Время Мечтаний

Уэстбрук видел, как зарделось ее лицо в свете костра, как напряглась она от каких-то своих переживаний, и он подумал, какая она молодая и красивая. И так как слов у него подходящих не нашлось, он стал декламировать:

– Какие хорошие стихи, – улыбнулась Джоанна. – Кто их написал?

– Я. Иногда за таким занятием я коротаю время, когда стригу овец.

Их взгляды встретились над затухающим костром. Джоанна отвела взгляд и потянулась за шалью.

– Здесь осенние вечера всегда такие прохладные? – пожаловалась она, набрасывая шаль на плечи.

– Сейчас не осень, а весна.

– Да, конечно. Совсем забыла. Но непривычно думать, что октябрь – весна…

– Не беспокойтесь, мисс Друри, мы найдем ответы, нужные вам, – пообещал Хью. – Мы же заключили сделку. Скоро мы приедем в «Меринду» и сможем заняться вашим делом. И хочу вам сказать, что в проклятия и Змею-Радугу я не верю, так что со мной вы в безопасности.

4

– Вот это все и есть «Меринда», – объявил Хью. Открывшийся вид очаровал Джоанну. Ей представилось, что перед ней раскинулось зеленое море тучных пастбищ, плавно колышущееся под безоблачным небом. Порывистый ветер трепал ее юбку и поля шляпы Хью. Высоко над их головами парил клинохвостый орел, а вдалеке виднелись окутанные дымкой горы. Их вершины, причудливо изогнутые, напоминали волны, и словно океан, когда-то стремившийся к берегу, внезапно застыл, обратившись в камень.

– Сейчас «Меринда» – это пять тысяч овец на семи тысячах акров земли, но со временем она станет больше.

– Мистер Уэстбрук, а почему ваша ферма называется «Меринда»? – полюбопытствовала Джоанна.

– Так называли это место аборигены. Слово означает «красивая женщина».

– Оно было названо в честь красивой женщины, вы не знаете?

Хью увидел, что янтарь ее глаз на солнце потемнел, и теперь они отливали медом. Мысль молнией пронеслась в его голове: «Красивая женщина, вот она, здесь». Но сказал он другое:

– Никто не знает точно. Ходят только легенды. Рассказывают, что в давние времена, может быть, то было Время Мечтаний, жила-была молодая женщина по имени Меринда. Была она хранительницей песен. Ей были известны все песни и песенные линии своего племени. А это значит, что она владела силой племени. Легенда гласит, что за рекой жило племя соперников, и как-то раз человек оттуда решил завладеть силой Меринды. Он решил согнать племя с земель, богатых зверем и рыбой, и стать их хозяином. Похитив Меринду, он пытался силой выведать у нее песни. Но она отказалась и умерла, не издав ни звука, и этим спасла свое племя.

– Это произошло здесь?

– Если верить преданию, она умерла где-то в этих краях.

– А что стало с теми аборигенами, что жили здесь раньше?

– Большинство их погибло. Когда прибыли первые поселенцы, местные жители решили, что они ищут свои родные края и скоро уйдут. Но белые уходить не собирались, а когда они стали сгонять аборигенов с земли предков, началась борьба, и очень, надо сказать, кровавая. Если на ферме у белого что-то пропадало, они с соседями садились на лошадей и отправлялись убивать первых попавшихся на пути темнокожих, неважно, были они виновны в краже или нет. Аборигены в долгу не оставались. В ответ они поджигали ферму, расправлялись с семьей обидчика и уничтожали его скот. Это походило на самую настоящую бойню: белые, заявлявшие, что защищают свою землю, убивали аборигенов целыми племенами. Выжившие туземцы начали вымирать от болезней, от которых их организм не имел защиты: оспы, кори, гриппа. Предполагают, что за первые несколько лет после прибытия ссыльных только от болезней умерли тысячи аборигенов.

– Очень скоро аборигены стали терять чувство единства и свою культуру, потому что распались их семейства и племена. Они пристрастились бродить у поселений, выпрашивая подаяние. Они узнали вкус спиртного, их дети нищенствовали, женщины стали проститутками.

В результате исчезает древнее знание. Роды распадаются, и молодежь не имеет возможности перенимать обычаи и законы предков. Если так будет продолжаться, то наступит день, когда их культура исчезнет бесследно.

Джоанна видела перед собой сочную зелень полей в оправе живых изгородей и заборов, тянувшихся до подножия гор. Статные старые деревья и высокие эвкалипты делали равнину живописной; огромные стада овец напоминали в своем движении прилив и отлив.

– Подумать только, что среди такой красоты могла произойти трагедия, – прошептала она и уже громко спросила:

– А где ваша ферма, мистер Уэстбрук?

– Вон там, – указал он, – в конце дороги. Видите постройки за деревьями?

– Да, вижу.

Совсем неожиданно, стоявший с ними Адам вдруг закричал:

– Ферма! Ферма!

Джоанна с изумлением уставилась на мальчика.

– Как, Адам, ты заговорил? Так ты все-таки можешь говорить! – произнесла она, обнимая мальчика за плечи.

– Ферма! – взволнованно показывал пальцем Адам. – Ферма!

– Так-так, пять дней молчал и вот, пожалуйста, нежданно-негаданно, заговорил, – рассмеялся Хью. – Теперь понятно. Оказывается, чтобы говорить, ему надо жить на ферме.

Подворье фермы «Меринда» обрамляли разномастные строения, без намека на план. Часть построек была из бревен и обшивочных досок, другая – из камня. Ферма жила шумной, суетной жизнью. Всадники с криками и свистом загоняли овец в загоны, по двору взад-вперед с визгом носились овчарки.

Как только Хью остановил повозку, к нему подскакал один из всадников.

– Слава богу, Хью, наконец-то ты вернулся. У тебя серьезная неприятность, – он запнулся, увидев Джоанну.

– Это мисс Друри, Билл, – пояснил Хью, спрыгивая с повозки. – Она поможет мне, присмотрит за мальчиком. А вот и Адам. Так что у нас за беда?

Билл еще несколько мгновений таращил глаза на Джоанну, а потом объяснил:

– Мы обнаружили, что в стадах баранов-валухув завелись вши.

– Но когда я уезжал, животные были чистые!

– Сомневаться не приходится, Хью. У баранов ясно видны болячки, и шерсть тоже попорчена.

– Когда вы это заметили?

– Дней пять назад. Шнурок Ларри думает, что вши могли занести мериносы, которых ты пригнал в прошлом месяце из Нового Южного Уэльса. Но я в этом не уверен. Этих животных я осматривал сам и могу поклясться, что паразитов на них не было. Ума не приложу, откуда взялась такая напасть.

Хью махнул парню, подковывавшему перед конюшней лошадь.

– Насколько распространилось заражение? – спросил он у Билла.

– Точно не могу сказать. Будем надеяться, что дело обойдется только валухами.

– Но и это не меньше четверти настрига. А что с суягными овцами?

– Сейчас их проверяет Шнурок Ларри со своими ребятами.

– А есть шанс спасти зараженную шерсть до приезда стригалей? – спросил Хью, садясь на лошадь, подведенную помощником конюха.

– Я бы не рискнул загадывать.

Хью повернулся к Джоанне, все еще сидевшей в повозке вместе с Адамом.

– Это мой управляющий Билл Ловелл. Извините, мисс Друри, но я должен ехать вместе с ним осматривать овец. Дом вон там, идите с Адамом и располагайтесь. Я распоряжусь, чтобы ваш сундук занесли в дом. Если проголодались, скажите Пинг-Ли, она в кухне.

Джоанна собиралась что-то сказать, но Хью развернул лошадь и галопом ускакал со двора.

– Ну, Адам, – снимая его с повозки, начала Джоанна. – Как видно, нам придется…

– Овцы! – перебил ее своим возгласом Адам. Он указывал на загон, где несколько человек пытались справиться с бараном.