Страница 43 из 95
Ранним утром студенты зашевелились на своих полках, разбуженные хриплым ором проводницы. Они еле двигались, хлопая заспанными глазами, зевая во весь рот, чуть не вывихивая челюсти. Один только Степан был бодр и свеж, хотя уснул всего два часа назад, обдумывая, прикидывая, вычисляя, сопоставляя, пытаясь разоблачить тоску и тревогу, найти их настоящую причину. Так и не нашел, уснул в напряжении, снов больше не видел или не запомнил. Теперь он негромко распоряжался, доставая из-под нижних полок здоровенные баулы и рюкзаки; с третьих полок вещи доставали Феликс и Егор Дятлов, передавая их Вахлакову, Семихатко и Углову. Девушки тащили связанные лыжи в чехлах, несколько рюкзаков полегче; вещи ставили в узком тамбуре. Вскоре пространство было полностью загромождено, встать было негде, и все заспанные студенты разместились в проходе между полками, на которых недовольно бурчали и ворчали сонные пассажиры. Поезд замедлил ход, и туристы через несколько секунд уже прыгали на низко расположенный перрон, полностью занесенный снегом, бросая рюкзаки, тюки и баулы прямо на землю. Остановка поезда была очень короткой — всего три минуты, так что поневоле приходилось торопиться. Морозный резкий воздух наполнил легкие, освежил лица, хотя было еще совсем темно, край неба посветлел, и видно было золотистый диск луны, несколько белых далеких звезд, черные кроны высоких кедров в отдалении…
Шум, разговоры, короткие резкие команды, активное движение развеселили ребят, а Степан Зверев незаметно принял командование на себя, что ужасно раздражило и оскорбило Егора Дятлова, но не мог же он вслух высказать свое недовольство! Ему очень не нравилось, что золотозубый Степан ведет себя именно так, как он, Егор, боялся — вот уже все ребята покорно выполняют указания загадочного Степана, никто и не пробует роптать.
Поезд тронулся, проводница взмахнула грязным флажком и захлопнула с громким скрежетом двери вагона. Наконец-то она избавилась от этой шумной компании нищих студентов! Оставшиеся четыре часа поездки она сможет спокойно проспать, а пассажиров разбудит перед самой конечной станцией, чтобы они не успели ни чаю потребовать, ни туалет загадить.
Студенты уже шутили и смеялись, снова распределяя груз, пересчитывая рюкзаки и чехлы с лыжами, наконец тронулись к дощатому зданию вокзала с покосившейся, едва освещенной вывеской. Идти было трудно — в глубоком снегу протоптали узкую тропинку, шагали след в след, гуськом, иначе можно было начерпать полные валенки снега. Было очень холодно, градусов двадцать пять мороза, так что пришлось опустить уши у шапок и поднять воротники. Вот уже скрипнула дверь вокзала, и толпа студентов ввалилась в небольшое полутемное помещение, в углу которого топилась голландская печь. Ребята облепили печку, успев замерзнуть на холоде, прикладывали к ее круглым, выкрашенным серебристой краской бокам холодные ладони, шутили и смеялись; казалось, от них веет чистой энергией молодости и радости. Егор Дятлов постучал в закрытое фанеркой окошко кассы:
— Извините, вы не скажете, когда электричка до Вижая?
Из амбразуры окошечка высунулась старушечья голова и с недовольством поглядела на шумных посетителей.
— Не будет сегодня никакой электрички! — с радостным ехидством сообщила старуха, замотанная в серый пуховый платок. — Отменили все электрички из-за аварии на путях. Там сейчас работает ремонтная бригада, а электричек не будет до завтра.
— До завтра? — обескуражено переспросил Егор, поглядывая на шумную толпу товарищей, на груды багажа, на синий мрак за окном. Ничего себе перспектива — сутки или того больше сидеть в этом курятнике и ждать у моря погоды. Неприятное начало похода, что ни говори!
— Или до послезавтра, — еще более радостно выкрикнула кассирша, оглядывая студентов. — Или — до после-послезавтра! Шут его знает, когда починят. От недавних морозов рельсину повело в сторону, вот чуть поезд под откос не ушел, так что теперь будут чинить. А когда починят — тогда и починят, тебе, небось, докладывать не станут.
Уже откровенно хамя, злая бабка водрузила фанерку на место, а через минуту вывесила коряво написанное объявление: “На электричку билетов нет”. Студенты стали переговариваться и решать возникшую проблему. В принципе, можно было ехать на попутке; несколько раз они сами и другие группы туристов так и поступали, но сейчас с ребятами было огромное количество багажа, так как предполагалось сделать по пути специальный лабаз — хранилище для продуктов и некоторых вещей, которые собирались использовать на обратном пути. Конечно, ждать электричку было бессмысленно; зимой ремонтные работы могли продлиться очень долго, а может, к ним еще и не приступали.
— Ну, ребята, постараемся поймать машину и договориться с шофером, — подвел итог спорам и размышлениям Зверев, поднимая тяжелый рюкзак. — Что время зря терять!
Спокойный, уверенный тон Степана приковал к себе всеобщее внимание; больше уже никто не спорил, не шумел, не возмущался ситуацией; ребята споро разобрали свои рюкзаки, другие вещи и стали выходить из здания вокзала, снова в синий мороз и темень, чтобы пройти к проезжей дороге, где ходят машины.
Нужен был вместительный грузовик, чтобы с комфортом добраться до нужной станции.
— Куда вам, ребята? — спросил немолодой шофер, приоткрыв дверцу кабины.
— Нам, товарищ, до Вижая! — солидно сказал Дятлов. — Подбросьте нас, если нужно, мы заплатим.
— Да какие там деньги, ребята! — хмыкнул шофер, улыбаясь в заиндевевшие усы. — Лезьте в кузов, а девчат можно и в кабине разместить. Давайте, бросайте вещи, я как раз еду в Вижай, так что с удовольствием подброшу молодежь. Небось, в поход собрались?
— В поход! — многоголосо ответили студенты, залезая в промерзший кузов, прикрытый брезентом. Рая вскарабкалась в кабину, плюхнулась на сиденье, а Люба предпочла ехать в ледяном кузове, вместе с остальными ребятами. Степан руководил погрузкой вещей, пристально наблюдая за своим серым армейским рюкзаком с многочисленными кармашками и ремешками, туго стягивающими его нутро. Аккуратно передал Руслану Семихатко чехлы с ружьями, разложил вещи так, как будто не час-полтора следовало трястись в разваливающемся “ЗИЛке”, а ехать долго-долго… Степан во всем любил основательность, даже в партизанских отрядах он был аккуратен и домовит, обихаживая и прибирая свою землянку или шалаш. Студенты, радостно возбужденные столь быстрой удачей, расселись по углам, вдоль бортов кузова, цепко схватившись за промерзшие доски, чтобы не попадать вповалку на ухабах зимней северной дороги. Шофер просигналил весело, и машина тронулась, Люба взвизгнула от неожиданности, остальные крепче вцепились в деревянные борта… Увлекательное путешествие началось. С каждой минутой светлело, снег становился светло-серым, таким же, как половина неба на востоке, а стройные стволы сосен и кедров четко вырисовывались на фоне северного рассвета. Вдалеке виднелись убогие избушки, покосившиеся заборы, слышался лай собак; грузовик быстро мчался по дороге, а шофер вел с Раей интересные разговоры:
— Куда же вы в поход-то собрались? В горы, что ли?
— Ну да, на перевал, — с удовольствием рассказывала девушка, вдыхая запах бензина, кожи и чего-то еще специального, дорожного, водительского. — Пойдем на лыжах вдоль перевала, к горе Сяхат-Хатыл, там разобьем лагерь, осмотрим окрестности… Очень трудный маршрут на этот раз, но мы бывалые туристы!
— Очень трудный маршрут! — задумчиво повторил шофер, крутя баранку. Его пожилое приятное лицо помрачнело. — А чего вас вдруг туда потянуло? Там места не больно хорошие, или ты не слыхала?
Рая ничего такого не слыхала, но твердо и самоуверенно ответила:
— Предрассудки. Болтают всякие глупости, вот что. Мы уже в этих местах не первый раз, изучили природу, маршрут знаем хорошо, вот только до самого перевала еще ни разу не доходили — там ветра страшные дуют, часто бывает пурга. Это опасно.
— Это опасно, — снова эхом отозвался водитель, внимательно вглядываясь в дорогу, расстилавшуюся перед ним. — У меня там в позапрошлом году товарищ пропал. Выехал, как обычно, и пропал. Искали долго, машину нашли, все в ней в порядке, даже бензина чуть не полный бак. А его нет. И вот что странно — ватник его и полушубок в кабине остались, аккуратно так сложены, понимаешь? А морозы были в ту зиму — под пятьдесят. И никаких следов. Наст вокруг грузовика абсолютно чистый, даже зверье не пробегало. Стоит машина на обочине, вроде и в снегу не увязла, от дороги метрах в пяти; снег чистый, наст не тронут. Кругом лес и снега на много километров. А Петра нет. Его искали-искали, потом плюнули и написали, что пропал без вести. Вроде как ушел в лес по нужде и заплутал или на медведя напоролся — здесь ведь места медвежьи, дикие, зверья всякого полно. Так и пропал Петька-то…