Любовница на неделю

— Посмотрим, — повторил он сдавленным голосом, чувствуя, как его переполняет странное чувство собственника.

Она удивленно подняла брови.

— Я хочу сказать: конечно же, ты права, дорогая. — Улыбнувшись, он подал ей руку.

— То, что я сейчас сделала, дорогой мой Батерст, я делала именно для того, чтобы сохранить независимость. И запомни, я не намерена уступать ее кому-то.

— Да, мадам, — противно сладким голосом произнес он; помогая ей встать на ноги.

— Ты что-то стал чересчур уступчивым.

— Стараюсь исправиться, — усмехнулся он.

— Дерзкий негодяй! — Она показала ему язык.

— Надеюсь, ванна немного смягчит ваш нрав, миледи, — елейным голосом произнес он.

— Чего не скажешь о вашей дерзости, граф.

— Да, тут очень трудный случай, мадам, — со спокойной издевкой заявил он. — Вероятно, вам следует поучить меня хорошим манерам. А если награда будет достойной, миледи, то меня можно перевоспитать.

— Под наградой вы имеете в виду все то же?

— Если, конечно, декламацию стихов вы не сочтете столь же привлекательной.

Она громко расхохоталась.

— Вы готовы довольствоваться поэзией?

— Если условия будут подходящими, то — да.

— То есть?

— Когда вы примете ванну, я вам объясню.

— Вы заинтриговали меня, Батерст.

— Вот на этой ноте, моя дорогая, позвольте прервать нашу беседу и предложить вам воспользоваться ванной, пока вода еще достаточно горяча.

Пока Изабелла принимала ванну, Дермотт сидел в стороне, сопротивляясь желанию наплевать на все условности. «Если ты все же джентльмен, — размышлял он, — то не должен сегодня приставать к ней. Дай девчонке немного отдохнуть». Благородство, однако, давалось ему нелегко — Дермотту стоило больших усилий не ринуться к ней прямо в воду.

Чтобы отвлечься, он много и жадно пил, хотя боялся из-за алкоголя потерять над собой контроль. Изабелла мылась, не обращая на него никакого внимания, словно подобное случалось с ними не раз. Интересно, понимает ли она, как ему тяжело держать себя в руках?

— Ты удивительно спокоен, — заметила она, проведя ладонью по поверхности воды, едва скрывавшей ее полные груди.

Он только крепче сжал в пальцах бокал с бренди.

— Я практикую воздержание, а это требует предельной сосредоточенности.

— Как это мило! Но что тебе стоит ко мне присоединиться? И просто помыться.

— Я постараюсь этого не делать.

— А если я тебя приглашу? Настоятельно?

— Все равно не стоит.

— Почему?

— Я могу сделать тебе больно.

— Теплая вода вызывает у меня обостренные сексуальные ощущения. — Она приподнялась повыше, так что белые округлости оказались над водой. — Я думаю, что скоро я тебя очень захочу.

— И этим все чертовски усложнишь.

— Сейчас я чувствую себя прекрасно — абсолютно никакого дискомфорта. — Вытащив из воды одну ногу, она положила лодыжку на край медной ванны.

— Чтобы я передумал, нужно не так уж и много усилий с твоей стороны, — проворчал он.

— Что-нибудь вроде этого? — Положив на край ванны вторую ногу, она замерла в соблазнительной позе, что немедленно вызвало у Дермотта ответную реакцию.

Отставив бокал, он взялся за завязки халата.

— О, кажется, я сумела привлечь твое внимание.

— И кое-что еще, — пробормотал он, сбрасывая с себя халат и вставая со стула.

— Боже мой, Батерст, вы прекрасны! — прошептала она, чувствуя, как в крови закипает желание. Высокий, бронзовый, широкоплечий — воплощение физического совершенства!

— Подойдите поближе, — едва слышно выдохнула она, предвкушая то несказанное блаженство, которое сейчас испытает.

Через мгновение он уже стоял возле ванны, обуреваемый желанием.

— В воде или на суше?

— Ну, разве что для пополнения опыта, — протянув к нему руки, промурлыкала она.

Не успела Изабелла договорить, как Дермотт уже вошел в ванну, опустился на колени и просунул руки под ее ягодицы.

— Стоило мне тебя увидеть, как мной овладели варварские страсти. — Он приподнял ее так, чтобы его твердый пенис уперся в ее пульсирующую расщелину. — Я похож сейчас на какого-нибудь Аттилу. Так что особой изысканности не гарантирую.

— Мне это и ни к чему.

— Тогда все в порядке, — сдавленно прохрипел он, продвигаясь вперед так, чтобы она могла сполна ощутить то, что ощущает он, а он мог забыть о галантности и хороших манерах — взять с ходу то, что так отчаянно хотел получить.

Когда он заполнил ее, она ахнула, желая ощутить его везде, полностью слиться с ним, раствориться в тех неземных наслаждениях, которые обещал ей Дермотт.

— Не останавливайся, — выдохнула она, чувствуя, как взорвались все ее ощущения.

Он знал, что этого не стоит делать, но тем не менее прошептал: «Ни за что…» — и продвинулся еще дальше,

— Я могу умереть сейчас от наслаждения…

— Тысячу раз умереть, — пробормотал он и погрузился в нее почти до самого предела.

— О Боже…

Он застыл в неподвижности, оставаясь глубоко внутри ее тела, а экстаз, нарастая, переполнял его, и все его существо звенело от восторга.

— Не выходи… О, милый, не выходи…

Едва расслышав ее слова, в горячке страсти он все же ответил:

— Нельзя, — и сразу же начал отходить назад.

— Нет, нет, нет! — вскрикнула она и вцепилась ногтями в его спину, пытаясь продлить наслаждение.

— Тсс! — скомандовал он, вырываясь из ее объятий. — Я выхожу. — Но тут же вновь погрузился в нее — по самую рукоятку, услышав в ответ тихий благодарный вздох.

Снедаемые страстью, они лихорадочно двигались, проливая на ковер реки ароматной воды. Забыв обо всем на свете, они старались утолить свой чувственный голод; одновременно достигнув верха блаженства, наконец оба свалились без сил.

— Я буду вам… вечно благодарна, — еле слышно прошептала она.

— С превеликим удовольствием, — упершись лбом в край ванны, пробормотал он.

— Я… кажется… скоро захочу… еще…

Повернув голову, он встретил ее сияющий взор.

— В воде или на суше? — протянул он, потягиваясь.

— Как захочешь.

То, чего, он хочет, может ее испугать, подумал Дермотт; впрочем, перспектива умереть от излишеств любви начинала пугать и его самого.

— Я составлю список, — прошептал он, на губах его заиграла легкая улыбка.

— А я на все готова.

— Прямо вот так, не глядя?

Она слегка шевельнула бедрами.

— Пока он во мне, я согласна на все.

— Это вдохновляет.

— Какая я счастливая! — тихо засмеялась она. Опытный игрок, он прекрасно знал, какую роль в жизни играет случай, и хорошо понимал, как им повезло.

— И я тоже, — серьезно сказал Дермотт.

Глава 10

Он вытащил наконец ее из ванны, завернул в один из своих халатов, накинул другой халат на себя и через спальню провел в другую комнату, такую огромную, что, увидев ее. Изабелла робко остановилась на пороге.

— Это что, твоя римская баня?

Стены и пол зала были выложены мрамором, высокий куполообразный потолок украшен мозаикой, свет от многочисленных настенных бра отражался в десятках развешанных по стенам зеркал в золоченых рамах.

Он покачал головой:

— Та находится на первом этаже. Мой прапрадед однажды увидел такую комнату на одной вилле в Неаполе и привез с собой двадцать итальянских мастеровых, чтобы они создали для него ее точную копию. Я подумал, что тебе, может быть, захочется в ней побывать.

— Спасибо. — На ее щеках выступил румянец.

— Если хочешь, я могу уйти.

— Если можно, хотя… — Она покраснела еще гуще. — Я хочу сказать, после того, что произошло…

— Я подожду снаружи, — вкрадчиво сказал он. — Ватерклозет вон за той дверью. — И, указав на стену, на которой был нарисован маслом какой-то сюжет из деревенской жизни, добавил: — Просто нажми на куст примул.

Когда дверь за ним закрылась, она еще немного постояла, с восторгом рассматривая великолепное помещение. Нигде раньше она не встречала такой роскоши, как в Батерст-Хаусе. Правда, сам Дермотт, кажется, вовсе не замечал ее — его небольшая гардеробная была почти скромной. Раздался бой часов, и, оглянувшись, Изабелла увидела большие напольные часы, стоявшие между гигантской мрамор — ной ванной и шелковым шезлонгом. Пожалуй, в этих палатах могла бы уютно расположиться целая семья, растерянно улыбнувшись, подумала она. От камина распространялось приятное тепло, цветы в вазах благоухали — истинный рай! Среди такого неземного великолепия вполне можно тронуться умом.