Тёмный день

— Значит, получил. Чего ты расстроился-то?

— А ты бы на моем месте… — секретарь хотел сказать еще что-то, но тут послышался раскатистый голос Горама:

— Барклюня!

Секретарь встрепенулся.

— Топай к складу номер восемь, там тебя давно ждут, — сообщил он и припустил по коридору что было духу. На повороте Барклюня оглянулся, махнул Дарину рукой, столкнулся с кем-то из посетителей, отпрыгнул, врезался в писцов, мирно бредущих по коридору, и скрылся за углом.

Дарин покачал головой и двинулся следом, обойдя стороной писцов, которые ползали по полу, собирая разлетевшиеся бумаги и поминая секретаря всякими нехорошими слова.

Возле широкой лестницы Дарин на мгновение задержался и почтительно поздоровался с худым лысым гоблином по имени Марголин.

— Приветствую, приветствую, — рассеянно отозвался тот, уткнувшись в пачку листов, сплошь исписанных мелким очерком. — Желаю процветания!

Как всегда, вид у Марголина был самый озабоченный. Старый гоблин вот уже двести лет заведовал огромным хозяйством всего Морского Управления и знал свое дело до мелочей. Казалось, разбуди его среди ночи, он и тогда без запинки ответит: сколько стульев и чернильниц имеется в канцелярии, сколько подсвечников находится в кабинете господина Горама и сколько метел можно обнаружить в каморке уборщиков, включая и ту, на которой старший уборщик Пиффа обычно летал навестить семью, живущую в предместьях Лутаки.

Сейчас, после двухсот лет безупречной службы, Марголин выходил в отставку, передавал дела новому управляющему и очень волновался, в надежные ли руки попадет такое большое и сложное хозяйство. Будущий завхоз, карлик по имени Куз, очень похожий на оживший гриб, тоже стоял возле лестницы, и, сдвинув брови, читал длинный свиток.

— Учет и учет! — скрипучим голосом вещал Куз. — Каждая мелочь: бумажка ли, свечной ли огарок — все должно быть учтено, записано, внесено в реестр под соответствующим номером. Это я вам серьезно говорю, — он вытащил из-за уха перо. — Итак, приступим. Пишу: западное крыло Управления. Что мы тут имеем? — он окинул взглядом широкую лестницу, по которой безостановочно сновали служащие и посетители. — В коридоре вижу отчетливо: латы рыцарей, две штуки, кресла для посетителей — пять кресел, цветы в горшках — семь горшков. Привидения имеются?

— Три штуки, — кивнул Марголин, поспешно проверяя что-то в собственном списке. — Одно, пожалуй, вычеркнуть можно, что-то давненько его не видно. Последний раз лет пятьдесят тому назад оно тут прогуливалось.

Новый управляющий заволновался.

— То есть, как это вычеркнуть? Как вычеркнуть, когда у меня во всех реестрах значится «три привидения»? — он уставился на Марголина. — А вдруг переучет? Инвентаризация? Проверка? Если господа проверяющие спросят: где еще один призрак? Что я скажу? Нет уж, — решительно заключил карлик. — Извольте недостающее привидение предоставить.

Марголин покосился на него с уважением. С таким дотошным преемником за сохранность имущества, пожалуй, можно было не волноваться.

— Недостающее привидение мы вам предоставим, — твердо пообещал гоблин. — Сегодня же пошлю нарочного в квартал Некромантов. В последний раз его там видели, в старом замке. Жаловался, что шумно у нас тут, народу много, ну, а у Некромантов, конечно, поспокойней…

— Так я могу надеяться на вас? Прекрасно… дальше. Летучие мыши… гм… — карлик задрал голову к потолку. — Мышей вижу отчетливо. Но сколько их?

— Много, — вздохнув, отвечал Марголин. — Пересчитать решительно невозможно. Потому, во всех реестрах вот уж лет сто пятьдесят так и пишем: «Летучие мыши в количестве неучтенном».

— Пишу — «в количестве»… — Куз вдруг заколебался и перо зависло над бумагой. — Гм… как хотите, а это непорядок. Что значит «в неучтенном»? Надо бы пересчитать. А если проверка, если…

Что ответил Марголин, Дарин не расслышал. Он сбежал по лестнице, пересек просторный, вымощенный камнем двор Морского Управления и направился к складам: они тянулись сразу за особняком, возле бухты. Дарин шел, разглядывал корабли, моряков, солидных капитанов, слушая плеск волны, крики чаек, и чувство у него было такое, словно он случайно попал на съемки исторического фильма.

Конечно, надо было торопиться — ведь не зря за ним отрядили самого быстрого курьера Управления — но отказать себе в удовольствии полюбоваться кораблями, было невозможно. Почти каждый из них украшала ярко раскрашенная носовая фигура, изготовленная в мастерских Лутаки и снабженная соответствующим заклинанием.

Дарин замедлил шаг, рассматривая носовые украшения и раздумывая, каково это — быть капитаном и беседовать с собственным кораблем, как вдруг услышал:

— Эй! Парень!

Он остановился.

Кричала русалка, украшающая собой «Любимицу морей». На всякий случай, Дарин оглянулся по сторонам: носовые фигуры, зачарованные магами, обычно общались только с капитанами или, на худой конец, с кем-то из команды. До остальных людей они снисходили редко, а к сухопутной публике относились свысока и вообще отказывались замечать.

Дарин решил уточнить:

— Это вы мне?

— Тебе, тебе! — такая непонятливость явно раздосадовала русалку. — Подойди поближе!

Он сделал несколько шагов и остановился, глядя на фигуру снизу вверх и с любопытством рассматривая покрытый чешуей хвост, человеческое туловище, роскошные, вырезанные из дерева кольца волос, покрытые позолоченной краской и яркие голубые глаза.

Русалка помялась немного, потом со скрипом повернулась к нему сначала в профиль, потом в фас:

— Как я выгляжу?

Тот поднял брови.

— Что? — недоверчиво переспросил он, от неожиданности переходя на «ты». — Что ты сказала? Как ты… что?!

Русалка беспокойно завертелась.

— Ты, часом, не глухой?! — недовольно осведомилась она. — Я спрашиваю: как я выгляжу? «Любимица морей» только пришла из Доршаты, путь неблизкий, к тому же мы три раза попадали в шторм. Вот я и хочу узнать. Краска нигде не облезла? Позолота по-прежнему яркая?

Дарин отошел на пару шагов и добросовестно оглядел фигуру.

— Выглядишь отлично, — заверил он, твердо зная, что любой женщине нужно говорить, что, что она хочет слышать, а свое мнение держать при себе и деревянная русалка, само собой, не исключение.

От его слов русалка расцвела.

— Правда? — кокетливо спросила она. — Хорошо… а перед плаванием я еще лучше выглядела! Такая была нарядная, свежепокрашенная…

— Да ты и сейчас, — как можно убедительней сказал Дарин. — Очень красивая и… и… сексапильная, — брякнул он.

Русалка насторожилась.

— Какая? — спросила она, скрипнув. — Что это за слово?

— Неважно, — принялся выкручиваться Дарин, догадавшись, что с сексапильностью деревянной фигуры он, пожалуй, дал маху. — Это значит «роскошная, цветущая», — пояснил он, несколько покривив душой. — На одном заморском языке.

Русалка подумала и милостиво кивнула.

— Тогда спасибо. Красивое слово. Знаю, ты в заморских языках — человек сведущий, я ведь тебя тут, на берегу, частенько вижу, — добавила она. — То с купцами толкуешь, то пассажирам что-то объясняешь… и вот, гляжу, ты идешь, дай, думаю, спрошу. Ты ведь толмач?

Дарин вздохнул.

— Можно и так сказать. Хотя… нет, верно. Я когда сюда попал из… издалека… э… словом, раньше я изучал иностранные языки в … неважно где. Осваивал будущую специальность, в общем.

— А какая у тебя будущая специальность? — поинтересовалась русалка.

— Художественный перевод, — вздохнул Дарин.

Русалка озадаченно сдвинула брови.

— Что это такое?

— Ну, я… э… перевожу, — принялся он втолковывать. — Перевожу, понимаешь?

Она пожала плечами.

— Чудно, как-то… а кого переводишь-то? И куда?

— Блин, — с чувством сказал Дарин. — Никого и никуда. Неважно. Долго это объяснять. В общем, когда я попал сюда, то оказалось, что парочка здешних языков очень даже похожа на те, что я изучал в … одном заведении. Подучил грамматику и… вот. Надо же мне чем-то заниматься, деньги зарабатывать, в конце концов! Кстати, мне надо идти к складу номер…