Страница 13 из 37
— Да-да, именно. Его звали Гарбен. Вот как это было, Шелл. Мы снимались в этом фильме два года тому назад. Во время съемок и пару недель потом мы жили вместе в Голливуде. В общей сложности месяца три. Джинни тогда встречалась с мистером Гарбеном. Раза четыре или пять. И однажды она попросила меня пойти с ней. Мистер Гарбен должен был привести своего приятеля. Так я познакомилась с Хэлом. — Она помолчала. — Виделись мы один только раз, если тебя это интересует.
— Интересует.
— Я не знала тогда, что Хэл — человек… сомнительной репутации. И про Гарбена ничего не знала. Во всяком случае до того, как о скандале, связанном с ним, не написали газеты. Боже, к тому же он оказался еще и женатым!
По-моему, этот факт шокировал ее гораздо сильнее, чем то, что Гарбен был гангстером.
— Джинни знала, что Хэл находится здесь на ранчо, или она случайно встретилась с ним? — спросил я.
— Не знаю, Шелл. Я увидела его лишь в воскресенье вечером у бассейна.
Я был так заинтересован сведениями, которые мне сообщила Эйприл, что не заметил, как слева от меня какой-то парень уселся на табурет и негромко сказал бармену:
— Как обычно, Клайд.
Но когда я взглянул в зеркало, то увидел, что это Пит, тот самый тип с рыбьим лицом, который разговаривал с Хэлом, Грином и тем четвертым субъектом, который сразу же ушел. Я не знаю, находился ли он здесь достаточно долго, чтобы слышать нашу беседу с Эйприл, но то, что сейчас он проявлял к нам совершенно нездоровый интерес, было очевидно. Голова его была повернута слегка влево, будто он гам что-то рассматривал, но его правое ухо, будто сачок, ловило наш разговор.
Я уже хотел повернуться и сказать ему пару ласковых слон, но передумал. Вместо этого я наклонился к Эйприл и сказал:
— Ну, ладно, будет. Давай-ка развлечемся немного. Уж больно здесь скучно. — Мы говорили с ней очень тихо. В нескольких футах нас, думаю, уже не было слышно, но парень слева нас наверное слышал. Поэтому я продолжал так же тихо: — А теперь, смотри. Я собираюсь вылить свой виски этому малому на брюки.
Я, будто невзначай, поднял свой стакан и повернулся, но нерезко, зато резко дернулся мой сосед слева. Я ухмыльнулся ему в лицо.
— Что делают с длинноухими стукачами, фраер?
Он сделал невинное лицо.
— Я не подслуши… — Он замолчал, но было поздно. Он знал жаргон и, конечно же, подслушивал. Надеюсь только, что не очень долго.
Я продолжал ухмыляться, но, думаю, вид у меня был не очень приветливый. Во всяком случае, он поднялся и ушел, оставив свой стакан недопитым.
Я стал производить в голове нехитрые арифметические расчеты. Карл Купер выбыл из игры. Оставались: Хэл, Грин, Пит и, возможно, тот четвертый, который был с ними у бассейна. Потом Додо и двое, сидевшие с ним за столиком. Плюс где-то Фармер. Итого семь или восемь человек. Да еще второй ковбой, если только он не был одним из тех, кого я уже упомянул.
— В чем дело? — спросила Эйприл.
— У парня слишком большие уши.
Она облизала губы, слегка нахмурилась, но промолчала. Потом спросила:
— Шелл, ты считаешь, Джинни действительно погибла в результате несчастного случая?
— Нет, теперь не считаю. Я думал так раньше, но больше так не думаю. — Я предложил ей сигарету. Она взяла ее. Я чиркнул зажигалкой для нас обоих и продолжал: — Это, однако, не означает, что она действительно была убита. Я не располагаю сколько-нибудь убедительными…
Внезапно в голову мне пришла одна мысль. Как же это я не обратил внимание на это странное совпадение раньше? Ведь Джинни погибла или была убита в воскресенье утром. А о похоронах миссис Хэролд Кэлвин я прочитал в среду в вечерней газете, погибла же она в автокатастрофе в понедельник днем.
Джинни — в воскресенье. Летти — в понедельник. Летти была женой Хэла, а он в субботу вечером находился с перепуганной Джинни Блэр. Здесь было о чем подумать.
И еще я вспомнил ту ночь, когда Гарбен выпрыгнул из окна отеля «Голливудская корона». В этом отеле жил не только Жюль. Кэлвин тоже снимал там номер. И в ту ночь, когда я бежал через холл, чтобы одним из первых успеть к месту происшествия, в одном из кресел в холле я увидел Хэла Кэлвина. Он улыбался. Тогда я не понимал почему. Но теперь я не исключаю, что уже тогда, за два месяца до их женитьбы, он размышлял о Летти.
И еще я подумал, что весьма возможно, когда Хэлу сообщили о гибели Летти, он улыбался той же самой улыбкой. Но тут мысли мои прервались. Не сами собой, конечно. Оживленная болтовня, лепет, чириканье — называйте это, как угодно, но имя всему этому одно — Женщины. На этот раз три женщины — блондинка Делиз, рыжеволосая Чу-Чу и черноволосая, черноглазая Зия.
Маленькая Зия вошла в салон первой, остановилась в нескольких ярдах от дверей и, подождав, пока подруги подойдут к ней, обвиняющим перстом указала на Эйприл.
— Вот ты где! Как ты нас провела!
И тут октавой выше прозвучал голос Чу-Чу.
— Ты обманщица!
— Ты позоришь весь наш пол, — драматическим тоном произнесла Делиз.
— Черта с два она позорит, — подумал я.
Но тут нас окружили, девушки тараторили все разом, мелодичными голосами обвиняя друг друга в чудовищных вещах, не забывая, однако, уколоть и меня. Я заказал всем выпивку и неспешно осушил свой стакан. Когда гомон стал немного стихать, я поднял руку и рявкнул:
— Тихо!!
Черт побери, обещаю никогда больше так не делать. Стало тихо, как в сурдокамере. Замолчали все, даже две дюжины посетителей.
— Ну, скажите же хоть что-нибудь, — слабым голосом попросил я.
Молчание. Лишь надтреснутый голосок пролепетал:
— Я мал… кая, пож… лая леди из Пасадены…
— Ну, не молчите же, — продолжал я. — Я ведь только пошутил. Давайте… давайте все займем отдельную кабинку. По-моему, это будет здорово, а?
Снова поднялся гомон: да, это будет здорово, великолепно, мы сможем посидеть и выпить без посторонних, познакомимся как следует, квох-квох-квох.
Наконец мы устроились в отдельной кабине. Зия слева от меня, Эйприл справа, Делиз напротив Зии, а Чу-Чу рядом с ней. Я заказал всем коктейли и попросил появившуюся в шесть часов официантку следить за тем, чтобы стаканы не оставались пустыми.
Прошло минуты три. Время от времени мне удавалось произнести «ну», или «но», или «если хотите знать». Но не больше. «Бла-бла-бла, квох-квох, бла-бла». За это время они немного выговорились, слегка коснувшись самых последних новостей, таких, как бигуди, самочувствие и так далее, ведь они целый час друг друга не видели. Наконец, Чу-Чу, взглянув на меня, задала мне вопрос, что называется в лоб.
— Шелл, как по-твоему я выгляжу?
На ней была миленькая белая шляпа с плоской тульей и широкими полями, резинка ее туго охватывала соблазнительный подбородок. Еще на ней была белая нейлоновая блузка, светло-голубой мужской галстук, светло-голубая же юбка и высокие белые сапожки, которые я заметил еще тогда, когда она стояла у стойки бара.
— Как я тебе нравлюсь в этом наряде девушки-пастушки?
— Если бы я был быком, то обалдел бы, — это была первая полная фраза, которую я сумел выговорить, и, наверное, она была не из самых удачных.
Чу-Чу моргнула своими карими глазами и слегка округлила губки.
— Какой ты противный, — произнесла она.
Боже, — подумал я. — Эти крошки всерьез собрались свести меня с ума. Да мне и самому этого хотелось. Женщины! Кто их разберет?
— Чу-Чу, — быстро произнес я, судорожно раздумывая, что ей сказать. — Чу-Чу…
— Ну вот, так-то лучше, — удовлетворенно произнесла она. — Я подумала, что, может быть, тебе не понравился мой наряд?
— Ах, Чу-Чу, — с чувством произнес я. Ну, что я такого сказал? Но девица прямо расцвела. Странные существа эти женщины. Какая им разница, что ты говоришь? Они слышат то, что хотят слышать. А может, они настраиваются прямо на наши мысли. Это, конечно, ужасно, но вполне вероятно.
Эта рыжеволосая красотка была чуть-чуть пополнее своих подруг. На ней было несколько лишних фунтов, от которых женщины всегда, не взирая на протесты более разумных мужчин, стараются избавиться. Чтобы окончательно залечить ее раны, я произнес: