Страница 60 из 71
– Все мертвы…
– Что ты сказал!?
– Я говорю, они все убиты…
Гунд на всякий случай отступил назад – он уже знал, каким бывает его сеньор в гневе.
– Это невозможно, – сказал Ротгер, глядя на Гунда остановившимся взглядом. Но он уже точно знал, что Гунд говорит чистую правду.
Ротгер выскочил во двор крепости как вихрь. Он увидел, что большинство его воинов стоят на стенах и отчаянно жестикулируют, а остальные, одеваясь на бегу, торопятся к ним присоединиться.
Когда рыцарь поднялся по лестнице в сторожевую башню, его встретил растерянный до невозможности Чтан с бледно-желтым лицом, на котором резко выделялись совершенно сумасшедшие глаза.
– Матерь божья, матерь божья… – с надрывом несколько раз повторил польский рыцарь по-немецки, перекрестился и молча ткнул указательным пальцем вниз и немного в сторону.
Ротгер проследил взглядом, где заканчивается условная линия, началом которой служил палец Чтана – и невольно отшатнулся от перил, ограждающих наблюдательный пост. Ему вдруг показалось, что он видит кошмарный сон.
Внизу, на обочине дороги, ведущей к воротам крепости, шеренгой стоял отряд кнехтов в количестве сорока человек. Он был неподвижен и молчалив. А с правого фланга, на коне, возвышался Гуго. Но это был не его горячий чистокровный жеребец, а какая-то старая унылая кляча, привязанная к вкопанному в землю копью. В картине на первый взгляд не было ничего необычного. За исключением единственного, но очень важного обстоятельства – все воины были мертвы. Для того, чтобы мертвецы стояли вертикально, их привязали к невысоким деревцам. А Гуго, вдобавок ко всему, держал свою собственную голову в руках.
– Проклятые схизматы! Это они… – с ненавистью процедил сквозь зубы паж Чтана, юный белобрысый шляхтич с пухлыми розовыми губами и первым юношеским пушком на подбородке. – От них все наши беды!
Его слова вернули Ротгера к действительности.
– Вепрь! – рявкнул он так, что в конюшне заржали испуганные лошади. – Возьми людей – и за Ворота. Позаботьтесь о ваших товарищах.
Ротгер повернулся к Чтану:
– Готовь отряд, рыцарь! Нужно примерно наказать схизматов, чтобы им не повадно было впредь нападать на наших людей. Огнем и мечем!
Он понимал, что нужно срочно дать выход гневу и ненависти, переполнивших сердца его кнехтов. Злобные псы лишь тогда хорошие сторожа, когда хозяин не только их кормит, но и время от времени спускает с цепи, чтобы они ощутили, что такое настоящая свобода и стали еще более преданными своему господину, от которого она зависит.
Ротгер был мудр. Но не все в этом мире происходит так, как планируешь…
Когда все кнехты были занесены в крепость и Ворота закрылись, к Ротгеру подошел Вепрь. В Руках он держал копье.
– Чего тебе? – грубо спросил рыцарь.
– Вот… копье…
– Вижу, что копье. Дальше что?
– Оно наше. Его унес схизмат. Ну, тогда…
Вепрь был не очень большой мастак произносить длинные речи. Да и говорил он не очень внятно, сильно робея перед начальством.
Но Ротгер понял кнехта. Сердце в его груди вдруг заколотилось со страшной силой, а лоб покрылся испариной.
– Дальше можешь не объяснять, – сказал он Вепрю. – Иди…
Дождавшись, пока его подчиненный присоединится к группе своих товарищей, Ротгер повернулся к Чтану, который стоял рядом, и спросил:
– Ты все понял?
– Да, – угрюмо ответил польский рыцарь. – Копье – это предупреждение и вызов. Узнаю манеру
Вишневецкого. Этот проклятый схизмат будет нам мстить.
– Не совсем так, – возразил Ротгер. – Лично мы тут ни при чем. Он нацелился на крепость и монастырь.
И давно. А я, осел, позволил ему провести разведку. Теперь этому коварному схизмату известно все: и количество воинов, и сколько у нас пушек, и где они стоят, и даже как долго мы сможем продержаться в осаде с имеющимися у нас припасами.
– Ну, этого он знать не может…
– Может, – отрезал Ротгер. – Эта хитрая скотина – теперь я в этом абсолютно уверен – хорошо знает немецкий язык. Он слушал все наши разговоры и мотал на ус. А ведь и я, и брат Теофраст могли бы сообразить, что тот, кто смог выучить латынь и греческий, не считая других языков, должен владеть и немецким.
– Тогда дело совсем худо.
– К сожалению, ты прав.
– Но зачем ему наш монастырь? Где Украина, а где эти места.
– Скорее всего, князь Вишневецкий все-таки служит или Московии, или великому князю литовскому.
– Зачем ему это? – возразил Чтан. – Вишневецких никак нельзя назвать бедными, и до сих пор Байда еще никому не продавал свою саблю. Он чересчур свободолюбивая натура, чтобы кому-то подчиняться, а тем более быть холопом.
– Байда очень похож на нас с тобой, брат Чтан. Он авантюрист. И, ко всему прочему, не исключено, что сюда вмешалась большая политика.
– Вполне возможно.
– Но есть еще более неприятный вариант – кто-то из властелинов мира сего копает под наше братство Креста и Розы.
– Это вряд ли, – уверенно заявил Чтан. – Мы слишком далеки от цивилизованных мест.
– Вспомни, что я говорил тебе насчет шпиона, затесавшегося в наши ряды. Вот первой объяснение, сразу пришедшее на ум
– Нужно сообщить об этом инциденте Коллегию Святого Духа, – подумав, не очень уверенно посоветовал Чтан.
– Несомненно, в первую голову, – согласился Ротгер. – А пока свой приказ о посылке карательного отряда под твоим началом я отменяю. Мы не можем ослаблять защиту монастыря и крепости.
– И я так думаю. Возможно, Байда как раз и рассчитывал, что мы бросимся мстить.
– Не знаю. Что у этого проклятого схизмата в голове, одному отцу небесному известно. Но теперь нам нужно быть постоянно настороже, так как перед собой мы имеем не местный сброд, а хорошо вооруженных украинских казаков, воинская доблесть и выучка которых не подлежат сомнению.
– Для начала нужно удвоить сторожевые посты.
– Особенно в ночное время. А еще я попрошу магистра Ливонского ордена, к которому я все-таки принадлежу официально, прислать нам подкрепление. Кроме всего прочего, в его обязанности входит и защита истинной веры. А монастырь – ее форпост среди схизматов.
– Вряд ли он сейчас положительно откликнется на твою просьбу.
– Почему?
– Среди земгалов[57] начались волнения. Они взбунтовались и могут поднять вооруженное восстание в любой момент. Орден собирает силы, чтобы усмирить их и заставить платить оброк, который им почему-то кажется непомерно большим.
– Дьявол! – с жаром воскликнул Ротгер. – Все оборачивается против нас. А если учесть, что вот-вот прибудут члены Коллегии Святого Духа, то нам и вовсе не позавидуешь. Как обеспечить им надежную охрану в такой обстановке?
– Не думаю, что они явятся сюда без военного отряда, – сказал Чтан. – Но предупредить их нужно.
– Обязательно. Этим займусь я. А тебе предстоит еще раз проверить, все ли заготовлено для длительной осады – есть ли в достаточном количестве продовольствие и сухие дрова, булыжники, смола, крючья, котлы, как обстоят дела с навесами для стрел… Ну и так далее. Не мне учить тебя ратному делу.
– Можешь не сомневаться, все будет как должно, – ответил польщенный поляк.
С тем они и расстались.
Тем временем события в монастыре развивались своим чередом – монахи и послушники шли к заутренней, а неугомонный и неутомимый Парацельс, для кого и сон, и религиозные мировоззрения были категориями отвлеченными и не суть важными, уже колдовал над своими приборами и ретортами.
Так получилось, что никто из монастырской братии еще не знал о случившемся, потому что крепостные Ворота, перед которыми выстроились покойники во главе с Гуго, можно было видеть лишь с одной сторожевой башни. А поскольку боевые рожки кнехтов молчали и не объявляли тревогу, то и монастырская жизнь текла своим размеренным чередом согласно уставу и распорядку дня, утвержденному начальством. Сам Алоизий, так же как и Ротгер, проснулся с чувством надвигающейся непоправимой беды, вызывающим холодный озноб. Приора трясло, как в лихорадке, хотя спал он под одеялом, а температура воздуха в его опочивальне была даже выше, чем обычно.
57
Земгалы – древнее латышское племя в средней части Латвии; около 1290 г. попали под власть Ливонского ордена.