Спасительный свет (Темная сторона света)

Это нелепо – полагать, что женщина с двумя пулевыми отверстиями в сердце могла выдержать сорокапятиминутный полет до ближайшего травмоцентра. Доктор Саймон вышла за рамки своих обязанностей, попытавшись прооперировать Энни в нашем местном отделении скорой помощи, вместо того, чтобы умыть руки и отправить ее в «Эмерсон», зная почти наверняка, что по дороге она умрет. Она заслужила нашу поддержку, а не травлю»

Оливия прочитала письмо дважды, забыв про свой пирог. Она позвонила Алеку домой, но, услышав его автоответчик, повесила трубку. Она набрала номер ветеринарной клиники и растерялась, когда ей ответил голос дежурной. Он наверняка занят, она не должна ему мешать.

– У меня неприятности с кошкой, – она вдруг сообразила, что этот идиотский прием подсказал ей сам Алек, когда он рассказывал, как записался на прием к своему тестю. – Я бы хотела узнать, могу ли я сегодня увидеть доктора О'Нейла?

– А что с вашей кошкой?

– Что-то с кожей. – Оливия глянула в гостиную, где Сильви свернулась уютным клубочком в плетеном кресле. – Она уже несколько дней дико чешется.

– Мы можем втиснуть вас в расписание примерно к четырем тридцати. Вам это удобно?

– Да.

– Как вас записать?

– Миссис Маселли, – она боялась, что имя Оливии Саймон окажется слишком хорошо известным дежурной.

В приемной ветеринарной клиники находились три собаки, и Оливия размышляла над тем, насколько честно по отношению к Сильви использовать ее подобным образом. Кошка дрожала у нее на руках, но успокоилась, едва они вошли в маленькую смотровую, где должны были ожидать Алека. «Я совершила ошибку», – думала Оливия. Она сама не одобрила бы, если кто-то вторгся к ней в рабочее время со своим личным делом. Она уже положила ладонь на ручку двери, когда с противоположной стороны в комнату вошел Алек.

– Оливия? – он выглядел озадаченным. Но в остальном он выглядел замечательно. С тех пор, как она видела его последний раз, прошло примерно полторы недели. Его загар резко контрастировал с белым халатом. – Что случилось с Сильви?

– Абсолютно ничего. – Оливия глупо улыбалась. – Извините, Алек. Я просто хотела поблагодарить вас за ваше письмо в «Газетт». У вас дома никто не отвечал, а я не могла ждать.

Алек улыбнулся. Он протянул руки, чтобы взять Сильви, и кошка свернулась у него на груди. Поглаживая ее между ушами, он сказал: – Вам не обязательно придумывать предлог, чтобы встретиться со мной.

Она почувствовала, как румянец заливает ее щеки. Это было так по-детски!

– Ваше письмо принесло мне большое облегчение, – сказала она.

– Вы не заслужили публичной порки.

– Но независимо от того, изменит ваше письмо что-нибудь или нет, я хочу, чтобы вы знали, как я благодарна вам за то, что вы его написали. За то, что вы так думаете. Я не была в этом уверена.

Алек опустил взгляд на Сильви. Кошка замурлыкала и засучила лапами по нагрудному карману халата.

– Извините, что не позвонил вам. – Он снова посмотрел на Оливию. – Несомненно, на прошлой неделе вы нуждались в поддержке, но…

– Не извиняйтесь. Я пришла сюда совсем не для того, чтобы принимать от вас извинения.

– Просто мы с вами уж слишком сблизились, – сказал он.

– Вы, должно быть, думаете, что я веду себя крайне неприлично, позволив всему этому зайти так далеко.

– Конечно же, я так не думаю. Вы довольно долго обходились без мужа, а я – без жены, и… Вас это огорчает?

– Меня это смущает.

– Пожалуйста, не принимайте это близко к сердцу.

– Ну, ладно, я, пожалуй, пойду, чтобы вы могли заняться своими настоящими пациентами. – Она протянула руки за Сильви, но он повернулся, не отдавая ей кошку.

– Не так быстро, – сказал он. – Расскажите, как вы поживаете.

У нее в голове пронесся вихрь новостей последней недели: Пол вернулся, полный раскаяния, но ей не хотелось говорить о нем.

– Я собиралась начать новый витраж, – сказала она, – но Том решил, что не будет меня больше учить.

– Чего это вдруг? – брови Алека удивленно взлетели вверх. – Я надеюсь, не из-за Энни?

Она кивнула. Алек нахмурился:

– Но это же нелепо! Я поговорю с ним.

– Пожалуйста, не надо. Вы можете сделать только хуже.

– И что вы собираетесь делать, я имею в виду витражи? Бросите ими заниматься?

– Я найду выход.

– У меня сохранилась целая куча инструментов Энни. Они валяются в доме просто так, без дела. Почему бы вам не зайти и не посмотреть, не пригодится ли что-нибудь из этого?

Ее радость была несоизмерима с его предложением.

– А у нее дома был точильный камень? Алек кивнул.

– Приходите сегодня вечером, – он вернул ей Сильви, слегка коснувшись пальцами ее груди через блузку. – Мои дети, наверное, будут дома, и это поможет нам избежать неприятностей.

Оливия снова взялась за ручку двери, но не сделала движения, чтобы уйти. Она посмотрела на Алека.

– Сегодня утром я почувствовала, как во мне зашевелился ребенок.

Он нахмурился, но она не смогла прочесть выражения его глаз. Она смущенно пожала плечами.

– Я просто хотела рассказать кому-то, – сказала она, открывая дверь.

– Оливия, – позвал Алек, и она обернулась к нему. – Вы должны были рассказать об этом Полу.

ГЛАВА 38

Впервые за семь месяцев Алек достал из стенного шкафа в коридоре чемоданчик с инструментами Энни, ее точильный камень и принес все это в кабинет. Чемоданчик был сделан из мягкой коричневой кожи, теперь покрытой слоем пыли. От одного его вида у Алека заныло в груди. Он тряпочкой протер запыленную поверхность, а затем открыл и разложил его содержимое на старом рабочем столе Энни, мужественно вдыхая старый знакомый запах – металлический и парфюмерный одновременно, смесь Энни и ее инструментов.

Инструменты не были разложены по маленьким кармашкам, а лежали как попало, в том виде, в каком она их оставила. Плоскогубцы, стеклорезы, мотки припоя и медной фольги, ножницы с тремя лезвиями. Алека немного смущало, что Оливия увидит это, увидит, какой неорганизованной была Энни. Он представил себе, как она сидела здесь, в кабинете, вечно сражаясь со своими волосами, спадавшими ей на глаза и мешавшими работать. Она сгребала массу волос руками и, закручивая, забрасывала их за спину – бессознательный жест, на который он обратил внимание еще в ту ночь, когда они познакомились. Хорошо, если Оливия возьмет кое-что из этого инструмента и использует по назначению, дав ему вторую жизнь.

– Зачем ты достал мамины инструменты?

Он обернулся и увидел в дверях Лейси. Ее волосы отросли, образовав смесь рыжего и черного.

– Оливия Саймон хочет одолжить кое-что из них.

– Почему она не может использовать инструменты Тома?

– Том сейчас не занимается с ней, и ей в данный момент нужны собственные инструменты, поэтому я предложил, чтобы она зашла и посмотрела на мамины.

– Она придет сюда? – Лейси нахмурилась. – Я думала, что ты больше не встречаешься с ней.

– Мы с ней просто друзья и ничего больше, я тебе уже объяснял, – он размышлял, не совершил ли ошибки, пригласив Оливию зайти к нему.

Он мог бы завести инструменты к ней домой. У него перед глазами всплыли воспоминания о его последнем визите к Оливии, ее гостиная, и он покачал головой. Ну, пожалуй, можно было бы забросить их к ней на работу.

Тренькнул дверной звонок, и Алек услышал, как Клей сбежал по лестнице, чтобы открыть. Он уже поговорил с Клеем, сообщив, что Оливия зайдет, объяснив, по какому поводу. Клей отреагировал необычной для него двусмысленной ухмылкой. Теперь Алек услышал в гостиной голос Оливии и ответный смех Клея.

– Мне нужно заниматься, – сказала Лейси, выходя в дверь, ведущую на кухню, а не в гостиную, чтобы не встречаться с Оливией по дороге наверх.

Оливия и Клей вошли в гостиную.

– Я собираюсь уходить, пап, – сказал Клей. Алек оторвал взгляд от инструментов.

– Ладно. Счастливо повеселиться.