Однажды в грозу…

Алек встал и направился к телефону-автомату в фойе. Когда он вернулся, в баре оставалась одна Касси. Он пододвинул стул поближе к ней.

— В течение нескольких минут, пока такси едет, можно допить шампанское.

— Надо было отказаться пить и самой поехать на машине.

— Ты бы наверняка ощутила пустоту после эйфории успеха.

Она резко посмотрела на него, но не нашла издевки в сосредоточенном взгляде синих глаз.

— Наверное, — признала она и покачала головой, увидев, что он снова хочет налить ей бокал. — Нет, спасибо. Я редко пью. Если выпью еще, то опять начну говорить о себе, а теперь настал твой черед. — Она вопросительно посмотрела на него. — Расскажешь? У нас еще есть время.

Алек сосредоточенно смотрел в свой бокал.

— Обычно я об этом не рассказываю.

— Если не хочешь, то, конечно, не надо, — ответила она сразу.

— Нет, ты рассказала мне, и я должен отплатить тебе тем же. — Он серьезно посмотрел на нее. — Жизнь странная штука, Касси. Когда я согласился занять место в Пеннингтоне, то подумал, а не встретимся ли мы снова. Но я был уверен, что если даже и увижу тебя, то окажется, что ты давно уже замужем. Я был уверен, что в этом была причина твоего разрыва со мной: что вся эта таинственность скрывала какого-то другого мужчину, вошедшего в твою жизнь.

— Ты тогда не скрывал своих догадок! — Она повела бровью. — Теперь ты понял.

— Теперь да. Но в Лондоне, в первые недели после того, как мы расстались, мысль о том, что у тебя есть другой мужчина, сводила меня с ума. Днем, конечно, я был слишком занят. Но по ночам… — Его лицо потемнело. — Не то чтоб я вел монашеский образ жизни. У меня были женщины, я очень старался тебя забыть. К тому же я был занят по горло. И мне это удалось. В один прекрасный день ко мне направили девушку с глубоким, уродливым шрамом на лице. До аварии, в которой ее так изуродовало, она была фотомоделью. Она обладала совершенной красотой. — Алек посмотрел Касси прямо в глаза. — Я проникся к ней симпатией. Ее карьера лопнула, но она мужественно относилась к этому, старалась смириться, и, мало того, она мне напоминала тебя, Касси. Алек сделал операцию на лице Хелен Филдинг, и результат оказался более чем удовлетворительным. По-настоящему глубокой была душевная рана. Ее любовник, сидевший за рулем, отделался синяками, но бросил ее, увидев, как изуродовано лицо Хелен, когда та еще лежала в больнице.

— Когда она выписалась, мы стали встречаться, — рассказывал Алек. Лицо его сделалось непроницаемым. — До этого я никогда не вступал в личные связи с пациентами. Хотя, строго выражаясь, Хелен уже не была моей пациенткой. Казалось, она была так привязана ко мне потому, что я вернул ей ее красоту. — Он повернулся и посмотрел на Касси. — Да она с самого начала не скрывала, что находит меня привлекательным.

Еще не оправившись от жгучей боли, которую ему причинила Касси, Алек реагировал на откровенное обожание Хелен, как должен реагировать мужчина: через полгода они поженились.

— Итак, не терпящий брачных уз Алек Невиль, смертельно бледневший перед одним лишь намеком на обязательства, обещал любить, почитать и хранить невесту, пока смерть не разлучит их. — Горечь искривила его рот. — Боже, до чего же я был горд собой! Но я произносил обет, а мысленно обращался к тебе, Касси. Я бы все отдал, чтоб только объяснить тебе, как ты была не права. — Он вдруг посмотрел на ее застывшее лицо. — Согласись, не совсем подходящие для жениха мысли.

Касси медленно покачала головой и пододвинула к нему бокал с шампанским.

— Нет, хватит, — сказал он упавшим голосом. — Рассказывать дальше?

— Да, конечно. Вы были счастливы?

Алек провел рукой по своим густым темным волосам.

— Как это ни странно, да. До аварии Хелен была настоящей светской львицей, но она с необычайным старанием приноравливалась к домашнему очагу. Она научилась готовить и делала все, чтоб создать уют. Мне было приятно вечером возвращаться домой. И как бы поздно я ни приходил, Хелен никогда не затевала ссор, никогда не ворчала. Ей всегда было интересно узнать, как я провел день в анатомическом театре, как выздоравливали мои пациенты. Наш брак был удачным. Вдруг однажды… — Алек поджал губы, — однажды прием, назначенный на вторую половину дня, перенесли на следующее утро, и я поехал домой раньше, чем Обычно. Я застал Хелен с Барри Коллинзом, фотографом и бывшим любовником, который не мог смотреть на ее изуродованное лицо. Теперь, когда она снова была красивой, он вернулся к ней.

— Как ты поступил?

Алек пожал плечами.

— Никак. Они же не были в постели. Просто пили кофе и вспоминали о прошлом. Но Коллинзу явно стоило большого труда не лапать ее. Наверное, мне это должно было польстить: ведь ее красота во многом была обязана моему искусству.

— А как она?

— Почувствовала себя виноватой. — Он скривил рот. — До сих пор помню, с каким ужасом она смотрела, когда я вошел в дом.

— Дальше что?

— Конечно, у нас был грандиозный скандал. Ты, как никто, знаешь, каким я бываю, когда взбешен. Хелен призналась, что Коллинз приходил уже несколько раз, но клялась, что они только разговаривали. — Он пожал плечами. — Я ей не верил. Я не мог прикоснуться к ней. Я видел, как она страдает, но мне нужно было время прийти в себя после того, как я узнал, что она тайком встречалась с Коллинзом. Вся трагедия в том, что времени у нее как раз и не оставалось: через неделю Хелен умерла.

Касси вытаращила глаза.

— О Боже! Нет! Как?

— Инсульт.

— Ты был радом с ней?

Он кивнул.

— Я поспешил отвезти ее в больницу, но было уже поздно. Потом меня мучила совесть, — мрачно сказал он.

Касси с волнением наклонилась к нему.

— При чем тут совесть? Ты вернул Хелен красоту, ты женился… Чего же еще?

Алек твердо и прямо посмотрел ей в глаза.

— Я бы мог полюбить ее.

Касси откинулась на спинку стула и долго смотрела на его мрачное застывшее лицо.

— Алек, — наконец заговорила она, — ты много для нее сделал. Ты делился с ней и жизнью, и своей работой. Многие жены вынуждены довольствоваться меньшим, иной раз еще до окончания медового месяца.

— А ты бы смогла довольствоваться? — спросил он.

Касси покачала головой.

— Нет, не смогла бы.

— Но ведь ты думала, не разделить ли с кем-то свой домашний очаг?

Она кивнула, с облегчением заметив, что боль в его глазах уступала другому чувству. « — Я тебе говорила: ничего не вышло.

— Почему?

— Он очень большой.

Алек сощурил глаза.

— Значит, это вчерашний Мистер Вселенная. Или у тебя есть на удочке еще какой-то огромный Ромео?

Касси резко изменилась: она выпрямилась и враждебно уставилась на него.

— У меня никого нет на удочке.

— Даже доброго инспектора?

— Алек, мы с Лайамом просто друзья.

— Не рассказывай сказок!

Она злобно посмотрела на него.

— Я познакомилась с Лайамом, когда работала в судебной экспертизе. Я тогда только начинала писать, и, чтобы ты знал, он не отказался помочь мне разобраться в некоторых подробностях. Для моих изысканий ему цены нет.

— А для более интимных занятий?

Она вскинула подбородок. — А это мое дело.

— Сколько ему лет?

Касси нахмурилась.

— При чем тут это?

— Надеюсь, он больше тебе подходит по возрасту, чем этот щенок, с которым ты была в тот вечер.

— У-у! — Касси вспыхнула и хотела вскочить на ноги, но Алек потянулся через стол и поймал ее за руки, безжалостно глядя ей прямо в глаза.

— Как он, хорош? Дрожишь ты перед ним, как дрожала тогда передо мной?

— Как ты смеешь! — процедила она сквозь зубы.

Они очнулись, услышав деликатное покашливание бармена.

— Простите, мистер Невиль. За мисс Флетчер приехало такси.

Алек поблагодарил, встал и повел Касси из бара с таким видом, будто предмет их беседы был не более волнующим, чем погода. Выйдя на ярко освещенную лестницу, Алек увидел подъехавшее такси, потом перевел взгляд на каменное лицо Касси.