Страница 14 из 45
– Нет. А что случилось?
– Давайте сначала поговорим о вашем клиенте. Вы ничего подозрительного не заметили, когда были у него последний раз? Кстати, когда это было?
Указав на листки в папке, я сказал:
– Вероятно, у вас все отмечено.
– Зачем же так говорить? Когда вы были у него в последний раз? – повторил свой вопрос майор.
– Я был у него в четверг.
– И в четверг вы ничего не заметили подозрительного в его поведении?
– Ничего подозрительного. А что все-таки случилось?
– Он ничем с вами не делился? – будто бы не заметил моего вопроса майор. – Не говорил о проблемах, о конфликтах в камере?
– Да нет, ничего не говорил.
– На волю ничего не просил передать?
– Нет, ничего.
– Мы с вами, – майор обратился ко мне по имени-отчеству, – говорим не для протокола. Для нас это очень важно. Он никакой записки на волю не передавал?
– Нет, никакой. Но что случилось?
– Да, собственно… Беда случилась. Вашего клиента больше нет.
– Как больше нет?! Что вы имеете в виду?
– Ну… убили его. Погиб он.
– А можно узнать, при каких обстоятельствах это случилось?
– Какое для вас это имеет значение? – ответил майор. – Это уже наша забота.
– Но я все же его адвокат и представляю его интересы. И я должен знать, каким образом он погиб. И погиб ли он на самом деле.
Майор улыбнулся:
– Вы что, не доверяете нам?
– Я должен убедиться, что если вы говорите, что его нет, так его нет на самом деле.
– А что я вам должен показать? В морг отвести? – раздраженно ответил майор.
Я молчал.
– Ваш клиент убит сокамерниками в драке. Вот все, что я могу вам сказать. Ведется следствие, устанавливается истина, кто это сделал. Поэтому я и задавал вам вопросы.
– А кто ведет следствие?
– Органы прокуратуры, кто занимается убийствами.
– А как мне узнать, кто именно из следователей ведет это дело, чтобы связаться с ним?
– Послушайте, – неожиданно перебил меня майор. – Вы проявляете чрезмерное любопытство – кто ведет дело… Все данные про вас есть. Если следствие сочтет нужным, то вас об этом известят. А пока я не смею вас задерживать. Вы будете работать сегодня с другими клиентами?
– Нет, пожалуй, сегодня не буду…
– Ну что ж, тогда до свидания, – приподнялся он из-за стола.
Я взял свое удостоверение и вышел из кабинета.
«Вот тебе и на – Олега убили! Кто убил, по чьему заданию? Случайна ли эта смерть? Нет, конечно, можно выдвинуть разные версии. Может быть, действительно был межкамерный конфликт, типичная бытовая драка, а может, его убили блатные по заданию воров… Не зря же говорили, что он имеет несколько смертных приговоров от воров в законе. Может быть, его убили оперативники? А может… – страшная мысль пришла в мою голову, – а может… Борис Петрович и его организация убрали Олега? Он же выдвинул ультиматум!»
С этими мыслями я отъехал от следственного изолятора. Через несколько метров я остановился и посмотрел, нет ли за мной «хвоста». Но ничего подозрительного не увидел.
Я поехал в консультацию. Но, войдя в свой кабинет, понял, что работать не могу. Не так часто случается в адвокатской практике ЧП. Конечно, был у меня и побег знаменитого киллера из следственного изолятора, были и несколько убийств моих клиентов. Но эти убийства были на воле. А тут – в тюрьме… Хотя, впрочем, это не такая уж и редкость. Я знаю, что по статистике в тюрьме часто и погибают, и умирают, просто об этом знает не каждый, лишь те лица, которые допущены в круг событий, происходящих в следственном изоляторе. А следственные изоляторы живут своей таинственной внутренней жизнью…
Окончательно поняв, что сегодня работать не смогу, я сел в машину и поехал домой.
Дома включил телевизор. В вечерних новостях сообщили о происшествии в следственном изоляторе, о смерти Олега. Что меня удивило – эту новость передали практически по всем каналам, а потом и в специальных программах: «Дорожный патруль», «Дежурная часть». Там была дана более подробная информация о смерти Олега. Правда, в некоторых передачах почему-то была изменена его фамилия.
Жена поинтересовалась:
– Это твой клиент?
– Да.
– А за что его?
– Откуда я знаю…
– Но ты же его адвокат и должен знать, за что его могли убить.
– Мало ли за что их там убивают! Ты что, считаешь, что я должен быть посвящен во все их тайны?
На следующее утро практически во всех центральных газетах была подробная информация о смерти Олега. К тому же выяснилось, что в это же время при таинственных обстоятельствах умер и подельник Олега Андрей, муж Ольги. Почему-то газеты писали «в связи с сердечной недостаточностью».
Да, я знал, что в тюрьмах и следственных изоляторах часто умирают люди, и именно «в связи с сердечной недостаточностью». Но, насколько мне известно, Андрей был здоровым парнем и на свое здоровье никогда не жаловался.
Это все было очень странным. Что мне оставалось делать? Кому звонить? Борису Петровичу?
А вечером меня ждала очередная неожиданность. В дверь моей квартиры позвонили.
– Откройте, это ваш участковый, – услышал я из-за двери.
Я молча открыл дверь. В квартиру вместе с участковым вошли двое в штатском.
– В чем дело? – поинтересовался я.
– Мы пришли к вам, – назвали они меня по имени-отчеству, – для выполнения следственных действий.
– Каких еще следственных действий? О чем вы? Вы меня ни с кем не перепутали? – удивился я.
– Нет. Вы ведь адвокат такой-то? – назвали они мою фамилию.
– Да. А какие могут быть следственные действия?
– Вот, смотрите. – И они показали мне бумаги. – Вот ордер на обыск вашей квартиры.
– Какой еще ордер?! При чем тут обыск в моей квартире? В связи с чем?
– В связи с тем, что вы являетесь свидетелем по делу об убийстве Олега, – назвали они фамилию моего подзащитного.
– Но я же не могу быть свидетелем, я его адвокат!
– Все вопросы к прокурору, – прервал меня один из сыщиков. – Нам приказано провести у вас обыск.
– Хорошо. Но сначала покажите мне ваши документы.
Оперативники показали мне «корочки». Да, это была именно та организация, которая вела так называемое оперативное сопровождение этого уголовного дела. То есть это были коллеги моих знакомых оперативников.
– Ну что ж, приступайте, – сказал я. – Но необходимо пригласить понятых.
– Да, конечно, – сказал участковый и тут же вышел звонить в соседние квартиры.
Наконец вошли соседи, живущие напротив меня.
– Мы приступаем, – сказал оперативник, прошел на кухню, достал протокол обыска и стал его заполнять – такого-то числа, во столько-то, в квартире такого-то человека…
– А можно поинтересоваться, что вы будете искать? – спросил я.
– Да, – спохватился один из оперативников. – Мы предлагаем вам сразу выдать оружие, наркотики и иные предметы, запрещенные законом.
– Так, – сказал я. – Я хочу сразу записать в протокол, что ни оружия, ни наркотиков, ни иных запрещенных предметов я не имею. – И, обращаясь к своим соседям-понятым, я сказал: – Попрошу вас быть очень внимательными, поскольку не исключается возможность того, что мне могут подбросить что-либо запрещенное.
– Ну что же вы так! – сказал один из оперативников, назвав меня по имени-отчеству. – Неужели вы думаете, что мы способны на такое? Нам этого не нужно. Мы ищем только то, что касается смерти вашего клиента. У нас есть оперативные данные, что вы вынесли из следственного изолятора какие-то записки на волю в отношении его. А поскольку в данное время ведется следствие именно по факту его убийства, то, как вы понимаете, любые записи имеют колоссальное значение для следствия. Поэтому мы вас убедительно просим, – он вновь назвал меня по имени-отчеству, – выдать те записи, которые вы взяли.
– Я еще раз повторяю, что никаких записей я не выносил и ничего у меня нет, – сказал я и тут же стал лихорадочно вспоминать, куда дел адрес и название голландского банка. А вдруг их найдут? Тут я и попался… А почему, собственно? Ничего особенного в этих записях нет. Просто я подставляю Олега. Да еще и жена его похищена…