Новая весна

– Ничего не выйдет, – бормотала Суан, одновременно грызя большую хрустящую булочку. – Если ты думаешь, что нам нужно больше денег, так и ладно. Только ты, Морейн, деньгами буквально швыряешься. Но, чтоб мне сгореть, у тебя эта затея ни за что не выгорит. Мы сразу же в чужих сетях запутаемся. И, скорей всего, пошлют за сестрой. А то еще прямо там на кого-то из сестер наткнемся. Говорю тебе, нам надо другой способ отыскать!

Морейн не отвечала, делая вид, будто всецело поглощена собственной поджаристой булочкой, все еще теплой, из печки. Вдобавок она действительно проголодалась. Если они встретятся с какой-нибудь Айз Седай... Через эту пропасть им придется перепрыгнуть, когда дело до этого дойдет. Она твердила себе, что под ложечкой у нее сосет исключительно от голода, а страх тут вовсе ни при чем. Но в мыслях можно лгать. Ее план должен сработать. Другого способа – нет.

Как и в Тар Валоне, банкирская контора походила на маленький дворец, сверкавший под лучами утреннего солнца точно так же, как настоящие дворцы выше на горе. Стены особняка украшали золотистые плитки, над ними поднимались два высоких белых купола. Поклонившийся посетительницам привратник носил темно-красный кафтан, с вышитыми на обшлагах серебряными пчелами, а короткие черные куртки лакеев оканчивались едва ли не на ладонь ниже поясницы, открывая взорам обтянутые узкими штанами бедра. Платье Морейн с разноцветными полосами-прорезями спереди свидетельствовало о ее принадлежности к кайриэнской знати, и этого хватило, чтобы пришедших приняла не какая-то мелкая сошка, а сама банкирша. Морейн и Суан проводили в тихую, обшитую деревянными панелями комнатку, с посеребренными шандалами и мебелью, украшенными тонкими позолоченными узорами.

Камилэ Ноаллин оказалась обаятельной стройной женщиной средних лет, с седеющими волосами, заплетенными в четыре длинные косы, и с твердым испытующим взглядом. В конце концов, от Чачина до Кандора – путь далек, как и до Тар Валона. Но все-таки не было у нее никаких оснований, придирчиво прочитав кредитное письмо, тщательно рассматривать через лупу печать Илайн Дормайле, оттиснутую в низу листа. Подумаешь, чернила немного расплылись из-за купания в том злосчастном пруду! Морейн предъявила «письмо о правах» отнюдь не на самую крупную сумму – у нее с собой имелись и другие «доверенные письма», – тем не менее горка золота на письменном столе банкирши выросла внушительная. Деньги, даже после того как был вычтен чрезмерно завышенный процент за разделяющее два банка немаленькое расстояние, с трудом уместились в десять кожаных мешочков.

– Надеюсь, у вас есть телохранители, – тихим голосом вежливо промолвила госпожа Ноаллин. Похоже, крупные суммы денег внушают почтение. Отсюда и учтивость по отношению к их обладателям.

– Неужели в Чачине нет закона? И двух женщин могут ограбить средь бела дня? – холодно поинтересовалась у нее Морейн. Это же надо – через лупу рассматривать! – Думаю, с нашим делом мы покончили.

Двое рослых широкоплечих ливрейных слуг вынесли позвякивающие мешочки наружу и уложили их в паланкин. Они заметно успокоились, увидев, что женщин сопровождают два «караульщика» госпожи Толвина с увесистыми дубинками. Судя по всему, дополнительная тяжесть на резвости носильщиков нисколько не отразилась.

– Даже тот кузнец споткнулся бы под такой тяжестью! Считай, его ведь навьючили, будто мула, – пробормотала Суан, носком туфли ткнув мешочки, грудой уложенные на полу паланкина между нею и Морейн. – Но сломать себе при этом хребет? Нет, никак не мог. Рыбий потрох! Так что, Морейн, без Черных Айя не обошлось. Неясно, правда, зачем им сдался кузнец?

До ушей носильщиков ее слова наверняка долетели, но те трусили дальше, даже не сбившись с шага. Скорей всего, смысл слов «Черная Айя» им неведом, да, пожалуй, и о самих Айя они понятия не имеют. С другой стороны, проходившая мимо представительная женщина, чью прическу украшали гребни из драгоценной поделочной кости, вздрогнула, а потом подхватила юбки до колен и так припустила бегом, что двум ее оторопевшим слугам пришлось вприпрыжку догонять в толпе хозяйку.

Морейн осуждающе посмотрела на Суан. Неведение других – им не защита, они не вправе на это полагаться. Суан вспыхнула, но держалась как ни в чем не бывало.

В «Вечерней звезде» нашлась особая кладовая для ценных вещей – там купчихи, которые предпочитали не держать денежных ящиков у себя в комнатах, могли без опаски хранить свои деньги. Тем не менее, после того как большую часть золота отнесли в эту кладовую, реверансов от госпожи Толвина Морейн не дождалась, как, впрочем, и после того, как вручила ей за хлопоты золотую марку. Несомненно, на своем веку хозяйка гостиницы перевидала немало разорившихся в один момент купцов, чтобы на нее произвело впечатление, если у кого-то вдруг появилась куча денег.

– В Чачине самая лучшая белошвейка – Силенэ Дорелмин, – сказала госпожа Толвина в ответ на вопрос Морейн, – но берет она очень дорого, насколько я слыхала. Очень дорого.

Морейн подумала и взяла еще один туго набитый кошель. Объемистый мешочек она привязала за тесемки, и тот своей тяжестью сильно оттянул пояс. Нет, тот кузнец наверняка споткнулся! А Суан всякая ерунда мерещится, вот и все!

Силенэ оказалась худощавой и вдобавок весьма заносчивой особой с сухо-неприветливым голосом, в блестящем синем платье, в глубоком вырезе которого можно было без труда обозреть почти всю ложбинку на груди. Наряд едва не сползал у нее с плеч! Впрочем, Морейн нисколько не волновало, если ее захотят всунуть в какое-нибудь платье наподобие этого. Она намеревалась нарушить едва ли не все правила приличия, отбросить все условности, какие обычны между портнихой и заказчицей. Пока с нее снимали мерку, Морейн терпела, поскольку ускорить такую процедуру возможности не было, но она с такой быстротой выбрала ткань и указала желаемый цвет, что Силенэ сузила глаза. С минуту казалось, что портниха откажется шить то, что необходимо Суан, но Морейн спокойно сказала, что заплатит за заказ вдвое против обычного. Глаза белошвейки превратились чуть ли не в щелочки, когда она услышала о вознаграждении, но госпожа Дорелмин все же согласно кивнула. И Морейн поняла, что добьется того, чего желает. По крайней мере, здесь.

– Я хочу получить заказанное завтра, – произнесла Морейн. – Усадите за работу всех своих белошвеек.

На сей раз глаза Силенэ вовсе не сузились – они широко распахнулись, гневно засверкали. Голос ее источал ледяной холод.

– Невозможно! К концу месяца – наверное. А возможно, и позже. Если у меня вообще время найдется. Очень многие леди желают заказать себе новые наряды. Ведь Айздайшарский дворец посетил король. Король Малкир!

– Силенэ, последний король Малкир умер двадцать пять лет назад, – сказала Морейн. Взяв набитый кошель, Морейн перевернула его и высыпала на конторку в примерочной тридцать золотых крон. Она заказывала не три платья, а больше, но хотя шелк в Чачине был ничуть не дешевле, чем в Тар Валоне, само шитье обходилось намного дешевле, и предложенная ею сумма была самой высокой ценой за платье.

Силенэ алчным взглядом ласкала увесистые золотые кругляши, и глаза ее засверкали и того пуще, когда ей сказали, что она получит еще столько же, когда платья будут готовы.

– Но из тех тридцати за каждый день просрочки я удержу по шесть монет, – добавила Морейн.

И вдруг выяснилось, что платья, скорей всего, будут готовы раньше конца месяца. Гораздо раньше.

Когда подруги вышли из мастерской и забрались в паланкин, Суан сразу же спросила у Морейн:

– Видала, как одета эта костлявая шлюха? Платье с нее вот-вот свалится. Ну и заказала бы себе такие же. Может, тебе понравится, как на тебя станут пялиться мужчины, когда ты свою глупую башку на плаху понесешь.

Морейн заставила себя выполнить упражнение, какому обучают послушниц, – представила себе бутон розы, распускающийся навстречу солнцу. К счастью, после этого она успокоилась. Хотя сосредоточенно выполнять его, когда рядом Суан, оказалось весьма непростым делом. Неровен час, еще зуб себе сломала бы, так челюсти стискивала.