Страница 11 из 80
Неожиданно Бакстер погладил Дженнифер по шее кончиками пальцев, она раздраженно отпрянула, передернув плечами. И сразу пожалела об этом резком жесте. Обиженное выражение лица Бакстера подсказало: он понял, что предшествующий этому легкий флирт в кабинете не означал ровным счетом ничего. Именно сейчас Дженнифер проявила свои истинные эмоции. Он заговорил снова, холодным, сдавленным от злобы тоном:
— Что именно вы хотели узнать, агент Брауни?
— Вопрос в том, мистер Бакстер, является моя монета фальшивкой или нет.
— На данный вопрос невозможно ответить, не проведя ряд тестов. Дизайн тот же, и выглядит монета настоящей, но нужен анализ, сравнение с оригиналом. На это уйдут дни, даже недели. — Бакстер отошел от стенда.
— Да, — промолвила Дженнифер. — Спасибо и извините, что отняла у вас столько времени, мистер Бакстер. Вы очень нам помогли. Люди из лаборатории свяжутся с вами насчет тестов. — Она развернулась и уже собиралась уйти, как вдруг Бакстер грубо ухватил ее за плечо, пальцы царапнули темную ткань костюма.
— Дженнифер… погодите, — произнес он сдавленно. — Вы не можете уйти… просто так. Откуда у вас монета? Я должен знать.
Она улыбнулась:
— Простите, мистер Бакстер, но это секретная информация. Речь идет о национальной безопасности. Уверена, вы понимаете.
Глава 9
Академия ФБР, Квонтико, штат Виргиния
18 июля, 12.30
— Мы до сих пор не выяснили, настоящая она или нет. Значит, этот тип, Бакстер, ничем не помог?
Корбетт опустился на одну из деревянных скамей на набережной реки Потомак, в той ее части, что прилегала к территории академии. Поставил пластиковый стаканчик с черным кофе на землю у ног. Дженнифер присела рядом, в руке у нее был сандвич в целлофановой обертке, но она его не раз вернула. Ленч мог и подождать.
— Нет, пока не отправим в лабораторию на анализ; это я собираюсь сделать сегодня днем. Зато он упомянул об одной любопытной вещи…
— О чем именно?
— Может, это не важно…
Дженнифер заметила, что Корбетт наморщил лоб. У него было множество достоинств, но терпение, как она подозревала, не входило в их число.
— Бакстер сказал, что все девять монет, найденных спецслужбами в сороковые годы, уничтожили. Но по дороге сюда я поговорила с одним человеком из министерства финансов, он мне кое-чем обязан. Он сообщил — по секрету, конечно, — что будто бы четыре из тех девяти монет действительно уничтожили в сороковые годы, а остальные пять поместили в банк на Монетном дворе в Филадельфии. Затем их отправили в Форт-Нокс — примерно лет десять назад, после инвентаризации. Он уверен, что монеты до сих пор находятся там.
Корбетт задумчиво кивнул и откинулся на спинку скамьи. Солнечные лучи просачивались сквозь низко нависшие ветви деревьев. Дженнифер окинула его лицо внимательным взглядом и решила, что ее информация не вызвала у Корбетта удивления. Внезапно ее осенило.
— Вы это уже знали, верно?
— Француз-патологоанатом, проводивший вскрытие Раньери, оказался заядлым нумизматом, — промолвил Корбетт, не сводя глаз с реки. Там из воды время от времени со всплеском и фонтанчиком серебристых брызг выпрыгивала рыба, опять падала в воду и уходила на глубину, вильнув гибким темным хвостом. — Он узнал монету. Вот почему она попала к нам так быстро. Я поднял и просмотрел кое-какие документы. Вы лишь подтвердили сказанное в них.
— Тогда зачем было подключать меня, сэр? — Дженнифер с трудом удалось подавить возмущение. Оказывается, Корбетт относился к ней с недоверием, как и к остальным. — Вы намеревались устроить мне нечто вроде проверки? Если это так, я категорически…
Корбетт перебил ее, глядя прямо в лицо:
— Сами знаете, существуют люди, убежденные, что вы только наносите ущерб нашей службе. Что вы лишь помеха. Вас следовало отправить в отставку еще три года назад, после той перестрелки.
Дженнифер выдержала паузу, а потом сказала, сдерживая ярость:
— Тут уж ничего не исправить.
— Нет. Но на вас осталось пятно. — Корбетт пожал плечами, отвернулся, стал глядеть на реку. — Каждый человек делает ошибки. Важно другое. Как вы потом справляетесь с этим. Одни идут вразнос и никогда уже не поднимаются. Другие становятся сильнее.
— К какой, по-вашему, категории принадлежу я, сэр? Он призадумался.
— Лично мне понадобилось два дня, чтобы получить от министерства финансов подтверждение истории с этими монетами. Вы решили ту же проблему одним звонком. Так что впечатления тупицы или разгильдяйки вы на меня не производите. — На его лице промелькнуло подобие улыбки. — Дело ваше.
— Спасибо, сэр. — Дженнифер встала, голос ее слегка дрожал от волнения. Наконец-то она получила шанс, о котором мечтала и молилась. — Позвольте приступить прямо сейчас?
— Приступайте. — Он окинул ее испытующим взглядом. — Завтра прямо с утра вы нужны мне в Кентукки — надо проверить, что там с монетами. Я зарезервирую для вас самолет.
— Слушаюсь, сэр. — Дженнифер развернулась, собираясь уйти, но Корбетт остановил ее.
— Кстати, кто купил «монету Фарука»? Наверное, с этими людьми тоже следует побеседовать.
Дженнифер достала записную книжку, пролистала первые несколько страниц, отыскала нужную запись.
— Мой человек из министерства утверждает, что на аукционе за нее развернулась настоящая борьба. И ушла она к какому-то голландцу, богатому застройщику и частному коллекционеру.
Дженнифер нашла имя, которое искала, и произнесла его четко, чуть ли не по слогам:
— Дариус Ван Симсон.
Глава 10
Маре, Четвертый округ, Париж
19 июля, 18.00
— Vous savez pourquoi on appele ce quartier le Marais?[4]
Его французский был безупречен. Дариус Ван Симсон сидел за огромным столом красного дерева, что находился по правую руку от входа в просторном кабинете. Светлые брови домиком на угловатом лице, узкая стрелка бородки, песочного цвета волосы слегка колыхались от ветерка мощного кондиционера, висевшего над его головой. Он неспешно потягивал виски из тяжелого хрустального стакана.
— Очевидно, потому, что там всегда было болото.[5]
Мужчина, сидевший напротив, был низеньким толстяком с одутловатым красным лицом и маленькими карими глазками. Костюм уже давно был ему тесен, ткань некрасивыми складками собралась у плеч и поперек слегка сгорбленной спины. Брюки подхвачены черным, потрескавшимся от старости кожаным ремнем, который не скрывал того факта, что его владелец забыл застегнуть верхнюю пуговку на ширинке.
— Браво, мсье Рейно! — Ван Симсон восторженно хлопнул ладонью по столу. — Именно так. Орден рыцарей-тамплиеров осушил его в одиннадцатом веке. Кто бы мог тогда подумать, что в Средние века он станет центром французской политической жизни, а семьи аристократов начнут возводить дворцы на узеньких улочках, чтобы быть поближе к своему королю?
Рейно неуверенно кивнул, не зная, следует ли ему что-нибудь добавить к сказанному. Ван Симсон поставил стакан на стол, поднялся и перешел в другой конец комнаты. Рейно пришлось развернуться в кресле. Голландец был в синем блейзере и серых фланелевых брюках, верхние пуговки белой рубашки расстегнуты. Носков он не носил, коричневые замшевые мокасины были надеты на босу ногу.
В кабинете находилось четыре больших окна, в простенке каждого висело по полотну Шагала, со специальной подсветкой в углублении, отчего краски сияли и переливались разными оттенками, словно образы, созданные великим живописцем, парили в воздухе, спроектированные на этот простенок с помощью специального аппарата.
— Время шло, и большинство этих великолепных особняков превратились в многоквартирные дома, магазины, офисы. А некоторые просто снесли, — продолжил Ван Симсон, глядя в окно на внутренний двор. — Да что там говорить, в доме, где мы сейчас сидим, размещались рестораны, ремонтные мастерские, даже студия танцев. И пребывал он в удручающем состоянии, прежде чем я купил его и произвел полную реконструкцию.
4
Вы знаете, почему этот квартал называется Маре? (фр.)
5
От фр. maris — болото.