но дверца приткнувшейся «БМВ» открылась, а высунувшиеся из машины лбы показали оружие.
«Заколебали, козлы!!!» – подумал повар. Подчиняясь грубой силе, он повернул к машине.
Лбы перетусовались. Один пересел вперед, другой подвинулся. Тачка присела и, резко прибавив скорость, выстрелила из двора.
– Короче, такое дело, – вежливо объяснял Жмых. – Вон в той «девятке» «черные» едут. Надо посмотреть – те или не те. Потом можешь ехать домой – еще и сотку баксов заработаешь! Договорились?
Кажется, сто долларов у него было стандартной таксой за любые услуги! Может, мельче не водилось?
Но Рогожкин не хотел ни долларов, ни чеченцев, ни Жмыха. Он хотел домой, к Ленке. Она ужин приготовила. Остынет теперь.
Однако обстоятельства оказались тяжелее желаний и легко их перевесили.
Возле метро чеченцы затормозили, выпуская Фатиму.
– Жди нас дома! – велел ей Аслан. «Девятка» уехала, а женщина нырнула в метро.
– Ну что – они? – беспокоился Жмых, ерзая в кресле. – На, возьми бинокль, если не видно! Ну что?
Жмых был готов создать повару все условия, лишь бы он опознал врагов.
Рогожкин узнал Фатиму. Она выходила из его подъезда. Но лиц мужчин не было видно.
– Не вижу, – ответил Рогожкин.
Проехав полгорода, Жмых так и не узнал, у кого висел на хвосте. Но его желание и настойчивость вознаградились сторицей. Просто чуть позже.
«Девятка» остановилась. Из нее вылезли два крепких парня. Плечи налиты силой. Они открыли багажник, взяли по сумке… По тому, как чеченцы их несли, Жмых понял, что ноша у них нелегкая. Нелегкая, значит – тяжелая. Что это могло быть?
– Ну? Видишь их?! – нетерпеливо повторил Жмых. Но повар не видел лиц. А чеченцы вышли на пустырь и потопали по тропинке.
– Давай обойдем их слева и еще раз посмотрим! – то ли приказывал, то ли просил Жмых.
Обежав дугу, вынужденные партнеры затаились. Между тем чеченцы приблизились к колодцу и закурили, неторопливо оглядываясь по сторонам.
– Они! – воскликнул прилипший к биноклю Рогожкин. Вокруг глаз – красные круги от окуляра.
– Тут мочить будем? – сиплым басом поинтересовался «лоб».
– Подожди ты! – цыкнул старший.
Пока Аслан курил, Нияз отодвинул крышку и заглянул вниз. На самом дне тихо шебетала вода. Нияз полез в люк. Аслан подал ему сумку. Вместе с грузом чеченец скрылся в трубе…
Через пару минут он вернулся. Аслан подал вторую сумку и снова повел глазами по рваной линии горизонта. Убедившись в том, что они одни, Аслан полез вниз.
Жмых сунул повару мятую сотню и отпустил. Рогожкин не верил собственному счастью! Он летел быстрее ветра в поле! Первый раз в жизни с наслаждением нырнул в толпу метро.
Как только повар удалился, Жмых позвонил Хасану.
– Все, туши свет! «Чехи» у нас в кармане! – радостно известил он. – Они с сумками в канализацию залезли. Там их и замочим, когда обратно полезут!
– Подожди-ка! Подожди! – сообразил Хасан. – Ты говоришь, что у них сумки? А что в них?
– Откуда я знаю! Тяжелое что-то. Еле волокут, волчары! Хотя… – задумался Жмых. – Они же террористы… наверняка оружие!
– Значит, в трубе у них склад! Ты понял?! – быстрее всех догадался Хасан. – Знаешь сколько бабок можно на этом срубить! Не трогайте их! Убить только двоих за столько наших? Слишком мало! Надо выжечь все осиное гнездо! С ними позже разберемся – знаем, где найти! Когда уйдут – проверьте, что там!
Жмых расстроился, но перечить не стал.
…Первый спуск в трубу браткам не дал ни зерна информации. Кроме воды, лягушек и вони, они ничего не нашли. Хасан не стал мешать чеченцам пополнять их склад, и на время его группировка занялась другими делами.
Вернувшись домой, Рогожкин рассказал Ленке про чеченцев возле дома. Миролюбская в свою очередь поведала ему о подозрительной женщине.
– Так она уехала вместе с чеченцами! – воскликнул повар. – Они узнали, где я живу!
Молодые люди без труда сообразили, зачем приезжали бандиты, – они хотят убрать свидетеля! Рогожкина! Но если им попадется Ленка – уберут и ее!
– Собирайся! – вдруг вскочил Рогожкин. – Здесь оставаться нельзя! Уезжаем!
– Куда? – подала голос Ленка. – Может, лучше в милицию позвонить?
– Какую милицию! – волновался повар. – А что мы скажем?! Что видели подозрительных типов, которые стреляли в ресторане? А как видели, спросят? Я скажу – с другими бандитами ездил, в бинокль смотрел?!
Миролюбская тяжело и обреченно вздохнула.
– Если только в ФСБ… – задумчиво произнес Рогожкин.
– А что будет потом? Я буду бояться выходить на улицу! – чуть не расплакалась Ленка. – И чего эти гады к нам привязались!
Не тратя времени и не рассуждая понапрасну, девушка побежала собирать сумку.
Вещей взяли немного. Только самое необходимое.
Запущенная Вольским машина выходила на рабочие обороты. К концу сентября готовность акции террористов под кодовым названием «Кара Аллаха» составляла не менее девяноста процентов, с каждым днем приближаясь к последнему, завершающему этапу. Ашраф давно собирался прислать эмиссара для оценки выполненной работы и готовности к акции, но каждый раз Вольскому удавалось уговорить его не делать этого, так как приезжие иностранцы, да еще арабы, могли попасть под наблюдение ФСБ и ненароком навести чекистов на него. Каждый раз Ашраф недовольно ворчал, но соглашался, принимая доводы русского.
Но арабские шейхи требовали финансового контроля, а выделенные миллионы долларов – отчета. Абу-Нидаль хотел знать, в какой стадии находится подготовка акции. В конце концов настал день, когда терпение Ашрафа лопнуло. Реагируя на давление сверху, по оговоренному каналу экстренной связи он сообщил Вольскому, что отправляет представителя в безусловном порядке. Эмиссара звали Ахмад. Это был проверенный человек, фанатично преданный идее всемирного халифата. А список проведенных Ахмадом терактов не позволял усомниться в его профессионализме.
Выезжая на инспекцию, Ахмад не знал о сути готовящейся акции. В детали его должен посвятить Вольский – на месте, в Москве. В случае задержания Ахмада в аэропорту это снижало риск провала акции ровно наполовину.
Самолет иностранной авиакомпании совершил посадку в столичном аэропорту Шереметьево. Ахмад улыбнулся стюардессе и направился к выходу. Если его арестуют, то, скорее всего, прямо тут, на трапе или на паспортном контроле.