Страница 26 из 41
– Нет, я имею в виду его привычки. Касающиеся его…личности. Он не кажется несколько другим! Жанет на секунду сомкнула веки.
– Вообще-то, да.
– В чем?
– Он вновь собирается стать пианистом. Впрочем, я всегда полагала, что ему следовало стать музыкантом. Не стоило обращать внимания на те неважные отзывы…
– Я не о том. Не кажется ли, что он каким-то образом стал совсем другим!
– Милая, я не понимаю о чем ты говоришь.
– Знаю, – вздохнула Пола. – Не уверена, что сама понимаю, о чем говорю…
Жанет бросила на нее любопытный взгляд.
– Ты просто расстроена, это естественно. Знаешь, неплохо было бы навестить врача. Я имею в виду психиатра. Они чудесно лечат депрессии… Когда умер мой второй муж, мне казалось, будто вселенная пришла к концу. Но после нескольких сеансов у доктора Арнхейма, я словно вновь родилась. Хочешь, я дам тебе его координаты? Он все еще практикует по старому адресу, на Сентрал Парк Уэст.
– Спасибо, нет. Мне не нужен психиатр. По крайней мере сейчас.
Потушив сигарету, она наблюдала, как Майлз идет к ним через зал ожидания.
– До твоей посадки пятнадцать минут, – заметил он матери. – Ты приняла успокоительное? Жанет кивнула.
– За пятнадцать минут я успею выпить двойной скоч это успокоит меня по-настоящему. И они направились в бар.
Глава 2
Теперь жизнь казалась ей пустой.
Она вернулась в «Бич Бам», пытаясь загрузить себя работой, но ее не интересовала торговля купальными костюмами. Ее преследовали призраки дочери и странного человека в черной шляпе. Мысли, что приснившееся было правдой, и все, случившееся той ночью проникло в ее спящий мозг, исказившись в символах сна, не покидали ее. Но как это доказать? Засыпая, она пыталась восстановить сон в памяти, концентрируясь на странном полуразрушенном доме. Она ясно помнила его: зияющие дыры в крыше, продранные шторы, разбитые оконные стекла, латунная кровать посреди огромной комнаты… Но странно – чем больше она старалась вызвать сон в памяти, тем бесчувственнее засыпала.
Потом она кое-что придумала: вытащив из стопки журналов «Таймс-санди», перечитала статью, написанную Майлзом о Дункане Эли… Муж Роксанны, Уильям де Ланкрэ. Возможно, причиной их развода был слабоумный ребенок, о котором рассказала Роксанна. Но может, и нечто иное – то, что «откроет окно» для Полы. Она решила попытаться встретиться с ним.
Позвонив в маклерскую фирму «Де Ланкрэ, Риэрдон и Лорд», попросила де Ланкрэ к телефону. Назвавшись подругой его бывшей жены, она сказала, что хотела бы поговорить с ним по «личному вопросу». Ей казалось, что он мог подумать, будто ей от него что-то нужно, например, деньги. Но что бы Ланкрэ ни думал, манеры его были скрупулезно вежливыми. Он осведомился, устраивает ли ее встреча в два часа назавтра. Она согласилась.
Офисы «Ланкрэ, Риэрдона и Лорда» находились на Пайн-стрит, через полквартала от Уолл-стрит и занимали шестой, седьмой и восьмой этажи старого здания. Грязноватый фасад начала века придавал ему солидность и цельность, которых не хватало постройкам из металла и стекла. Пола нервно курила в приемной, пока в комнате не появилась секретарша, проводившая ее по коридору в большой, отделанный панелями кабинет с потертыми кожаными креслами и морскими гравюрами на стенах. Уильям де Ланкрэ встретил ее у двери, улыбнулся и пожал руку. Ему было чуть за сорок, хотя он легко мог сойти за тридцатилетнего. Он казался даже симпатичнее, чем на фотографии к статье Майлза – темные вьющиеся волосы и квадратное лицо с синими, как у Пола Ньюмена, глазами. На нем был консервативного покроя костюм от Бруксов, а дружеская манера общения казалась старомодной, но вполне гармонировала с гарвардским акцентом и галстуком нью-йоркского яхт-клуба. Он подвел ее к стоявшему перед столом креслу, и Пола заметила лежащие там и сям журналы «Парусный спорт» вперемешку с «Уолл-стрит джорнэл».
– Ваше имя кажется мне знакомым, – произнес он, усаживаясь за стол. – Это не вы написали статью о Дункане Эли в «Таймсе» за прошлый месяц?
– Ее написал мой муж.
– На мой взгляд, очень хорошая работа. Дункан был весьма необычным человеком. Вы когда-нибудь с ним встречались?
– Да. Примерно, за два месяца до его смерти, когда муж брал у него интервью для статьи.
С минуту оба помолчали. Он явно ожидал, пока она сообщит о цели своего появления. Пола отчаянно придумывала наилучшее вступление для «личного вопроса».
–..Мистер де Ланкрэ, – сказала она наконец, – придя к вам я чувствую себя несколько глупо. Но на прошлой неделе умерла моя дочь…
– Примите мои соболезнования, – прервал он сочувственно.
– Она внезапно заболела и через сутки скончалась. Врачи не уверены в том, что именно ее убило, но…
«Боже, – подумала она, – как же мне сформулировать, зачем я здесь?»
– Но мне кажется, что мой муж и ваша бывшая жена некоторым образом имеют к этому отношение.
Теперь дружелюбие и вежливость менеджера нью-йоркского яхт-клуба сменились истинным изумлением.
– Простите, миссис Кларксон, но я не совсем понимаю. Какое именно отношение?
Она беспомощно махнула рукой.
– Я не уверена. Поэтому и решила вас навестить. Я думала, что вы сможете о чем-то рассказать…
«Прекрати, – приказала она себе. – Ты начинаешь волноваться, а затем расплачешься и покажешься дурой. Успокойся. Будь рассудительной. Не позволяй ему принять тебя за глупую психопатку. Расскажи обо всем медленно и четко».
Так она и сделала. Рассказала ему о встрече с Дунканом, о перемене в Майлзе после смерти старика, о чудесной метаморфозе в его игре и его решении попробовать себя в концертной карьере.
– Концертная карьера? Как у Дункана?
– В точности, как у Дункана. Муж начинал пианистом, но не добился успехов. Дункан поощрил его попытку заняться карьерой музыканта вновь и даже завещал ему пятьдесят тысяч долларов в качестве помощи. А теперь Роксанна и Филип Розен устроили для него вечер-дебют в Карнеги-холле, в следующую субботу, и мне кажется, он добьется большого успеха.
Она смолкла. Ланкрэ сохранял вежливость, но она видела, что он сбит с толку.
– Не совсем понимаю, при чем здесь ваша дочь. Или же я сам, – признался он.
Подавляя нервозность, она сжала пальцы в кулаки.
– Когда вы были женаты на Роксанне, не встречался ли вам молодой человек в черной шляпе дерби?
В его глазах действительно мелькнула искорка понимания, или ей это показалось?
– Боюсь, нет. А почему вы о этом спрашиваете?
– Потому что этот человек – кем бы он ни был – как-то связан с моим мужем и Роксанной и…
Боже, он думает, что я сошла с ума! Наверняка думает!
– Вы не замечали за Роксанной каких-либо странностей? Какой-то скрытности или – хитрости?
Теперь голубые глаза похолодели, а лицо стало почти отчужденным.
– Извините, миссис Кларксон, но пожалуй, я не смогу быть вам полезен.
– Я понимаю, что не имею права спрашивать у вас о подобных вещах, но я должна знать! Ведь могли же вы заметить хоть что-нибудь!
Он встал.
– Кажется, дальнейший разговор не пойдет нам на пользу.
– Роксанна и Дункан… не были сатанистами? – вырвалось у нее.
С минуту, он пристально смотрел на нее, затем щелкнул кнопкой интеркома.
– Миссис Дэйли? Миссис Кларксон нас покидает.
– Да, мистер де Ланкрэ.
Пола поднялась, чувствуя себя крайне неловко.
– Извините, – попросила она. – Знаю, о чем вы могли подумать, но мне необходимо было это сделать.
Он промолчал. Пытаясь казаться спокойной, она подошла к двери и секретарша распахнула ее. Пола обернулась.
– Благодарю за потраченное время, – мягко сказала она.
И вышла из комнаты…
Внизу, на Пайн-стрит сновали толпы клерков, маклеров и прочих служащих, спешащих после завтрака в свои конторки. Протискиваясь через толпу, она, сгорая от стыда, переживала случившееся. «И как это я осмелилась? – думала она. – Все же считаю себя настоящей леди и вдруг врываюсь в чужую контору и допытываюсь у абсолютно незнакомого человека, не сатанистка ли, случаем, его бывшая жена!»