Время Мечтаний

Джоанна бросила взгляд на толпящихся на причале встречающих. Они махали прибывшим пассажирам. Их радостное волнение вдруг оживило в ее памяти запись из дневника матери: «Иной раз я спрашиваю себя: «Возможно ли, что где-то в Австралии до сих пор живет кто-нибудь из моей семьи? Может быть, мои родители?»

– Нет, меня встречать некому, – ответила Джоанна, подавая стюарду несколько мелких монет.

Она стояла среди толкотни и суеты и старалась сосредоточиться на своих дальнейших шагах. В первую очередь ей нужна была крыша над головой, а также требовалось найти способ и ухитриться жить на деньги, выплачиваемые на содержание, поскольку в наследство она могла вступить только через два с половиной года. И, конечно же, в розысках семейной собственности ей не обойтись без помощника, причем этот человек должен был знать о делах Австралии тридцатисемилетней давности.

Позади вдруг послышался шум и чей-то крик: «Держите его, держите этого мальчишку!»

Джоанна обернулась и увидела, как по палубе стремглав бежит маленький мальчик. На вид ему было года четыре. Он метнулся сначала в одну сторону, затем в другую. Догнать беглеца пытался стюард.

– Ловите его! – кричал стюард.

Люди на палубе попытались ухватить малыша, но он вывернулся, сбежал по сходням и пронесся мимо Джоанны.

Мальчик бежал, не разбирая дороги, как заведенный, отчаянно перебирая худенькими ножками в коротких штанишках. Как только его настиг стюард, малыш упал плашмя и принялся биться головой о настил причала.

– Хватит, довольно! – преследователь цепко схватил беглеца за шиворот и несколько раз встряхнул. – Перестань сейчас же!

– Стойте! – вмешалась Джоанна. – Ему же больно. Она опустилась на колени рядом с извивающимся ребенком и заметила рану у него на лбу.

– Не бойся, никто тебя не обидит, – она достала из сумочки носовой платок и осторожно промокнула рану. – Вот так, сейчас все пройдет, – приговаривала Джоанна. – Что случилось? – поинтересовалась она у стюарда. – Он так сильно напуган.

– Прошу меня извинить, мисс, нянька из меня никудышная. Но когда в Аделаиде его посадили к нам на корабль, кому-то надо было за ним присматривать. Последние несколько дней он просидел в каюте, и с ним были одни хлопоты. Есть он отказывался и говорить тоже.

– А родители его где?

– О них ничего не знаю. Могу только сказать, что с ним было одно мучение, и его следовало доставить сюда. А здесь за ним кто-то должен был приехать.

Джоанна заметила банкнот в один фунт, пришпиленный к рубашке мальчика, и рядом листок бумаги со словами: «Адам Уэстбрук».

– Тебя зовут Адам? Да? – спросила она. Малыш не сводил с нее глаз, но молчал.

– Думаю, это мне причитается за беспокойство, – стюард принялся откалывать деньги.

– Но это его деньги, вы не должны их брать, – вмешалась Джоанна.

Стюард присмотрелся и отметил про себя ее миловидное лицо и голос, привыкший отдавать распоряжения. Не упустил он из вида хорошо сшитую одежду на ней и наклейку из первого класса на дорожном сундуке. Из своих наблюдений он заключил, что перед ним, возможно, кто-то из важных особ.

– Вероятно, вы правы, – не стал спорить стюард. – Не подумайте, мисс, что я не люблю детей. Просто хлопот с ним досталось через край. Он плакал почти без перерыва, устраивал истерики, наподобие этой. И к тому же, он не разговаривал, он вообще не сказал ни слова. Ну, мне пора возвращаться на корабль. – С этими словами стюард поспешил раствориться в толпе, уходя от дальнейших расспросов, так что Джоанна и рта не успела раскрыть.

Джоанна пригляделась к мальчику. Бледное худенькое личико выглядело каким-то болезненно хрупким. И весь он был такой тоненький, что мог бы, как казалось Джоанне, просвечивать насквозь. Она пыталась представить, почему малыш оказался на корабле совсем один и чем вызвана та ужасная душевная боль или тоска, что заставила его в приступе отчаяния биться так сильно.

– Простите, мисс, это Адам? – спросил кто-то совсем рядом.

Она подняла голову и увидела лицо обратившегося к ней мужчины. У незнакомца был квадратный волевой подбородок и прямой нос, а от светло-серых глаз разбегались лучики морщинок, словно солнце постоянно заставляло его жмуриться.

– Меня зовут Хью Уэстбрук, – представился он. – Я приехал за Адамом, – пояснил он с улыбкой, а затем опустился на колено и сказал: – Здравствуй, Адам. Я вот приехал, чтобы отвезти тебя домой.

Когда мужчина снял шляпу, его сходство с мальчиком стало отчетливее, и Джоанна сразу это заметила. У обоих нижняя губа была полнее тонкой верхней. А когда взгляд мужчины посерьезнел, между его бровями залегла точно такая же складка, как у мальчика.

– Думаю, ты немного испуган, Адам, – продолжал Уэстбрук. – Понимаю, но бояться не надо. Твой отец приходился мне двоюродным братом, поэтому мы из одного рода. Ты тоже мой родственник. – Он потянулся к мальчику, но Адам боязливо отпрянул от него к Джоанне.

Уэстбрук принес с собой сверток, упакованный в оберточную бумагу и перевязанный шпагатом.

– Вот, смотри, – приговаривал он, разворачивая пакет. – Я привез это тебе. Мне подумалось, что тебе понравится новая одежда. Мы так одеваемся у нас в Меринде. Мама рассказывала тебе когда-либо о Меринде, моей овцеферме?

Не дождавшись ответа мальчика, Хью Уэстбрук встал и объяснил Джоанне:

– Я купил это в Мельбурне. – Он развернул куртку, и внутри оказались башмачки и шапка. – В письме не говорилось точно, какие вещи могут быть нужны, но пока пойдут и эти, а потом я куплю, что потребуется. Вот, давай примерим, – предложил он, держа куртку перед Адамом. Но мальчик странно вскрикнул и закрыл голову руками.

– Позвольте мне, – Джоанна взяла куртку и надела ее на Адама, но она была так велика, что он буквально «утонул» в ней.

– Ну а вот это как? – Уэстбрук попытался водрузить на голову Адама шапку, которая немедленно сползла тому на нос, закрыв глаза и уши.

– Ну и ну, – ахнула Джоанна.

– Мне и в голову не пришло, что он может оказаться таким малышом, – повернулся к Джоанне Уэстбрук. – В январе ему исполнится пять. С детьми мне не приходилось иметь дела, вот я и просчитался. – Он с задумчивым видом оглядел Адама. – Я полагал, что мальчик сможет сам о себе заботиться. Но что нужно такому малышу, я понятия не имею. На ферме мы работаем от зари до зари. А Адаму необходимо много внимания, как я посмотрю.

Джоанна осмотрела ссадину на лбу Адама и не удержалась от вопроса:

– Что с ним стряслось? Почему он так сильно переживает?

– Точно не знаю. Отец его умер несколько лет назад. Адам был тогда совсем еще маленький. А недавно он потерял и мать. Власти Южной Австралии в письме сообщили, что мальчик остался круглым сиротой. А поскольку я ближайший родственник, меня спрашивали, смогу ли я взять мальчика к себе.

– Бедняжка, – тихо посочувствовала Джоанна и положила руку на плечо малыша. – А от чего умерла его мать?

– Не знаю.

– Надеюсь, его не было при этом. Он еще так мал. Но видно, что ему пришлось пережить какое-то сильное потрясение. Что с тобой произошло, Адам? – спросила Джоанна. – Расскажи нам, пожалуйста. Тебе станет легче, если ты поделишься с нами.

Но вниманием мальчика, казалось, целиком завладел башенный кран, переносивший груз на корабль.

– Когда моя мать была еще ребенком, она пережила душевную травму, – начала рассказывать Джоанна. – Ей случилось увидеть нечто ужасное, и пережитый страх преследовал ее всю жизнь до конца дней. Не нашлось никого, кто смог бы помочь ей разобраться в пережитом, в укоренившихся давних страхах, и она не получила ни любви, ни сердечной теплоты. А они были так нужны ей. Воспитала ее тетка, имевшая отдаленное представление о нежных чувствах, и поэтому, как мне кажется, рана в ее душе осталась открытой. Мне думается даже, что те давние детские впечатления и свели ее в могилу.

Джоанна приподняла подбородок Адама и заглянула ему в глаза. В них она увидела боль и страх. Ей вдруг представилось, что он словно живет в каком-то ужасном сне, и все они – часть этого нескончаемого кошмара.