Однажды в грозу…

— Нет, — решительно возразила Касси, — ты забываешь Китти и Тесе. У Дэтты всегда было больше, чем у меня, средств удержать его.

Мрачное лицо Алека выражало сомнение.

— Теперь, узнав, что это Райли вразумил меня, ты разочарована?

Касси подумала.

— Не так сильно, как ожидала. Ведь если бы ты был равнодушен, зачем тебе было настаивать на том, чтобы приехать сюда, еще до того, как ты встретился с Лайамом? Ты мог позволить мне бежать к маме и спокойно дождаться моего возвращения.

— Я не смог бы, — хрипло произнес он и нежно поцеловал ее. — Как только ты села на этот поезд, я понял, что мне дела нет до того, что тебя заставило выйти за меня замуж, лишь бы ты была моей женой. — Он глубоко заглянул ей в глаза. — Ты знаешь, в моей жизни было много женщин. Но единственной, кроме тебя, с кем я имел серьезные отношения, была Хелен. Мне было неприятно застать ее с бывшим любовником, но моя гордость пострадала больше, чем чувства, которые в конце концов почти полностью свелись к чувству вины и недоверия, которое прибавилось к тому, что ты посеяла в моем сердце десять лет тому назад.

Она протянула руку, чтобы разгладить глубокую морщину, образовавшуюся между его густыми черными бровями.

— Поэтому ты так вел себя, когда узнал о ребенке, Алек?

— Наверное, и поэтому. Я был просто убит, Касси. Теперь, когда я все знаю, мне самому трудно понять это, но мысль о том, что ты носишь в себе ребенка другого мужчины, доводила меня до безумия. Не отрицаю, я вел себя как последний дурак, но ведь ты могла это предотвратить, милая!

— Но как? — возмущенно спросила она.

— Ты просто должна была рассказать мне правду, в любое время. Я бы тебе поверил.

— Поверил бы, Алек? — многозначительно спросила она. — В самом деле, поверил бы?

Он закрыл глаза и сжал ее в объятиях.

— Всей душой надеюсь, что да. Ты знаешь, что я люблю тебя, но именно эта любовь будет вызывать у меня ревность, всегда, даже тогда, когда ты уже будешь толстой и седой старухой.

Она сглотнула и потерлась щекой о его щеку.

— Алек, что за чудесные слова ты сказал!

Он снова поцеловал ее, теперь более горячо.

— Так ты простила?

— Да. — Касси так ответила на поцелуй, что он понял и перестал сдерживать чувство, грозившее вырваться из-под контроля с той самой минуты, когда они вместе легли в постель.

— Касси, — сказал он немного спустя таким голосом, что она совершенно растаяла, — утром я уже принял ванну.

— Вот и хорошо, — ответила она и, не сдержавшись, хихикнула, как девчонка. — И я тоже приняла.

— Раз мы оба сверкаем чистотой, зачем нам терять время в ванной комнате, когда можно оставаться здесь до самого ужина?. — спросил Алек и нырнул под одеяло.

— Что ты хочешь делать?

— Поцеловать твой мизинчик!

Они залились смехом, и этот смех стал началом такого радостного изъявления нежности, что Касси поняла: она всю жизнь будет вспоминать эту освещенную свечами комнату в заснеженном Уэльсе как место истинного начала их супружеской жизни.

— Ты отдаешь себе отчет, Алек Невиль, что не прошло и пары месяцев, а мы миримся после второй уже размолвки? — сонным голосом произнесла Касси, наблюдая за тем, как Алек одевается.

Он кивнул, с улыбкой глядя на ее разрумянившееся лицо, обрамленное рассыпавшимися по подушке буйными волосами.

— Второй, и последний, — твердо произнес он, просовывая голову в ворот свитера. — Отныне нам предстоит, сударыня, жить неразлучно, насколько это вообще в человеческих силах. — Он протянул ей руку. — Вставай, соня. Кейт и Майк ведут себя более чем тактично, но дольше нам нельзя тут оставаться. Касси нехотя рассталась с теплой постелью и стала поспешно натягивать на себя одежду, все еще стесняясь того, что он на нее смотрит.

— Не смотри на меня так, — заворчала она и спрятала голову в свитер.

— А что, нельзя? — Он улыбнулся ей, в его синих глазах засветилось что-то такое, чего, с замиранием сердца поняла она, никому, кроме нее, никогда не увидеть. — Привела себя в порядок? Подойди сюда.

— Ты же сам сказал, что нам пора идти, — напомнила она, и они снова обнялись.

— Я только хотел сказать еще одну вещь, милая. — Алек нежно приподнял пальцем ее подбородок. — Мне очень жаль, что так, получилось с ребенком. Я имею в виду не только мои непростительные подозрения, но сам факт, что мы его потеряли. Я говорил с Чарльзом, перед тем как выехать. Он утверждает, что нет препятствий тому, чтобы у нас еще были дети. Сколько угодно детей.

— Ох, Алек, — дрожащим голосом сказала она, со счастливой улыбкой глядя ему в глаза. — Ты не представляешь себе, как я рада от тебя это слышать. — Обещаю впредь постараться понимать твои чувства, — сказал он, запечатлел на ее губах долгий поцелуй, задул оплывшие свечи и, обняв, вывел ее из комнаты. — Я думаю, что ты сильно проголодалась. Надеюсь, это так. Сам я голоден как волк.

Они засмеялись и пошли на ощупь к лестнице и к приглушенному свету, видневшемуся на нижнем этаже. Касси вдруг остановилась на верхней ступеньке. — Есть еще одна вещь, Алек.

— Только покороче, пожалуйста! У меня упадок сил от недоедания.

— А вот за это я могу и не сказать.

— Что не сказать?

— Почему я обозвала тебя болваном.

Алек сосредоточился.

— А, да, — мрачно произнес он, впиваясь пальцами в ее талию. — Я уже забыл. Давай говори.

— Помнишь, как ты взбесился из-за любовных сцен в моем романе?

— Еще бы не помнить!

— Вспомни описание Руфуса Кернса: высокий, широкоплечий, синие глаза, черные волосы.

Алек напрягся.

— Ты писала «копна черных волос», Касси. Совсем как у Райли.

— Ошибка. Совсем как у тебя десять лет тому назад.

Алек больно сжал ей пальцы.

— Ты хочешь сказать, что этого героя Кернса ты писала с меня? — Он потащил ее вниз, и они сели рядом на верхней ступеньке. — А эти любовные сцены?

— Если возьмешься перечитать эту книгу, они тоже могут показаться тебе знакомыми, Алек Невиль, — сухо произнесла она. — Или ты забыл, что было на барже много лет назад? Всему, что мне известно о любви, я научилась у тебя… — Все, что она хотела еще сказать, Алек заглушил поцелуем. Он подсадил ее к себе на колени и продолжал целовать с таким самозабвением, что они не заметили, как включился свет.

Моргая глазами, они оторвались друг от друга, когда снизу донеслось деликатное покашливание. Они вскочили и увидели Кейт. Она улыбалась, и ее глаза, так похожие на глаза Касси, светились радостью.

— Теперь, когда наконец будет видно, что у нас в тарелке, вы не откажетесь уделить внимание столь обыденному предмету, как еда? Мы с Майком умираем от голода. — Она лукаво усмехнулась. — Посидите с нами за столом минут этак двадцать, и мы оставим вас в покое до завтрака!

— Из-за тебя опаздываем, — смеясь, сказала Касси, когда мать исчезла на кухне.

— При чем тут я? — возмутился Алек и потащил ее за руку к столу.

— Вы были так внимательны к лежащему в постели, доктор, что я просто не могла уклониться от вашего ухаживания.