Голос скрипки

Комиссару больше не пришлось задавать вопросов. Анна продолжала уже сама:

- Микела вышла замуж за доктора Ликальци два с половиной года назад. Это она захотела поехать в свадебное путешествие на Сицилию. Но познакомились мы не тогда. Это случилось позже, когда она вернулась одна с намерением построить коттедж. Однажды я ехала на машине в Монтелузу, мне навстречу ехал «твинго». Мы обе задумались и чуть не столкнулись. Вышли обе из машины, чтобы извиниться, и сразу же почувствовали взаимную симпатию. Потом Микела приезжала всякий раз одна.

Анна устала. Монтальбано было ее жаль.

- Вы мне очень помогли. Спасибо.

- Я могу идти?

- Конечно.

И протянул ей руку. Анна Тропеано задержала его руку в своей.

Комиссар почувствовал, как его бросило в жар.

- Спасибо, - сказала Анна.

- За что?

- За то, что вы дали мне возможность поговорить о Микеле. Мне не с кем… Спасибо. Теперь мне легче.

Глава 6

Не успела Анна Тропеано выйти, как дверь распахнулась, громко стукнувшись о стену, и в кабинет стрелой влетел Катарелла.

- В следующий раз так вломишься, пристрелю. И ты знаешь, что я говорю серьезно, - спокойно произнес Монтальбано.

Но Катарелла был слишком возбужден, чтобы вдумываться в его слова.

- Синьор дохтур, нужно сказать, что мне позвонили из полицейского управления Монтелузы. Помните, я говорил вам про конкурс информатики? Ну вот, в понедельник утром начинается, и я обязан явиться. Как же вы без меня с телефоном-то?

- Выживем, Катаре.

- Ах, синьор дохтур! Вы мне приказывали не волновать вас, пока вы говорили с синьорой, я и не волновал! Однако тыща звонков была! Я все записал вот на листике.

- Давай сюда и можешь идти.

На кое-как вырванном тетрадном листке было написано: «Званили Виццалло Гуито Сера фалле Лосконте ваш друг Дзито Ротоно Тотано Фикуччо Канджалози апять по новай Сера фалле из балонии Чиполлина Пинисси Какомо».

У Монтальбано все тело зачесалось. Наверное, речь шла о какой-то загадочной аллергии, но каждый раз, когда приходилось читать что-нибудь, написанное Катареллой, у него начинался страшный зуд. С ангельским терпением переписал: Вассалло, Гвидо Серравалле, любовник Микелы из Болоньи, Локонте, который продает драпировки, мой друг Николо Дзито, Ротондо, мебельщик, Тодаро, владелец магазина «Растения и сады», Ригуччо, электрик, Канджалози, которые приглашали Микелу на ужин, снова Серравалле. Чиполлина, Пинисси и Какомо, если предположить, хотя это еще бабушка надвое сказала, что их звали именно так, ему незнакомы, хотя, скорее всего, они были либо друзьями, либо знакомыми жертвы.

- Разрешите? - В кабинет заглянул Фацио.

- Входи. Принес сведения об инженере Ди Блази?

- Конечно. А то бы не приходил.

Фацио, как видно, ожидал похвалы за то, что так быстро справился с заданием.

- Вот видишь, смог же за час управиться! - только и сказал комиссар.

Фацио надулся:

- И это, значит, вместо благодарности?

- А тебя что, благодарить надо за то, что ты свой долг выполняешь?

- Комиссар, разрешите со всем уважением? Вы сегодня утром прямо как с цепи сорвались.

- Кстати, почему я до сих пор не имел чести, так сказать, видеть на рабочем месте доктора Ауджелло?

- Они с Джермана и Галлуццо поехали насчет цементного завода.

- Это еще что такое?

- А вы разве не в курсе? Вчера тридцати пяти рабочим цементного пришло извещение о назначении пособия по временной безработице. Сегодня утром они начали бузу, кричали, камни бросали, ну и все такое. Директор струсил и позвонил нам.

- И зачем Мими Ауджелло туда поехал?

- Но ведь директор на помощь позвал!

- Черт побери! Я же сто раз говорил! Запрещаю кому-либо из комиссариата лезть в эти дела!

- А что было делать бедному доктору Ауджелло?

- Переслать сигнал карабинерам, это их хлеб! Ведь синьору директору цементного завода другое место найдут. А если кто останется ни с чем, так это рабочие. И мы их дубинками?

- Доктор, еще раз прошу прощения, но вы прямо коммунист какой-то. Воинствующий коммунист.

- Фацио, тебя, как видно, заклинило на коммунистах. Да не коммунист я, не коммунист. Можешь ты это понять?

- Хорошо-хорошо, а говорите и рассуждаете, как они.

- Может, оставим политику в покое?

- Слушаюсь. Значит, так: Ди Блази Аурелио, сын Джакомо и Карлентины Марии Антуанетты, родился в Вигате 3 апреля 1937 года.

- Когда ты так говоришь, меня с души воротит. Ни дать ни взять бюрократ из адресного стола.

- Вам не нравится, доктор? Предпочитаете, чтоб я спел? Или стихами переложил?

- Сегодня утром что-то и ты как с цепи сорвался.

Зазвонил телефон.

- Кончится тем, что мы здесь и заночуем, - вздохнул Фацио.

- Алё, синьор дохтур? Здеся на телефоне тот самый синьор Каконо, который звонили уже. Какие будут распоряжения?

- Давай соединяй.

- Комиссар Монтальбано? Это Джилло Яконо, я имел удовольствие познакомиться с вами в доме синьоры Вазиле Коццо. Я ее бывший ученик.

Где-то в отдалении в трубке раздавался женский голос, объявляющий об окончании посадки на рейс в Рим.

- Прекрасно помню. Слушаю вас.

- Я в аэропорту, у меня всего несколько секунд, извините за краткость.

Что-что, а краткость комиссар всегда и везде готов был извинить.

- Я звоню по поводу убитой синьоры.

- Вы были знакомы?

- Нет. Видите ли, в среду вечером, ближе к полуночи, я выехал из Монтелузы в Вигату на машине. Мотор, однако, закапризничал, и я был вынужден ехать очень медленно. На улице Тре Фонтане меня обогнал темный «твинго», который вскоре остановился перед какой-то виллой. Из машины вышли мужчина и женщина и направились по аллее к дому. Больше я ничего не видел, но в том, что видел, вполне уверен.

- Когда вы вернетесь в Вигату?

- В следующий четверг.

- Зайдите ко мне, пожалуйста. Спасибо.

Монтальбано где-то витал. В том смысле, что сам он продолжал сидеть в своем кабинете, но мысленно был в другом месте.

- Мне прийти попозже? - обреченно спросил Фацио.

- Нет, нет, говори.

- Значит, так. На чем мы остановились? Ах да. Инженер-строитель, но работает по найму. Проживает в Вигате, улица Лапорта, восемь, женат на Далли Кардилло Терезе, домашней хозяйке, но домашней хозяйке зажиточной. Владелец большого земельного участка в Раффадали, провинция Монтелуза, где имеет сельский дом, превращенный им в жилой. Имеет два автомобиля, «мерседес» и «темпру». У него двое детей, сын и дочь. Дочь зовут Мануэла, 30 лет, замужем за голландским коммерсантом. У них два сына: Джулиано, три года, и Доменико, один год. Проживают…

- Сейчас я тебе морду-то набью, - сказал Монтальбано.

- За что? Что я такого сделал? - с притворно невинным видом спросил Фацио. - Вы ж сами сказали, что хотите знать всю его подноготную!

Зазвонил телефон. Фацио только застонал и возвел глаза к потолку.

- Комиссар? Это Эмануэле Ликальци. Звоню из Рима. Самолет из Болоньи вылетел с двухчасовым опозданием, и я не успел на рейс Рим-Палермо. Буду там около трех.

- Не волнуйтесь. Я вас подожду.

Взглянул на Фацио, а Фацио - на него.

- У тебя еще надолго этой муры?

- Я почти закончил. А сына звать Маурицио.

Монтальбано выпрямился, навострил уши.

- Ему тридцать один год. Студент университета.

- В тридцать-то один год?!

- Именно так. Как будто на голову слаб. Проживает с родителями. Вот и все.

- Нет, я уверен, что это совсем не все. Валяй дальше.

- Ну, тут разговоры всякие…

- А ты не стесняйся.

Было ясно, что Фацио развлекается вовсю, в этой игре с начальником все козыри выпали ему.

- Итак. Инженер Ди Блази приходится доктору Эмануэле Ликальци троюродным братом. Синьора Микела стала часто бывать в доме Ди Блази, и Маурицио потерял из-за нее голову. Для местных это был прямо бесплатный цирк: синьора Ликальци ходит по Вигате, а он таскается за ней как приклеенный и облизывается.