Однажды в грозу…

— Я думал, у тебя выходной в субботу.

Касси рассказала ему, как Лайам хотел пойти в субботу вечером в кино смотреть «Жан де Флоретт» и как она сослалась на необходимость весь день сидеть, уткнувшись носом в монитор, чтоб не идти с ним.

— Поэтому я сказала ему, что собираюсь работать, и действительно поработала, — закончила она, смутившись.

— А ты не могла просто сказать ему, что собираешься в следующий вечер смотреть этот фильм со мной?

— В самом деле, надо было так и сказать, — угрюмо ответила она. — Хуже бы не было!

— Не повезло ему.

— И мне не повезло. Лайам очень помогал мне собирать материал для книг. Теперь я не смогу на него рассчитывать. — Она взглянула на часы. — Пора бросать макароны в кастрюлю. Между прочим, сегодня не будет ничего особенного.

— Не беспокойся, Касси, я тебя понял. — Его глаза смеялись, когда она, выпятив подбородок, прошла мимо него и скрылась на кухне.

Позже Алек с лестным для хозяйки аппетитом съел большую порцию макарон под соусом из грибов с томатами, к которым Касси подала салат из авокадо и шпината с поджаренным беконом.

— Это получше того, что приходилось есть в отеле «Честертон», — сказал он со вздохом, когда она клала перед ним большой ломоть глостерского сыра. — Я бы не выдержал, если бы сегодня снова пришлось там ужинать.

— Когда ты переедешь к себе в дом?

— Если получится как задумано, то довольно скоро. — Он с вызовом посмотрел на нее. — Как ты смотришь на то, чтоб помочь мне в день переезда? Тяжестей таскать не надо, однако понадобится женское чутье, когда придется вешать картины и тому подобное.

— С удовольствием, если успею вернуться из Уэльса.

— Из Уэльса?

Она кивнула.

— Через пару недель я еду погостить к маме и Майку.

— Это экспромт?

— Нет. Обычно я к ним езжу, когда кончаю книгу, но в прошлый раз я лечила руку. Я навлекла на свою голову материнский гнев тем, что ничего не сказала о своей руке, так что надо ненадолго отвлечься от работы и съездить. Когда я Подолгу не встречаюсь с мамой, со мной происходит что-то вроде ломки.

— Ясно, вы с ней очень близки.

Касси кивнула.

— Гораздо больше, чем обычно бывает у матерей с дочерьми, как тебе уже известно.

— Ты, наверное, была в отчаянии, когда она так тяжело заболела. Хоть бы я узнал об этом вовремя, — серьезно сказал Алек.

— Если б она не так тяжело болела, может быть, я бы тебе сказала. Но так… — Касси пожала плечами. — Давай не будем заострять внимание на этих вещах. Это уже все в прошлом. Расскажи, чем ты был занят сегодня.

Они очень приятно коротали вечер. В прошлом между ними была гармония и ума, а не только тела; и все оставалось как было. Касси расспрашивала Алека о работе, рассказывала ему о своей, и оба не заметили, как подкралась полночь. Алек встал, чтоб попрощаться.

Касси проводила его по дорожке через весь сад. У ворот он остановился и взял ее за руку.

— Спасибо, Касси. И за беседу, и за ужин. Мне очень хотелось этого.

— Я рада. — Она устремила на него долгий взгляд. — Мне тоже этого хотелось.

Алек сильнее сжал ее руку и наклонился, чтоб поцеловать в щеку.

— Я тоже рад. Я позвоню тебе. Спокойной ночи.

Касси, глубоко задумавшись, вернулась в дом. Она прекрасно понимала, что Алек доказал ей, что вполне способен весь вечер мирно беседовать. Именно этого она и добивалась в воскресенье вечером. Так почему же она не была довольна? А потому, Кэтрин Флетчер, признавалась она самой себе, пока умывалась, что ты хочешь и беседовать, и целоваться, да к тому же крепко, по-настоящему, а не так, как Алек только что целомудренно чмокнул тебя.

Алек сдержал слово и позвонил ей на следующий день, чтоб поблагодарить за ужин и пригласить провести с ним еще вечер. Он с сожалением сказал, что в субботу не сможет, но что в воскресенье после утреннего обхода весь день остается в его распоряжении.

— Давай прокатимся за город, потом я проведу для тебя экскурсию по дому в Бофорт-сквер, а потом сходим куда-нибудь поужинать. Я за тобой заеду.

Касси улыбнулась: Алек явно был осторожным. Но если только за десять лет его характер в корне не изменился, ему это должно было стоить немалых усилий. Об этом говорили и чеканные нотки в его голосе.

— Мне бы очень хотелось, но трудно точно сказать, когда я смогу выбраться. Так что ты за мной не приезжай, а давай встретимся в отеле вскоре после обеда. Я позвоню от регистратора, как только приеду.

Алек стоически подавил желание спросить, почему она не сможет приехать пораньше, и проговорил еще несколько минут, прежде чем пожелать ей доброй ночи.

Бен резко запротестовал, когда узнал, что Касси отложила встречу с Алеком только для того, чтоб накормить брата обедом.

— Не обязательно же мне бывать у тебя каждое воскресенье! — Он игриво усмехнулся. — Наверняка какая-нибудь приятная дама согласилась бы покормить меня, если бы я вежливо попросил ее об этом.

— И я в этом не сомневаюсь, — парировала Касси. — Тебе так и придется поступить через неделю, когда я уеду в Уэльс. Что касается Алека, то абсолютно неважно, когда я с ним встречусь. — Поверь мне, Касси, я только мельком увидел в театре твоего приятеля, но, глядя на него, я не сказал бы, что он из тех, кого можно держать в черном теле.

— Я его не держу в черном теле, — сердито ответила она. — Просто я решила сперва покормить тебя, а потом встретиться с ним. Стоило стараться, дура я этакая.

— Ну, не кипятись! — Бен пристально посмотрел на нее. — У тебя усталый вид. Работала за полночь?

— Нет. Но вчера я еще поработала, так что могу совершенно спокойно отдыхать в Уэльсе. — Она испытующе посмотрела на него. — Я неважно выгляжу? Бен оценивающе оглядел миндалевидные глаза и непослушные кудри сестры, скользнул взглядом по шоколадного цвета свитеру и клубничного цвета джинсам и покачал головой.

— Если учесть твой возраст, выглядишь ты неплохо.

— Вот спасибо.

— Подвезти тебя в город?

— Ни за что. От твоих выкрутасов за рулем я сразу на несколько лет старею, а, судя по всему, стареть мне уже нельзя, братик!

Если у Касси и были какие-либо сомнения в том, хорошо ли она выглядит, они мигом улетучились, как только она встретилась с Алеком. Она надела клубничного цвета курточку джинсового костюма, коричневые кожаные сапоги и повязала волосы белым шелковым платочком.

— В таком наряде тебе дашь не более шестнадцати лет, — сказал он, помогая ей сесть в машину.

— Надеюсь, ты искренен, — с чувством сказала она. — По утрам иной раз мне приходится собрать все силы, чтоб решиться подойти к зеркалу.

— Чушь. В двадцать лет ты выглядела менее юной.

— Этакий синий чулок, верно? — согласилась она со смехом. — С виду лет на двадцать-сорок.

Алек был одет в шикарную кожаную куртку, темно-синий свитер и серебристые брюки из искусственной замши. Посмеиваясь, он направился к холмистой местности к северу от города. Был тихий день. Нежаркое солнце светило по-осеннему. Касси откинулась на сиденье. Давно ей не было так уютно и приятно. Они непринужденно беседовали и вспоминали старых друзей; страсть не тревожила их покоя. Алек проехал несколько живописных деревень Котсвольдского района и наконец в одной из них нашел чайную, где они немного и подкрепились.

Потом они вернулись в Пеннингтон и направились к Бофорт-сквер. Дом начала девятнадцатого века, который выбрал себе Алек, произвел на Касси сильное впечатление: трехэтажный, просторный, с высокими потолками и лепными карнизами. На нижнем этаже Алек собирался открыть врачебные кабинеты.

— Жилые помещения наверху, — сказал Алек и повел ее наверх по лестнице, еще не устланной ковровой дорожкой, в уютную просторную комнату с видом на большой тихий сад.

— За этим придется немало ухаживать, — заметила Касси, глядя вниз.

— Придется подыскать кого-нибудь, — согласился он и прошел еще через две комнаты и кухню на другую лестницу. На верхнем этаже были две спальни, обе просторные, и при каждой была своя ванная комната.