Страница 37 из 113
Первый регистр крепостных укреплений Филиппа Августа в Лане, Компьене, Сен-Мар-ан-Суассоннэ, Мелене и других городах показывает, что в начале XIII в. нормальными считались рвы глубиной 8-11 м и шириной 12-19 м, куртины высотой 6-10 м до основания парапета и шириной 1,2-2,1 м на уровне дозорного пути; в том же документе предусматриваются ворота с башнями по бокам с более толстыми стенами; некоторые из этих ворот названы простыми, другие двойными; перед ними находились подъемные мосты (pontes tournatiles), а другие башенки располагались на разных расстояниях друг от друга или вдоль стен. В качестве примера приведем Компьень, перестройку которого доверили Готье де Муллену. «В Компьене он должен сделать 300 туазов новой стены на извести так, чтобы она была 4 туаза в высоту до парапета, и построить другую стену, так, чтобы она также была 4 туаза в высоту, и дозорный путь – 4 фута, и он должен оштукатурить и починить стену с известкой, внутри и снаружи, и сделать четыре простые двери с двойными турелями и рвом шириной в 50 футов и глубиной в 30; и все это он должен сделать за 2000 ливров; из них горожане заплатят 950 и король – 1050»[219].
В некоторых городах система оборонительных сооружений была более сложной, например, в Каркассоне, над укреплениями которого много работали во времена Людовика Святого и Филиппа III. По завершении строительства город окружила крепостная стена длиной 1500 м с 20 башнями; перед стеной был ров либо, если позволяла местность, достаточно крутой откос. За стеной – свободное пространство шириной 7-8 м, где люди могли быстро передвигаться и переносить припасы. За ним находилась вторая стена, усиленная 25 башнями, на несколько метров выше первой. В город входили через двое главных ворот с внушительными барбаканами. На восточном фасаде промежутки между башнями были довольно большими, но зато рядом находился массивный замок четырехугольной формы.
Можно подумать, что в этих условиях сооружение укреплений для города требовало долгих трудов и не допускало импровизаций. В действительности же все было немного иначе: в случае крайней необходимости города были способны всего за несколько месяцев обеспечить себе эффективную защиту. Так было в случае с Пизой, где, опасаясь угроз Фридриха Барбароссы, за два месяца (июль-август 1155 г.) обзавелись рвом длиной в 6 км и построили стену на самом уязвимом участке; на следующий год за то же время к ним пристроили деревянные башни, замки и балконные выступы над воротами[220]. После первой осады Тулузы Симон де Монфор приказал срыть ее оборонительные сооружения, «чтобы всякий, будь то человек или зверь, мог войти туда свободно»[221]. Снос, который был завершен в октябре 1216 г., не помешал жителям города очень быстро отстроить укрепления и успешно выдержать осаду 1218 г.
Самый большой прогресс в искусстве фортификаций, самые новаторские и обдуманные эксперименты наблюдаются в области строительства замков, которые имели первостепенное военное значение.
Конечно, в этот период часто использовались традиционные места укреплений, причем некоторые из них служили для обороны с незапамятных времен. Ведь первые романские донжоны необязательно забрасывали или сносили, их дополняли, изменяли, встраивали в более крупные и новые ансамбли. Так было с лондонским Тауэром, где кубический донжон был построен в 1078 г., а стена – в 1097 г., затем они достраивались в 1129-1130, 1171-1178 и 1190 г.; в последний год, судя по израсходованной сумме в 2881 фунт стерлингов, строительство велось с большим размахом. Вообще отношение к старым крепостям было разным: то, скорее по политическим, чем по военным мотивам, их сносили и забрасывали места: например, после восстания 1173-1174 гг. Генрих II приказал срыть множество баронских замков; в правление Иоанна Безземельного в Англии разрушили около 12 замков; то использовали земляные насыпи и фундамент, а укрепления возводили заново, не прибегая к уже существующим постройкам: так, новый замок Ангеррана III в Куси ничем не напоминал предыдущий; то постройки феодальной эпохи (особенно каменные донжоны) рассматривались как достаточно пригодные к тому, чтобы их сохранить.
В общем, новых построек было больше, чем обреченных на разрушение: археология и письменные источники свидетельствуют о существовании густой сети замков, хотя из-за недостатка документов предшествующей эпохи нам неизвестны многие ранее существовавшие укрепления. Князья вели систематическое строительство: Фридрих II – в Сицилийском королевстве, Филипп Август – в королевском домене, Эдуард I – в Гиени и Уэльсе. Сосредоточение власти в одних руках привело к увеличению количества замков, которыми владел один человек или одна династия. Список «замков и крепостей, которые держит Филипп, король французов» (Филипп Август), составленный после крупных завоеваний в период его царствования, перечисляет более сотни мест, из которых 45 – в Нормандии. По воцарении Генриха II Плантагенета в 1154 г. в Англии насчитывалось 49 королевских замков и 225 баронских; спустя 60 лет, в 1214 г., соотношение было соответственно 93 и 179. В 1220 г. английский король владел в герцогстве Гиени 10 замками, в 1250 г. – 14, в 1294 г. – 32 (и более 11 на совместных началах). Около 1300 г. графу Прованса принадлежало 40 замков. Заметим также, что, помимо крепостей, находившихся в личном владении королей и владетельных князей, появлялось все больше замков «присягнувших» вассалов, которым они были переданы за клятву, и «возвратные», которые вассалы должны были вернуть сеньору на время, необходимое тому для обеспечения обороны[222]. Начиная с 1186 г. в герцогстве Бургундском, где на 7000 кв. км приходилось 70 замков, большинство из тех, что не принадлежали герцогу, были замками «присягнувших» вассалов и «возвратными» замками. В туже систему обязательств стремились включить и замки, которыми владели в качестве арьер-фьефов.
В эту эпоху произошел быстрый рост количества укрепленных домов (отличавшихся от простых) и сеньориальных поместий с оборонительными сооружениями, которые государи охотно разрешали строить, видя в них средство все большего подчинения населения. Укрепленные сооружения были серьезным препятствием для обычного бандитизма и насилия, но нисколько не угрожали их собственной власти. Ко всем регионам можно отнести следующее определение укрепленного дома в графстве Форэ: «частное хозяйство, более или менее признанное общественно полезным в соответствии со своей значимостью и достоинством сеньора, наделенного графом низшими судебными полномочиями, дабы позволить сеньору пользоваться властью»[223]. Часто владетельный князь устанавливал некоторые ограничения для укрепленного дома. Так в 1223 г. поступил Тибо, граф Шампани, с домом, построенным в Живри неким Анри де Мирво: «Я позволил названному Анри или его наследнику построить возле этого дома стену высотой в пятнадцать с половиной футов и толщиной в два с половиной фута, без рва и турели, без дозорного пути для лучников и бойниц для арбалетов так, чтобы она была только голой стеной»[224].
На строительство больших, единственно пригодных в военном отношении, крепостей власти без колебаний выделяли значительные суммы, о которых иногда можно узнать благодаря менее скупым документам. Строительство в 1180-1190 гг. донжона в Дувре обошлось почти в 4000 фунтов стерлингов. В 1196-1198 гг. Ричард Львиное Сердце приказал построить комплекс укреплений, чтобы преградить течение Сены, защитить Руан, блокировать французские аванпосты Жизор и Верной. Основной частью этого комплекса стал будущий Шато-Гайар, названный тогда «прекрасной крепостью Рока». Счета позволяют увидеть раскладку расходов, которые в итоге достигли 21 203 фунта стерлингов[225].
219
Mortel К., Deschamps Р. Recueil de textes relatifs a l’histoire de l’architecture. (810). Vol. II. P. 215.
220
Schmiedt G. Citta e fortificazioni. (860).
221
La chanson de la croisade albigeoise. Vol. II. P. 248.
222
Boutruche R. Seigneurie et feodalite. (102). Vol. II. P. 38.
223
Neujbourg G. de. Chateaux et maisons fortes. // Bulletin de la Diana. 1948. N. 31. P. 228-231.
224
Mortel К., Deschamps P. Recueil de textes relatifs a l’histoire de l’architecture. (810). Vol. II. P. 233.
225
Re