Корона мечей

Сняв с плеча мешок, он сел. Не рядом с ней, конечно. Майсия, в отличие от него, явно не опасалась получить клинок под ребро; она опустилась на подушку и оперлась на локоть рядом с Севанной. Севанна искоса взглянула на нее и будто ненароком еще немного расшнуровала свою блузу. Она не помнила, чтобы у этой женщины была такая округлая грудь. Что касается лица Майсии, то оно казалось еще красивее. Севанна изо всех сил постаралась не заскрежетать зубами.

– Конечно, – продолжал Каддар, – если ты имеешь в виду другого мужчину... Есть одна вещь... Ее еще называют связывающим креслом. Связать того, кто не способен направлять, труднее, чем тех, кто может. Возможно, связывающее кресло уцелело после Разлома, но тебе придется подождать, пока я отыщу его.

Севанна снова дотронулась до жезла и нетерпеливо приказала одному из гай’шайн принести чай. Она подождет. Каддар – глупец. Рано или поздно он отдаст ей все, что она хочет. И теперь с помощью жезла можно освободить Майсию от него. Конечно, потом, после того как это произойдет, Майсия не станет защищать его. За свои оскорбления ему придется носить черное. Севанна взяла маленькую зеленую фарфоровую чашку с подноса, который держал гай’шайн, и собственными руками протянула ее Айз Седай:

– Он приправлен мятой, Майсия, и хорошо освежает.

Женщина улыбнулась, но эти черные глаза... Ну, то, что удалось проделать с одной Айз Седай, можно с тем же успехом повторить с двумя. Да хоть со всеми, коли уж на то пошло.

– Что насчет перемещателей? – отрывисто спросила Севанна.

Каддар взмахом руки отослал гай’шайн и похлопал по лежащему рядом мешку:

– Я принес столько нар’баха – так они называются, – сколько смог найти. Достаточно, чтобы всех вас к полуночи переправить отсюда, если вы поспешите. А на вашем месте я бы поторопился. Ал’Тор, кажется, намерен покончить с вами. Два клана поднимаются в горы с юга, еще два уже перевалили хребет и начали спуск с севера. Со своими Хранительницами Мудрости, готовыми направлять Силу. Они получили приказ не возвращаться, пока все вы не будете убиты или взяты в плен.

Терава фыркнула:

– Может, это и причина, чтобы двинуться в путь, мокроземец, но не для того, чтобы бежать. Даже четырем кланам не перевалить через Кинжал Убийцы Родичей за один день.

– Разве я не сказал? – Улыбка Каддара не предвещала ничего хорошего. – Похоже, ал’Тор связал с собой узами нескольких Айз Седай, и они научили Хранительниц Мудрости Перемещаться без нар’баха, по крайней мере, на короткие расстояния. Двадцать – тридцать миль. Одно из недавних открытий. Давно забытое старое. Они могут прибыть сюда... пожалуй, сегодня. Все четыре клана.

Может, Каддар и лгал, но все же риск есть... Севанна слишком хорошо представляла себе, что произойдет, попади она в руки Сорилее. Стараясь сдержать дрожь, она послала Риэль за остальными Хранительницам Мудрости. Голос ее звучал на удивление спокойно.

Сунув руку в свой мешок, Каддар вытащил оттуда серый каменный кубик, меньше, чем вызыватель, с помощью которого она связывалась с ним, и намного проще по виду, без всяких узоров, только яркий красный кружок вставлен в одну из плоскостей.

– Это – нар’баха, – сказал Каддар. – Он использует саидин, поэтому никто из вас ничего не увидит. У его действия есть пределы. Если к нему прикоснется женщина, он не сможет работать несколько дней, поэтому я буду работать с ним сам. Но и это еще не все. Раз открывшись, проход сохраняется определенное время, достаточное, чтобы сквозь него прошли несколько тысяч человек, если они не будут слишком прохлаждаться, и после этого нар’баха только через три дня сможет заработать снова. У меня есть еще такие же, чтобы перенести нас сегодня куда надо, но...

Слушая его, Терава наклонилась вперед так сильно, что, казалось, вот-вот упадет, но Севанна больше не слушала. Она не сомневалась в Каддаре; он не осмелится предать их – он слишком жаждет золота Шайдо. Но была одна деталь, на первый взгляд незначительная. Майсия, казалось, смотрела на него поверх своей чашки... удивленно. Почему? И если так необходимо спешить, почему в его голосе не ощущается настойчивости? Он не осмелится предать их, но следует принять меры предосторожности.

Маерик хмуро посмотрел на каменный кубик, который дал ему мокроземец, потом на... дыру... появившуюся в воздухе, когда он надавил на красное пятно. Самая настоящая дыра, пять шагов в ширину, три в высоту. В ней виднелись округлые холмы, пологие, покрытые жухлой травой. Маерик не любил иметь дело с Единой Силой, особенно с ее мужской половиной. Севанна прошла сквозь другую, меньшую дыру, вместе с мокроземцем и смуглой женщиной, а следом за ней Хранительницы Мудрости, которых отобрали она сама и Риэль. Только горстка Хранительниц Мудрости осталась с Мошейн Шайдо. Через эту вторую дыру Маерик видел, как Севанна разговаривает с Бендуином. Септ Зеленые Соли тоже останется всего с несколькими Хранительницами Мудрости – Маерик не сомневался в этом.

Диреле дотронулась до его руки.

– Муж, – пробормотала она, – Севанна сказала, что проход будет открыт недолго.

Маерик кивнул. Диреле всегда смотрела в корень. Подняв вуаль, он разбежался и прыжком одолел дыру. Что бы там ни говорили Севанна и этот мокроземец, он не пошлет через нее никого из своих Мошейн Шайдо, не убедившись, что это безопасно.

Он тяжело приземлился на покрытом сухой травой склоне и чуть не покатился вверх тормашками, но все же устоял на ногах. Оглянулся на дыру. С этой стороны она оказалась более чем в футе над землей.

– Жена! – крикнул он. – Здесь ниже, чем там!

Черные Глаза попрыгали сквозь дыру, с вуалями и копьями, Девы тоже. Помешать Девам быть среди первых все равно что пить песок. Остальные Мошейн вприпрыжку последовали за ними – алгай’д’сисвай, женщины и дети, мастеровые, торговцы и гай’шайн. Последние тащили тяжело нагруженных вьючных лошадей и мулов. Всего почти шесть тысяч человек. Его септ, его люди. И так станет, когда он отправится в Руидин; Севанне больше не удастся помешать ему стать вождем клана.

Разведчики разбежались в стороны, не дожидаясь всего септа. Опустив вуаль, Маерик выкрикивал приказания. Он послал алгай’д’сисвай установить заслоны на гребнях ближайших холмов, остальные еще оставались в укрытии внизу. Неизвестно, кто или что за этими холмами. Богатые, изобильные земли, как утверждал мокроземец, но здесь они отнюдь не выглядели таковыми.

Теперь через дыру устремился поток алгай’д’сисвай, которым Маерик на самом деле не доверял. Мужчины, сбежавшие из своих кланов, потому что не верили в то, что Ранд ал’Тор действительно Кар’а’карн. Маерик и сам не знал, верит он в это или нет, но одно знал точно – мужчина ни по какой причине не должен отвергать свой клан или септ. Они называли себя Мера’дин, Безродные – подходящее название для них, и у него было две тысячи...

Неожиданно дыра сжалась до вертикальной серебристой полоски, которая раскромсала на части десяток Безродных. По склону покатились окровавленные руки, ноги... Мужской торс скользнул почти к самым ногам Маерика.

Глядя на то место, где была дыра, он снова надавил большим пальцем на красное пятно. Он знал, что это бесполезно, но... Дарин, его старший сын, принадлежал к Каменным Псам и находился в тыловом охранении. Они должны были пройти сквозь дыру последними. Сарейле, его старшая дочь, тоже осталась с одним из Каменных Псов, ради которого собиралась в ближайшее время отказаться от копья.

Его глаза встретились с глазами Диреле, такими же зелеными и прекрасными, как в тот день, когда она много лет назад положила венок к его ногам. Тогда Маерик прочел в них угрозу перерезать ему горло, если он не поднимет венок.

– Мы можем подождать, – мягко сказал он. Мокроземец упоминал о трех днях, но может, он ошибался. Маерик большим пальцем снова надавил на красное пятно. Диреле спокойно кивнула. Он надеялся, что им не придется плакать на плече друг у друга, когда они останутся одни.