Кодекс поведения

Но они так и не нашли тела. И хотя его храм вознес молитвы во славу Джени Килиан, погибшей в огне, Тсеша все же тешил себя тем, что в рассказах человеческих Солдат, которые были свидетелями взрыва, он уловил нотки сомнения, и Тсеша ухватился за эту надежду, как за сухую ветку, торчащую из песчаной стены. Неужели огонь убил его девочку? Вера в то, что это не так, крепла с каждой сводкой новостей, которую он брал в свои старчески дрожащие руки. Он молился, чтобы это было не так, во время каждого из шести ежедневных причастий. Вкушая священную пищу, он просил богов, чтобы они вняли его молитвам. Прошу, верните мне мою Кьершу, горячо молил он, не обращая внимания на Лэнгли, бубнившего свои заученные фразы, верните, пока они не похоронили меня здесь.

А когда его капитан, его девочка вернется к нему… Вот тогда, тогда они еще побеседуют!

Глава 8

Джени прошла за Стивом в обеденный зал и молча ждала, пока он выбирал место. В подобных случаях она, как правило, не задумывалась. Если вы без сопровождающих, выбирайте одноместный столик в затененном углу и садитесь лицом к двери. В свое время дотошные инструктора тщетно пытались втемяшить эту непреложную истину в голову своей непутевой ученицы. Та же, как прирожденный инспектор, считала своим долгом садиться так, чтобы в поле зрения попадала касса и можно было наблюдать, как кассир обращается с деньгами.

Но за восемнадцать лет Службы это презренное правило стало ее второй натурой, данью постоянному ощущению опасности пусть не всегда острому, но прочно укоренившемуся в сознании Джени.

Тут же был особый случай. В отличие от длинных столов со скамьями, с которыми приходилось иметь дело в дешевых общественных столовых, здесь столики были небольшими, круглыми или квадратными, каждый накрыт серебристой скатертью и украшен вазой с живыми цветами. У каждого стола — не более восьми стульев с подвижными спинками. В этом богатом зале с многоярусным прозрачным потолком и широченными окнами в стенах легко разместилась бы тысяча человек. Сейчас он был наполовину заполнен, обычный для этого времени дня гул приглушала система шумопоглощения.

— Как тебе это все? — спросил Стив, подойдя к столику, стоявшему у самого окна. Открывавшийся из окна вид запорошенного снегом парка был просто великолепен, но Стив, похоже, имел в виду другие приоритеты. Усевшись спиной к окну, он кивнул Джени на стоявший поодаль столик, за которым сидели шишки из высших правительственных кругов. — Если тут зависнуть достаточно надолго, кого хочешь можно увидеть.

Между тем желудок Джени взывал к ее благоразумию громким урчанием: чего-нибудь, только сейчас. Джени села за стол рядом со Стивом и быстро проглотила одну за другой несколько вилок горячей снеди. Немного утолив голод, она по достоинству оценила аромат жареного лосося и приготовленных на пару свежих овощей и снизила темп. Подобная еда заслуживала уважительного отношения. Это вам не бутерброд в закусочной через дорогу от административного здания Северного Порта.

— Ну как? Есть можно? — спросил Стив через пару минут.

— М-м-м, — промычала Джени с набитым ртом. Проглотив, она спросила, указывая вилкой на океан голов сидевших за столиками людей. — Так кто эти шишки?

И Джени тут же получила краткую, но весьма содержательную характеристику начальников нескольких управлений и отделов. Когда же Стив Форел дошел до руководителей спецархива, Джени поняла, что светская газетенка, лежавшая у нее в сумке, намного отстала от времени.

— Прекрати! — Джени чуть не закашлялась от смеха, когда Стив решил попотчевать ее одной пикантной историей, благодаря которой начальник фермерского бюро едва не поставил крест на своей дипломатической карьере.

— Правда. — Широкая улыбка Стива выдавала радость рассказчика, угодившего благодарной аудитории. — В коридорах только об этом и говорят. Приехал один чувак из министерства сельского хозяйства и пригрозил, что если он не завяжет с этой штучкой, то его пошлют выгребать говно из-под подопытных кроликов. — Стив отодвинул опустевшую тарелку и подвинул ногой стоявший напротив стул так, чтобы его можно было использовать как подставку для ног. Затем он неспешно достал сигарету и скусил предохранительный наконечник. — Спасибо, что прикрыли нас с Анж, — сказал он, выпустив облачко пряного дыма. — Выручили.

Джени в свою очередь отставила пустую тарелку и, откинувшись на спинку стула, наблюдала за развернувшимся перед ней парадом высокопоставленных особ.

— Вы, конечно, отчаянные ребята: вокруг было столько людей, — сказала она.

— Да я тоже говорил, что не стоит. — Стив нахохлился, а его хорошее настроение, казалось, улетучивалось вместе с дымом. — Думаете, это моя идея была? Этакому похотливому молодому бычку вздумалось спустить пары прямо на письменном столе? — Он презрительно фыркнул. — Да у меня столик был заказан на сегодняшний вечер у Гайтана. Там сам министр финансов обедает. — Стив глубоко затянулся. Тоненькая полоска дозиметра поползла вверх по сигарете. — Я знаю, как себя вести. И умею показать себя, если подворачивается возможность.

Джени проводила взглядом группу каких-то важных типов в дорогих костюмах, которые быстро прошли мимо их столика.

— Для тебя это так важно? Представлять, что ты один из них, подлаживаться? — В памяти промелькнули неприятные сцены из ее служебного прошлого. — Или ты это делаешь потому, что боишься потерять работу?

Стив вспылил:

— Ничего я не подлаживаюсь! И с какой стати мне подлаживаться, если я и так ничем не хуже их.

— Они-то так не думают. — Джени принялась рвать в мелкие клочья свою одноразовую салфетку. Обычно она начинала кромсать, что под руки попадется, когда речь заходила об отношениях между Землей и колониями. — Ты разговариваешь иначе и поступаешь иначе, у тебя клеймо на языке и на всех остальных мыслимых и немыслимых частях тела. Их высочество, превосходительство и тому подобное проиграли Великую Войну, ты разве забыл? Вот почему на нас отыгрываются в первую очередь. Мы проблемные дети, так было и так будет. — Джени подобрала с тарелки веточку зелени и принялась жевать черенок. Стив поднял спинку стула.

— Ты рассуждаешь как сепаратистка, — пробормотал он, глазами провожая двух проходивших мимо высокопоставленных чиновников.

— Скорее как реалистка. И они не будут с нами считаться до тех пор, пока кровью не заплатят за то, что использовали наши промежуточные станции, за то, что вывозили наши богатства, за то, что запустили свои грязные руки в наш мозг, убедив лучших из нас в том, что они должны непременно приехать сюда, если хотят чего-нибудь добиться в жизни.

— Знаешь, а сепаратистов уже начали сажать.

Джени с удивлением заметила, что акцент у Стива резко ослабел.

— Ну и что? Сколько нас, а сколько их, — ответила Джени. — На всех тюрем не хватит.

Стив выдохнул короткий презрительный смешок.

— Ведьма. Мамуля предупреждала, чтобы я не связывался с такими, как ты, — он бросил на поднос использованную сигарету, — и я меняю тему. В этих разговорах о политике приятного мало. После них ощущение такое, будто только что в дерьме вывалялся. Анж сказала мне, как тебя зовут, только вот акцент никак не разберу. Откуда ты, Риза?

Какое-то мгновение Джени колебалась.

— Тай— это жозефанское имя. — J'suise Acadie