Две пары

Джоанна старалась изо всех сил. В костюме и среди декораций, изображавших комнату с камином в домике на горнолыжной базе, она почувствовала себя увереннее и дала волю фантазии, что пошло на пользу делу.

– Стоп, снято! Совсем неплохо, Джоанна, молодец, – сказал Люд по завершении съемок первого дубля.

– Давайте второй!

Джоанна снова и снова повторяла слова роли, и с каждым разом у нее это получалось все лучше. В конце концов она полностью избавилась от скованности и перестала бояться камеры.

Во время съемок пятого дубля Джоанна нечаянно задела вазу, стоявшую на столе, и уронила ее на пол. Ваза разлетелась вдребезги, а Джоанна так расстроилась, что не сдержалась и расплакалась.

– Не могу, я просто не в состоянии ничего сделать!

– Ты прекрасно все можешь, – утешала ее Меган, обняв за плечи.

– Ты молодец, честное слово, – сказал Рик. – На съемках и не такие неприятности случаются. Стоит ли расстраиваться из-за мелочей? Черт возьми, со мной бывали вещи похуже. Однажды я споткнулся и влетел в стеклянные двери книжного шкафа, после чего не одну неделю вынимал из спины осколки.

Джоанна улыбнулась сквозь слезы.

Люд объявил перерыв и настоял на том, чтобы Джоанна перекусила и прилегла на полчаса отдохнуть.

Проснувшись, Джоанна в ужасе обнаружила, что прошел час. Люд снимал другую сцену. Ферн помогла ей привести себя в порядок и подготовиться к очередному дублю.

Джоанна причесалась и сделала новый макияж, наблюдая за сценой между Меган и Риком. Процесс съемок захватил ее, она быстро вернулась в образ. Поэтому когда на очередной реплике Рика ей следовало войти в кадр, это получилось у нее легко и непринужденно. Слова роли звучали в ее устах так, словно шли из глубины сердца. Джоанна ощущала себя обворожительной женщиной, талантливым адвокатом, страстной любовницей, которой удалось завоевать желанного мужчину благодаря своим удивительным душевным качествам. Тем более что герой Рика давно перестал испытывать теплые чувства к своей жене, превратившей последние годы их супружества в беспросветный кошмар.

Сюзанна защищала их с Риком отношения страстно и воодушевленно. Пустив в ход все свое красноречие, она убеждала жену в том, что бесполезно пытаться удержать мужа, апеллируя к его долгу. Мужчина скорее вернется к женщине, если она, вспомнив о своем достоинстве, почувствует себя уверенной и прекрасной.

– Снято!

Джоанна с удивлением обернулась на звук аплодисментов, которыми наградила ее игру съемочная группа.

– Ты была великолепна, Джоанна! – воскликнул Люд и поцеловал ее. – Молодец!

Она едва не расплакалась от счастья. Впервые в жизни Джоанна получила удовольствие от актерской работы.

Глава 21

Надин ожидала, что вернется домой из больницы в гораздо лучшем состоянии. Однако ее ожидания не оправдались. Она хорошо ощущала разницу между тем, как чувствовала себя прежде, и тем, что было теперь. Ее энергия, жизненные силы куда-то подевались; слабость, казавшаяся естественной в больнице, теперь была ей особенно в тягость. Надин с трудом справлялась с депрессией.

Кейт и Джефф, чрезвычайно обрадованные долгожданным возвращением матери, вели себя как обычно. Но вскоре и они почувствовали какие-то изменения, к каковым отнеслись со свойственной детям бессознательной жестокостью. Они целыми днями носились по дому как оглашенные, повсюду разбрасывали игрушки и не желали внимать мольбам матери о порядке и тишине.

С каждым днем Надин все сильнее ощущала усталость. Вне зависимости от того, чем она занималась, ей приходилось по нескольку часов в день проводить в постели.

Джоанна, обеспокоенная физическим и моральным состоянием сестры, выяснила, что можно приобрести аппарат для гемодиализа и установить его на дому.

Надин небрежно отнеслась к подарку Джоанны, который, как ей казалось, был средством загладить вину. Аппарат тем не менее сильно облегчил ей существование, хотя и не избавил от необходимости строго придерживаться диеты и выполнять курс медикаментозного лечения.

По нескольку раз в день Надин подходила к окну своей квартиры и смотрела на улицу. Неужели жизнь кончена и больше ничего не будет? Она неудачно вышла замуж, не испытывала особого восторга от материнства, а едва перед ней открылась возможность актерской карьеры, все пошло прахом.

Надин понимала, что работа на съемочной площадке требует наличия не только таланта, но и физических сил. Репетиции и съемки способны отнять все силы и у совершенно здорового человека. А она…

Джоанна каждый день звонила ей, но Надин казалось, что сестра лишь выполняла свой долг. Джоанна никогда не делилась с ней впечатлениями о съемках, и Надин, в свою очередь, не проявляла интереса к ее работе с Людом. Никто из съемочной группы не звонил ей… ни Рик, ни Меган, ни даже Ферн, так предательски поступившая по отношению к ней. Это могло означать лишь одно: у Джоанны все получалось.

Подозрения Надин окрепли, когда ей позвонил Джим Суини и случайно обмолвился о том, что Джоанна прекрасно справляется. В этот момент Надин почувствовала, как волны злобной зависти захлестнули сердце.

Стоило ей положить трубку после разговора с Джимом, как телефон зазвонил снова. Надин схватила трубку в надежде, что это Люд, и она сможет выплеснуть на него хоть каплю душившего ее гнева. Но это оказался Доминик.

– Я великолепно себя чувствую, – сказала она, будучи не в силах отказаться от того, чтобы на кого-то излить свою досаду. – Ты разве не слышал? Я теперь, как наркоманка, жить не могу без аппарата для гемодиализа.

– Я слышал. Мне очень жаль, что так случилось. Но доктор Мак говорил мне, что шансы найти донора для тебя высоки, а значит, все наладится.

– Конечно. Я ощущаю себя узником, приговоренным к смертной казни, которому сообщают, что повешение заменяется пожизненным заключением.

– Я могу чем-нибудь помочь тебе? – спросил Доминик, услышав в ее голосе сострадание к самой себе. – Хочешь, я возьму как-нибудь детей на прогулку?

– Да, это было бы здорово!

Доминик смог зайти в тот же вечер. Надин накормила его ужином, приготовленным миссис Уилсон.

С Домиником ей было легко и приятно, как всегда. Джефф и Кейт пришли в восторг от того, что он, усевшись вместе с ними на пол, включился в игру.

– Тебе пора завести собственных, – сказала Надин, наблюдая за тем, как трогательно он обращается с детьми.

– В ближайшее время непременно, – с улыбкой отозвался Доминик.

– Почему у вас с Алексис не было детей?

Доминик удивился, услышав от Надин такой личный вопрос, на который он и сам себе не смог бы ответить.

– Следуй рекомендациям докторов и не падай духом, – сказал он, уходя. – Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся и звони.

Доминик внимательно взглянул в лицо Надин и поспешил уйти. У него была масса трудных пациенток: женщин, больных раком; матерей, родивших неполноценных детей, – и к каждой он готов был проникнуться всем сердцем. Доктор Мак не преувеличивал – она действительно была в ужасном состоянии. Ей был необходим трансплантат. Тогда ее жизнь в корне изменилась бы.

Надин закрыла за ним дверь и почувствовала себя одинокой, всеми забытой и обессилевшей. Внезапно ее стало тошнить. Надин попросила миссис Уилсон уложить детей спать, и сама отправилась в постель.

После двух недель, проведенных дома под присмотром приходящей медсестры, подключавшей ее к ненавистному аппарату, Надин готова была лезть на стену от отчаяния. Когда в субботу Джоанна пришла, чтобы забрать племянников на прогулку, она поняла: терпение и силы сестры на исходе. Это привело ее саму в тягостное расположение духа.

Джоанна знала, что в ее власти избавить Надин от мучений уже теперь – но какой ценой! Она не была похожа на сестру в том, что касалось беременности и отношения к этому состоянию, никогда не представлявшему для Надин проблемы. Угораздило же Джоанну забеременеть в такой неподходящий момент, да к тому же от мужчины, к которому Надин была неравнодушна. Надин видела, что сестра исполнена решимости защитить себя и своего ребенка, отчего проникалась к ней все большей неприязнью. Если бы только Мак нашел донора!