Спасительный свет (Темная сторона света)

– Спасибо, Оливия. – Лейси взяла свою спортивную сумку и направилась к «бронко».

Алек улыбнулся Оливии.

– И от меня тоже спасибо. От Пола есть известия? Она покачала головой.

– Я очень рада, что Лейси составила мне компанию. Алек сел в «бронко» и выехал на дорогу. Лейси щелкала клавишами радиоприемника до тех пор, пока не отыскала какую-то сводящую с ума какофонию.

– Ты хорошо провела время? – спросил он.

– Угу, – она хлопала ладонями по бедрам в такт музыке, и Алек заметил часы.

Он дотронулся до ее запястья:

– Что это?

Она подняла руку, разглядывая блестящий циферблат часов.

– Оливия купила их мне. Я должна буду звонить ей в полночь, когда ухожу на вечеринки.

Он нахмурился:

– Зачем?

– Просто, чтобы она знала, что со мной все в порядке.

– Это безумие! Ты будешь будить ее.

– Такое было условие. – Лейси начала повышать голос. – Она купила бы мне часы лишь в том случае, если бы я согласилась звонить ей.

– Почему ты вдруг захотела иметь часы? Раньше у тебя никогда не возникало такого желания.

– Ты же носишь часы. Что в этом такого?

Ему не хотелось ссориться с дочерью. Через несколько минут они войдут в дом и почувствуют отсутствие Клея. Теперь они остались вдвоем.

Он подъехал к дому, выключил зажигание и взял Лейси за руку, чтобы рассмотреть часы поближе.

– Они тебе очень идут, – сказал он.

Лейси забрала у него руку и скорчила гримасу.

– Чего это ты вдруг? – она повернулась назад, чтобы взять с заднего сиденья свою сумку, и выбралась из «бронко», направляясь к крыльцу впереди Алека.

– Лейс.

Она обернулась, сверкнув на него свирепым взглядом.

– Мне нравится, как ты выглядишь с часами – это все, что я имел в виду. – Он посмотрел на нее через капот «бронко». – Теперь мы остались с тобой вдвоем. Давай не будем начинать с перебранки.

– Ты сам начал. Я была совершенно счастлива, слушая радио. Это ты захотел поговорить. – Она гордо поднялась по ступеням и вошла в дом.

Он позвонил Оливии в десять из кабинета, слишком раздраженный, чтобы ждать половины одиннадцатого. Сегодня вечером ему не нужна была близость с ней.

– Я очень расстроен из-за часов, – сказал он в трубку.

– Они совсем недорогие.

Дело не в деньгах, – он провел рукой по волосам. – Дело даже, на самом деле, не в часах. Дело в условии, по которому она должна звонить вам в полночь. Я сам в состоянии позаботиться о ней, Оливия.

Оливия ответила не сразу.

– Она нуждается в каком-то… руководстве, Алек, – произнесла она наконец. – Ей необходимо знать, что вы волнуетесь о ней настолько, что хотите знать, чем она занимается.

Он покачал головой.

– Я знаю, что правила, по которым жил наш дом, кажутся вам странными, но я не собираюсь менять их. Если я начну это делать сейчас, то она окончательно отдалится от меня. Ей нужен привычный порядок, тот же, что был при Энни.

– Какой порядок? Вы оба позволяли ей делать все, что она пожелает. Она ребенок, Алек, и ей нужна родительская опека.

– И поэтому вы берете это на себя. Так что ли? Вы провели с ней одну ночь, Оливия. Это не делает вас ее матерью.

Оливия молчала, и Алек нахмурился, сожалея о сказанном. Он понимал, что немного завидует ее внезапно установившейся близости со своей дочерью.

– Я кладу трубку, – сказала Оливия.

– Оливия, я…

– Давайте просто закончим на этом, хорошо? До свидания.

ГЛАВА 43

Четыре дня подряд Лейси звонила ей в полночь: дважды из дома и дважды откуда-то еще. Просыпаясь, Оливия чувствовала слабость и легкую тошноту, но не собиралась говорить Лейси, чтобы та не звонила.

– Папа сказал, что я не обязана вам звонить, – сказала Лейси в первую ночь. Она была в гостях у подруги, и до Оливии доносились музыка и смех.

– Ну, что ж, он прав. Ты действительно не обязана, но мне бы этого хотелось. Если ты будешь звонить, я не буду беспокоиться о тебе.

– Ладно, – легко согласилась Лейси. – Я буду звонить.

После того, как они поспорили из-за часов, Алек звонил ей раза два. Он извинился за свою несдержанность, и она простила его. Тем не менее неприятный осадок остался – совсем незначительный, но вполне достаточный, чтобы удержать ее от слишком большой близости с ним. И она считала, что это – хорошо.

На пятый день с тех пор, как Лейси начала звонить ей, Оливия проснулась в полночь уже по привычке и потянулась к телефону прежде, чем сообразила, что он не звонил. Может быть, Лейси осталась дома. Возможно, что она цела и невредима и безмятежно спит в своей постели. Оливия следила за зелеными неоновыми цифрами, выскакивавшими в часах на ночном столике. Наконец в половине первого телефон все-таки зазвонил. Она сняла трубку и на другом конце провода услышала всхлипывающую Лейси, бормотавшую что-то нечленораздельное. Оливия села, сосредоточив все свое внимание на телефонной трубке.

– По-моему, ты слишком много выпила, Лейси. Лейси некоторое время плакала в трубку, издали слышались взрывы хохота.

– Я боюсь, – сказала она в конце концов.

– Чего?

Снова повисла пауза, пока Лейси собиралась с силами.

– У меня задержка.

– Господи! Сколько дней?

– Я точно не знаю. Я не следила за календарем.

– Где ты, Лейси? Я приеду и заберу тебя.

Лейси не сопротивлялась. Она дала Оливии запутанные указания, как добраться до дома у Кисс-Ривер, и сказала, что будет ждать на улице перед ним.

Дорога была почти пустынна, и Оливия почувствовала облегчение, когда заметила впереди луч маяка, разрезающего темноту. Она сбавила скорость, помня, что где-то здесь поблизости пасутся лошади. Она нашла перекресток, о котором ей говорила Лейси, и свернула на грунтовую дорогу, молясь, чтобы машина не забуксовала. Можно себе представить удовольствие застрять здесь среди ночи.

По указаниям Лейси ориентироваться было трудно, но, проехав несколько сот ярдов по песку, Оливия услышала музыку. Двигаясь на звук, она подъехала к маленькому дому, где Лейси в одиночестве сидела на ступеньках бетонного крыльца. Когда Оливия въехала на заросшую травой подъездную дорожку, она подняла взгляд, встала и пошла навстречу машине.

Оливия открыла ей дверцу. Лейси явно была пьяна, от нее сильно пахло пивом и табаком. В машину она забралась лишь с третьей попытки, села и закрыла глаза, откинув голову на спинку сиденья.

Оливия наклонилась, чтобы пристегнуть ее ремнем.

– Ты пила что-нибудь кроме пива?

– Угу.

– Тебя тошнило?

Лейси кивнула, с трудом приподняв веки.

– Три раза, – прошептала она.

– Скажи, если снова затошнит – я остановлю машину.

– М-м-м, – Лейси снова закрыла глаза.

Она проспала почти всю дорогу до дома Оливии. Оливия устроила ее в комнате для гостей, решив разговор о задержке месячных отложить до утра. Она вернулась в спальню и позвонила Алеку.

– Это Оливия, Алек. Извините, что разбудила.

– Все в порядке, – голос его был хриплым со сна. – Что случилось?

– Лейси здесь, у меня.

– Почему?

– Она была на вечеринке, выпила слишком много и позвонила мне в расстроенных чувствах. Поэтому я забрала ее и привезла к себе.

Она услышала в трубке его тяжелое дыхание и представила себе, как он сидит на кровати с голой грудью, растирает лицо и пытается проснуться.

– Я заеду и заберу ее, – сказал он.

– Нет, не надо. Она уснула. Я привезу ее утром.

– Я не хочу, чтобы вы возились со всем этим.

– Ничего страшного. У меня завтра выходной. Отправляйтесь обратно в постель, Алек. Мы поговорим обо всем утром.

На следующее утро Лейси проснулась бледной, с красными глазами. Она сидела за столом в своих вонючих джинсах и футболке, насыпая в кофе сахар ложку за ложкой, серьезная и притихшая. Оливия поставила перед ней тарелку с гренками и села за стол напротив.

– Вчера ночью по телефону ты сказала, что у тебя задержка и ты волнуешься.