Страница 5 из 8
Появились первые жертвы, число которых в следующие дни только увеличилось. Кроме этих жалких укрытий, многим людям просто некуда было спрятаться: в городе действительно надежными было буквально два или три подвала, все остальные не выдерживали минометного обстрела и тем более бомбардировок.
Очевидцы рассказывают, что впоследствии тела хоронили зачастую во дворах тех же домов, где люди пытались укрыться, иногда – даже без гробов, обернутыми в целлофановые пакеты.
Так похоронили брата Ольги Атаевой, 1978 г. р., г. Цхинвал, ул. Сталина, 30: «Мой брат Алан Атаев, 1971 года рождения, работал стоматологом в городской поликлинике, на военной службе не находился. Во время сильного обстрела города 8 августа он вместе с моими родителями и сестрой был в подвале нашего дома в центре города. 9-го числа, во время относительного затишья, Алан вышел из дома, чтобы посмотреть, не нужна ли кому-нибудь медицинская помощь, и больше не вернулся. На следующее утро мама, несмотря на сильный обстрел, вышла на его поиски. Она нашла его останки на расстоянии около 300 метров от нашего дома. Его разорвало на куски, наверное, это был прицельный выстрел из тяжелого оружия, может, из танка. Мама опознала его по обуви. Вместе с сестрой они собрали его останки и через несколько часов, под обстрелом, похоронили в огороде. Они не были уверены, что выживут сами, главное для них было похоронить то, что осталось от Алана».
Мальвина Цхаврибова успела отправить дочку к родственникам во Владикавказ, сама не поехала. Через пару недель ей пора было рожать, на этот раз мальчика. Осколок снаряда попал в живот женщины и одновременно убил сразу двоих человек – мать и еще не родившегося ребенка. Их похоронили вдвоем в огороде их разрушенного дома.
8.08.08 Ночные обстрелы продолжались всю первую неделю августа, и встревоженные мужчины стягивались к штабам резервистов, где надеялись записаться в ополчение и получить оружие. Командиры записывали добровольцев, но выдачу оружия не начинали до последнего, рассчитывая на прекращение огня. Сами добровольцы были не так оптимистично настроены. Рассказывает Алан Кочиев: «Утром, часов в 8 (7 августа. – Ред.), я с друзьями и соседями двинулись в центр города, чтобы записаться в ополченцы. Штаб, в который мы попали, был на пересечении улицы Исакова и бывшей улицы Ленина, а ныне проспекта Алана Джиоева. Этот штаб был создан буквально за пару недель до начала военных действий. Мы пришли туда, глава этого штаба оказался нам знаком, и больших проблем с тем, чтобы записаться в отряд ополченцев, у нас не было. Но пришлось ждать целый день, пока нам выдали оружие.
Оружие сразу не выдавали, все-таки рассчитывали на то, что все это прекратится хотя бы днем. Но под вечер стало ясно, что обстрел города будет продолжаться, и стали выдавать оружие. Мы его буквально сами взяли.
Штаб находился в центре города, а склад с оружием на северной окраине города. Большой армейский склад Минобороны Южной Осетии, там было все, начиная с экипировки и заканчивая оружием. Мы пришли туда, никого не обнаружили, и пришлось взломать двери. Потом появился один из работников этого склада, который нас начал успокаивать: мол, сам выдам. В итоге мы объяснили, что нам надо, и он выдал, записав наши фамилии.
Нас было 14 человек: друзей и знакомых, практически выросших в одном дворе. Все отряды в Южной Осетии так формировались, это и спасло город. Самому младшему в нашем отряде было 16 лет».
Осетинские власти до последнего не хотели верить в агрессию. Поздно вечером накануне объявления войны перед добровольческими бригадами выступил президент республики Эдуард Кокойты, который обнадеживал добровольцев: скорее всего нападения не будет. А ведь лишь несколькими часами раньше тот же Кокойты рассказывал журналистам о колонне танков и самоходных артиллерийских установок, которые были замечены юго-осетинской разведкой, а также о более чем двух десятках установок залпового огня, развернутых в непосредственной близости от Цхинвала.
Событием, заставившим поверить в возможность мира, стало телеобращение президента Грузии Михаила Саакашвили к жителям Южной Осетии, прозвучавшее около семи часов вечера. «Хочу с полной ответственностью сказать и признать, что несколько часов назад принял очень трудное решение – не отвечать огнем», – сказал грузинский президент. Позже секретарь Совбеза Грузии Каха Ломая скажет, в оправдание нарушенным обещаниям, что основанием для этого стала гибель одного военнослужащего грузинского миротворческого батальона и ранение четверых его сослуживцев в результате попадания снаряда в штаб одного из постов грузинских миротворцев. Но это именно оправдания. Несколькими часами раньше грузинского лидера министр по делам реинтеграции Грузии Темур Якобашвили также заявлял, что грузинская сторона в одностороннем порядке прекращает огонь в зоне конфликта. Так что неудивительно, что в тот вечер 7 августа жители и власти Южной Осетии поверили в возможность мирных переговоров.
Грузинские пушки заговорили буквально через несколько часов. Незадолго до полуночи грузинская тяжелая артиллерия открыла огонь по Цхинвалу со стороны Никози и Эргнети – грузинских сел на территории Южной Осетии. Жители Цхинвала, многие из которых несколько дней уже не выходили на улицу из своих домов, вновь спустились в подвалы. Замолчать это событие было невозможно, и официальная Грузия дала разъяснения: она подтвердила свое намерение решить грузино-осетинский конфликт военным путем. Тем временем грузинские миротворцы вышли из подчинения объединенного командования миротворческих сил и вступили в бои с осетинскими вооруженными силами на подходах к Цхинвалу. Начались сражения на подступах к городу. Вскоре грузинская артиллерия обстреляла правительственные здания, а сам город подвергся обстрелу из установок «Град», гаубиц и крупнокалиберных минометов.
Через два часа после начала военных действий президент Саакашвили объявил Южной Осетии войну. Практически сразу начался ожесточенный штурм Цхинвала по всем направлениям. Ближе к утру город начали бомбить самолеты ВВС Грузии. Город был практически полностью разрушен.
Корреспонденты, которые работали в Цхинвале, в один голос говорят, что грузинская армия воевала очень современным оружием, убивая в первую очередь безоружных женщин, детей, стариков. Этой неоправданной жестокости у репортеров, прошедших не одну войну и видавших всякое, нет объяснений. «Нам есть с чем сравнивать, мы работали в Багдаде в 2003 году, когда американцы начинали операцию против Саддама. Там были относительно точечные удары и несколько другое по качеству оружие, которое применялось в Багдаде. Здесь просто били по площадям. В Багдаде тоже гибли мирные жители, но у меня такое впечатление, что американцы не ставили своей задачей уничтожение мирного населения и это было скорее исключение из правил. А в Цхинвале совсем другая ситуация была, и впечатление, что город и жителей уничтожали целенаправленно всем, чем можно было убить, – „Градами“, минами, снарядами. И здесь ставилась задача именно физического уничтожения населения. За 18 лет необъявленной войны, в которой живет Южная Осетия, подвалы здесь строят прочными. В них привыкли прятаться, но не жить, как на этот раз – жить без воды, продуктов, электричества, жить и слышать, как над головой от разрывов качается дом, а ударной волной выбивает стекла, и просить: пусть этот снаряд или мина, или этот, или следующий, но станут последними, пусть стрельба прекратится», – рассказывает Антон Степаненко, специальный корреспондент Первого канала.
Яна Амелина, корреспондент ИА «Росбалт», не один раз была свидетелем того, что «грузинская артиллерия и другие силы били – и прекрасно это знали – именно по жилым кварталам. В Цхинвале практически нет промышленных объектов, и, нанося удары по городу, они заведомо наносили удары по жилым кварталам».
С началом массированного огня ополченцы, распущенные по домам командованием, верившим в возможность мирного урегулирования, пробирались к местам дислокации подразделений, оставив свои семьи в подвалах разрушенных домов. В городе царила паника. Рассказывает один из ополченцев: «Как мы воевали? Мы получили оружие. У нас было построение. На это построение пришел сам президент. Он воодушевил нас тем, что никакой войны не будет. Президент Грузии, мол, объявил о том, что боевых действий вестись не будет, и скорее всего придется нас распустить.