Милая затворница

– Если бы ты почаще вспоминала об этом, – перебил ее Коллин, – у нас не было бы необходимости выяснять отношения.

– Как ты можешь, Коллин? – Жгучая обида захлестнула ее, и она едва сдержалась, чтобы не выплеснуть свою досаду и свой гнев.

«А может, Коллин все-таки имел какие-то основания для беспокойства?» – подумала она неожиданно. Ей вдруг вспомнилось, с каким удивлением Керкленды взглянули на нее, когда она последовала за Фергусом. Алекс потупилась и пробормотала:

– Прости, Коллин. Я не подумала, как это будет выглядеть в глазах наших гостей.

– И это все?..

– Но я не сделала ничего предосудительного. Поверь, Коллин. Ничего. – Алекс подумала о том, что сказала ей Дженни прошедшим вечером, чтобы утешить ее. «Скажи ему правду. Пусть он почувствует себя глупцом и наконец образумится». Значит, правду. – Коллин, я должна была поговорить с Фергусом о Дженни и потому вышла с ним.

– Поговорить о Дженни?

– Речь идет… о ее чувствах к Фергусу.

– Но это же смешно. Фергус прекрасно знает ее. Знает уже много лет.

– Она всего лишь на два года моложе меня, Коллин. Эта девушка любит Фергуса, а тот не желает пойти ей навстречу.

– В таком случае оставь его в покое. Но если ты говоришь правду, то прошу прощения, Алекс. Я сожалею, что потерял самообладание.

Она кивнула и пробормотала:

– Я хочу, чтобы эта женщина покинула наш дом, Коллин.

– Ты имеешь в виду Ребекку?

– Она с первого дня отнеслась ко мне непочтительно. И надо полагать, следила за мной…

Коллин нахмурился, и Алекс поняла, что ей следовало бы повременить с этим разговором. Подождать неделю или две, пока не улягутся страсти.

– Ты хочешь, чтобы я выгнал ее?

– Да.

– Я знаю ее почти двадцать лет. Ее мать была подругой моей матери.

– Она обращается со мной неподобающим образом, Коллин.

– А куда я отправлю ее? Просто выгоню из дому? Ее мать умерла, и у нее нет близких людей. Могу я дать ей по крайней мере рекомендацию, чтобы она не умерла от голода?

– Меня не волнует, куда она пойдет. Она хочет завладеть тобой, Коллин! Она смотрит на тебя как собака, желающая получить лакомый кусок со стола. И она хочет, чтобы я убралась отсюда. Теперь это совершенно очевидно.

– Очевидно то, что она очень хорошо ко мне относится. Как же я смогу выгнать ее? Ты никогда не жила так, как она, Алекс. Ты никогда не страдала от голода и холода, и самое большее, что беспокоило тебя, – это вопрос, какой наряд наилучшим образом подойдет к твоей фигуре.

Коллин умолк, и Алекс подумала, что он закончил, но он лишь перевел дыхание, потом вновь заговорил:

– К тому же, Ребекка – превосходная экономка. Она прекрасно выполняет свои обязанности. И если ее следует выгнать только потому, что она шокирована твоим самоуверенным поведением, то тогда мне придется уволить всех, кто знает тебя, не так ли?

Коллин стремительно вышел из комнаты, не заботясь о том, что оставил Алекс в крайне угнетенном состоянии.

День прошел в напряженной тишине, и Александра была уверена, что ей не удастся уснуть. Но она провела без сна почти всю предыдущую ночь, поэтому сейчас все-таки заснула.

Ее разбудило осторожное прикосновение к плечу.

– Прости меня, дорогая. – Губы Коллина коснулись ее спины, и она почувствовала горячее дыхание.

Алекс открыла глаза и заморгала. Однако темнота успокоила ее, и через несколько секунд она снова закрыла глаза. Рука мужа легла ей на талию, и Алекс, сладко зевнув, снова заснула.

Через какое-то время она опять проснулась и тотчас же услышала шепот Коллина:

– Спи, милая. Спи. – Он поцеловал ее в спину и ласково прошептал: – Ты очень красивая, Алекс. Нежная и теплая…

Он прижался к ней всем телом и снова поцеловал, на сей раз – в плечо. Алекс невольно улыбнулась. «Неужели мне все это не снится?» – подумала она. Алекс постаралась прижаться к мужу покрепче и тотчас же почувствовала прикосновение его горячей плоти. В следующее мгновение рука Коллина скользнула меж ее ног.

– А-а!.. – простонала Алекс.

Коллин прильнул губами к ее уху, продолжая ласкать. Не выдержав, Алекс опять застонала. Она наслаждалась ласками мужа, но ей хотелось большего. Подняв ногу, она закинула ее Коллину на бедро и прошептала:

– Быстрее, пожалуйста…

Коллин шевельнул бедрами и крепко прижался к ней своей возбужденной плотью.

– Да, Коллин, да!.. – простонала она.

В следующее мгновение он вошел в нее и тотчас же остановился, казалось, он решил безжалостно мучить ее.

Алекс впилась ногтями в его бедро и, задыхаясь, простонала:

– Еще, еще… – Ей хотелось, чтобы он заполнил ее целиком.

Коллин поцеловал ее в ухо и с усмешкой проговорил:

– Ты хочешь совсем поглотить меня, дорогая?

В тот же миг он вошел в нее глубже, а затем начал двигаться – все быстрее и быстрее. Алекс снова застонала, и каждое движение мужа вызывало у нее новый стон; при этом она то и дело впивалась ногтями в бедро Коллина, побуждая его быть безжалостным.

В какой-то момент она громко вскрикнула, почувствовав, как по телу ее прокатилась горячая волна, в ту же секунду Коллин последний раз с силой вошел в нее, и его стон слился с ее криком, когда они вместе воспарили к вершинам блаженства.

– Прости, – прошептал он минуту спустя. – Прости за то, что я наговорил тебе раньше.

Алекс не хотела возвращаться к действительности; обняв мужа одной рукой, она уткнулась в подушку, увлажнив ее слезами.

Глава 19

– Приятно познакомиться с такой очаровательной новобрачной. Добро пожаловать в Шотландию, леди Уэстмор.

– Благодарю вас, мистер Нэш.

Новобрачная? Неужели она все еще новобрачная? Алекс не чувствовала себя таковой. Ведь они поженились два месяца назад. И увы, начало их совместной жизни не предвещало ничего хорошего. Станет ли лучше в дальнейшем? Люси не сообщила, как скоро наладится семейная жизнь, однако пока что само собой ничего не образовывалось.

В данный момент ее муж стоял рядом с ней среди веселых гостей, беседуя с теми, кого знал. Керкленды оказались более светскими людьми, чем предполагала Алекс. Отец Дженни не являлся лордом, но его брат был графом, и многие из семейства считались довольно состоятельными людьми. Брат хозяина был не единственным графом среди присутствующих, так что этот прием являлся вполне светским даже в Лондоне.

Начались танцы, но Алекс не присоединилась к танцующим. Получив приглашение на этот бал, она вспомнила об обещании Коллина научиться танцевать вальс, но не стала поднимать этот вопрос. Она боялась услышать его отрицательный ответ. Тогда ее чувства были бы задеты, и она могла бы наговорить лишнего, нарушив тем самым хрупкое перемирие между ними. В течение нескольких недель они лишь изредка обменивались фразой-другой и в основном хранили неловкое молчание. Когда заговаривали друг с другом, то были нарочито вежливы и старались как можно тщательнее подбирать слова. Алекс сознавала, что их с Коллином влекло друг к другу, но только физически, но когда наконец произойдет окончательное примирение, она не могла предугадать и постоянно опасалась очередного столкновения.

Алекс всегда ощущала присутствие мужа и чувствовала на себе его взгляд, когда же оборачивалась, замечала его мимолетную улыбку. Его глаза вспыхнули, когда он увидел ее в платье, которое она выбрала для нынешнего приема у Керклендов. Он даже подошел к ней с комплиментом и поцеловал в шею. Алекс улыбнулась при воспоминании об этом. Любовные ласки мужа ничуть не изменились. Он по-прежнему доставлял ей огромное удовольствие, но увы, все это происходило только по ночам. Чаще всего он будил ее глубокой ночью нежным шепотом – шептал ей на ухо всякие ласковые слова на своем мелодичном гэльском языке, – и они сливались воедино.

Хотя Алекс не понимала, что шептал ей муж, при этом глаза ее наполнялись слезами. Однажды она спросила у Дженни, что по-гэльски означает «maith dhomh» – эти слова Коллин повторял неоднократно.