Вальс Мефисто

– Это довольно мрачная штука. Она считает меня кем-то другим. Фактически думает, будто я – Дункан Эли.

– Дункан Эли? – искренне поразилась Мэгги. – Дорогой Майлз, я совершенно запуталась.

– Она думает, что я – воплощение Дункана Эли. Что после его смерти его душа вошла в мое тело. А мой разум, или личность, – назови как угодно, – на самом деле принадлежит ему.

– Боже, что за чушь!

– Кроме шуток. Она совершенно серьезно задала мне на днях вопрос, не являюсь ли я Дунканом Эли. Я знал, что Пола чем-то обеспокоена, казалось, даже, что она меня боится. Но я понятия не имел, в чем тут дело, пока она меня об этом не спросила.

– И что ты ответил? Он пожал плечами.

– Разумеется, сказал, что это не так. А что я мог сказать? «Да, я – Дункан Эли»? Как ты считаешь?

– И что было потом? Он пожал плечами.

– Она разволновалась, затем успокоилась и принялась обнимать и целовать меня.

– Очевидно, она тебе поверила. По крайней мере, сейчас она не думает, что ты – Дункан Эли. Это уже к лучшему…

– Но Мэгги, сам факт, что она смогла придумать подобную нелепицу! Боже мой… Послушай; похоже, сейчас она в порядке, так что, возможно, все позади. Но если это повторится, что ты мне посоветуешь?

– Не знаю, – нахмурилась Мэгги. – Наверно, поговорить с Чаком. Ему виднее…

– А если она заведет с тобой разговор о моем воплощении в Дункана Эли, ты сообщишь мне?

– Ну конечно, хотя я этого не ожидаю. Может у нее и случаются тихие заскоки, но мне она кажется абсолютно нормальной. Впрочем… тебе не кажется, что она принимает наркотики?

– Не знаю, о чем и думать. Для меня важно, чтобы у нее не появилось серьезных проблем с психикой. То есть, длительных.

– Я тоже на это надеюсь. Впрочем, повторяю, на мой взгляд, она абсолютно нормальна. Или же настолько, насколько мы с тобой, хотя это плохой комплимент.

Майлз всмотрелся в толпу.

– Она идет. Помни – об этом ей ни слова.

– Знаю. Ни единого.

Пригласительный вечер обошелся в тысячу двести долларов, а после оптовой закупки товаров и ремонта, от занятых ими восьми тысяч остались лишь несколько сотен. Но деньги разошлись не напрасно, потому что газеты дали магазину хорошие рекомендации. К концу первой недели «Бич Бам Норт» приобрел популярность и начал приносить доход.

Пола продолжала в одиночку управлять центральным, хотя Мэгги наняла ей в помощь двух продавщиц. Этот магазин тоже процветал, и Пола с изумлением обнаружила, что они с Мэгги, пожалуй, смогут расплатиться с банковский заемом на год раньше срока и после выплаты у них останется тысяч по пятнадцать на каждую с обоих магазинов.

Однажды, за две недели до дебюта Майлза, он позвонил ей на работу и сообщил, что Эбби рано вернулась из школы.

– Что-нибудь случилось? – разволновалась Пола.

– У нее кашель и сильный насморк. Учительница решила, что она подхватила грипп и отправила ее домой. Я уложил ее в постель и вызвал Чака. Он зайдет по пути домой и взглянет на нее.

– Может, это что-то серьезное?

– О нет. Она чувствует себя неплохо, не беспокойся. Я пригляжу за ней.

– Если надо, я могу закрыть магазин и приехать домой.

– Нет, не стоит. Она в порядке.

Пола повесила трубку, решив все же закрыться пораньше.

…Она вернулась домой как раз, когда Чак вышел из спальни Эбби.

– Это грипп? – спросила Пола.

– Слабовыраженный, – кивнул он. – Температура поднялась на полградуса. Но особенно беспокоиться не о чем.

– Но у нее были прививки от гриппа…

– Что тут скажешь… – пожал плечами Чак, – иногда они не срабатывают.

Оставив Эбби пилюли для трехразового приема, он прошел наверх, чтобы перехватить стаканчик виски перед тем, как отправиться домой.

Майлз нервничал и, после уходя Чака, Пола спросила у него в чем дело.

– О, все в порядке. Просто я волнуюсь из-за дебюта, вот и все.

Она сварила суп, приготовила сэндвичи и отнесла их вниз, Эбби, которую, по-видимому, вовсе не печалил собственный грипп. Казалось, она была в восторге от того, что избавилась на несколько дней от школы.

Эбби спросила, нельзя ли ей посмотреть телевизор. Пола разрешила и включила его, настроив на «Стар Трек». Эбби мгновенно погрузилась в проблемы двадцать третьего века. Робин свернулся на полу рядом с ее кроватью и заснул.

На следующий вечер, когда Пола пришла домой, горло у Эбби почти не болело и кашель с насморком почти исчезли.

Присев на краешек постели, Пола улыбнулась.

– Вы кажетесь ужасно здоровой, юная леди!

– Все в порядке, если бы не нога, – ответила Эбби.

– А что с твоей ногой?

– Ну…в общем, она болит.

– М-да. Иначе говоря, ты выдумываешь нечто новенькое, чтобы не пришлось идти в школу. Эбби растерянно улыбнулась.

– Она в самом деле немножко болит. А мне действительно пора вернуться в школу?

– Боюсь, да. Ты хорошо выспалась дней?

– Да, пока меня не разбудил тот человек.

– Какой человек?

– Ну тот, в смешной черной шляпе.

И Эбби переключилась на старый фильм, идущий по телевизору; «Любимые женщины Энди Харди». Пола нахмурилась.

– Что за человек и что за черная шляпа?

– Он был наверху, разговаривал с папой. Не знаю, кто он такой. Но я слышала, как они спорили, и это меня разбудило. Как звать актера, играющего Энди Харди?

– Микки Руни.

– Кто он? Никогда о нем не слышала.

– Он актер, – нетерпеливо пояснила Пола. – Ты видела этого человека?

– Ну да. Я поднялась до середины лестницы и посмотрела в зеркало на площадке, так, чтобы можно было наблюдать за ними, а они меня не видели. Он сидел на стуле, а папа стоял перед ним. Папа казался испуганным.

– Испуганным? Почему?

– Не знаю. А Микки Руни до сих пор снимается в кино?

– Иногда. А как выглядел тот человек в черной шляпе?

– Выглядел молодым и симпатичным. Но только…очень злым.

– О чем же они спорили?

– Всего я не слышала. Но тот человек сказал: «Ты должен сделать это немедленно» – и тогда папа сказал, что, вроде бы не хочет этого делать, а тот повторил, что он должен, потому что это входит в контракт. И не спрашивай, что именно нужно сделать, потому что я сошла вниз и легла в постель… Мне нравится Микки Руни. Хорошо, если бы он сделал новый фильм.

Пола поцеловала ее и поднялась.

Она нашла Майлза наверху. Он сидел за роялем, просматривая партитуру сонаты для клавесина, которую решил исполнить на дебюте.

– Милый, кто это был здесь днем?

– Никого. А в чем дело?

– Эбби сказала, что здесь был человек, с которым вы поспорили. Человек в черной шляпе.

Она могла поклясться, что Майлз на мгновение испугался. Лицо его побелело как мел, хотя он, избегая ее взгляда, не сводил глаз с партитуры.

– Ах да, это Билл Грэнджер. Один из помощников Филипа Розена по рекламе. Он забежал поговорить о гастролях, которые готовит для меня Филип.

– Гастроли? Когда?

– Пока не знаю. Их нельзя спланировать до появления аннотаций. Если они окажутся плохими, поездки не будет.

– Но Эбби сказала, будто вы спорили.

– Должно быть, она ошиблась.

– Сказала, что тот требовал, чтобы ты немедленно что-то сделал. Что-то, что тебе не нравилось.

– О, это. – Майлз глянул на нее и улыбнулся. – Он хочет, чтобы я участвовал в «Шоу Гриффитса». Я сказал, что сделать это до дебюта будет ошибкой. Подумай сама, ну кто обо мне сейчас знает? Может быть, позже, но не сейчас.

Она села и принялась перелистывать доставленный утром «Тайме».

– А этот Билл, или как его там, – всегда не снимает в гостях шляпу?

– Что?

– Шляпу. Он всегда остается в шляпе? Минутное молчание.

– Пожалуй, да. Не спрашивай почему. Я виделся с ним лишь пару раз… Хочу пробежать разок-другой фугу перед ужином, ладно?

– Пожалуйста.

За ужином Пола спросила, был ли Билл Грэнджер другом Дункана Эли.