Лихорадка

С тех пор девушка расцвела. Ее травмы — как физические, так и душевные — исчезли. Клэр считала Кейти своей победой. С чего бы вдруг девушке менять врача?

Она нашла Кейти в рентгенкабинете. Через смотровое окошко Клэр увидела, что девушка лежит на столе, а над ее ступней висит рентгеновская трубка.

— Могу я спросить, с каким диагнозом ее госпитализировали? — спросила Клэр у технолога-рентгенолога.

— Мне сказали, панникулит правой стопы. Вон ее карта, если хотите, можете взглянуть.

Клэр взяла со стола карту и прочитала запись, сделанную в приемном отделении. Она была продиктована доктором Эдамом Делреем в семь часов утра.

«Белая женщина, шестнадцати лет, наступила на гвоздь два дня назад. Сегодня утром проснулась с высокой температурой, ознобом, распухшей ступней…»

Клэр бегло просмотрела описание физического состояния пациентки, перевернула страницу и прочитала назначенное лечение.

После этого тут же схватила трубку телефона, чтобы передать сообщение на пейджер Эдама Делрея.

Уже через мгновение он вошел в рентгенкабинет, как всегда в своем белом длинном халате, отутюженном и накрахмаленном. Хотя он всегда был приветлив с ней, искренней теплоты в их отношениях не было, и Клэр подозревала, что за внешней сдержанностью северянина скрывается типично мужской дух соперничества, возможно, даже чувство обиды за то, что она увела у него двух пациентов.

И вот теперь, когда он отобрал ее пациентку, Клэр пришлось подавить в себе соревновательный дух. Сейчас ее единственной заботой было благополучие Кейти Юманс.

— Я наблюдала Кейти амбулаторно, — пояснила она. — Я достаточно хорошо знаю ее, и…

— Клэр, это обычная история. — Эдам положил ей руку на плечо, словно утешая. — Надеюсь, вы не принимаете это близко к сердцу.

— Я не по этому поводу звонила вам на пейджер.

— Просто мне было проще принять ее. Я дежурил в службе экстренной помощи, когда ее привезли. А ее опекунша сказала, что Кейти нужен терапевт.

— Я вполне способна вылечить панникулит, Эдам.

— А что, если это перерастет в остеомиелит? Это гораздо сложнее.

— Вы хотите сказать, что семейный доктор недостаточно квалифицирован, чтобы помочь своему пациенту?

— Решение принимала опекунша девушки. Так получилось, что я оказался дежурным врачом.

Клэр уже настолько обозлилась, что предпочла не отвечать. Отвернувшись от доктора Делрея, она посмотрела в окно на свою пациентку. Бывшую пациентку. Ее внимание вдруг привлекла капельница, к которой была подключена девушка, и написанная от руки табличка, прикрепленная к мешочку с декстрозой и водой.

— Ей что, уже вводят антибиотики?

— Только что подвесили, — ответила технолог-рентгенолог.

— Но у нее аллергия на пенициллин! Поэтому я и позвонила вам на пейджер, Эдам!

— Девушка ничего не сказала про аллергию.

Клэр бросилась в соседнюю комнату, отсоединила капельницу и перекрыла подачу раствора. Взглянув на Кейти, она с тревогой заметила, что лицо девушки пылает.

— Эпинефрин, срочно! — крикнула Клэр технологу-рентгенологу. — И бенадрил внутривенно!

Кейти беспокойно ерзала на столе.

— Я как-то странно себя чувствую, доктор Эллиот, — пробормотала она. — Мне так жарко. — На ее шее, покрытой ярко-красными пятнами, вздулись волдыри.

Рентгенолог взглянула на девушку, пробормотала: «О, черт!» и бросилась к шкафчику за набором от анафилактического шока.

— Она мне не сказала, что у нее аллергия, — начал оправдываться доктор Делрей.

— Вот эпинефрин, — сообщила рентгенолог, передавая Клэр шприц.

— Я не могу дышать!

— Все хорошо, Кейти, — успокаивала ее Клэр, вскрывая иголку. — Сейчас тебе станет лучше… — Она проколола кожу девушки и ввела ей дозу эпинефрина.

— Я… не могу… дышать!

— Бенадрил, двадцать пять миллиграммов внутривенно! — крикнула Клэр. — Эдам, вколите ей бенадрил!

Делрей недоуменно уставился на шприц, который рентгенолог только что сунула ему в руку. Он в изумлении ввел лекарство в капельницу.

Клэр вооружилась стетоскопом. Прослушивая легкие девушки, она уловила сильные хрипы с обеих сторон.

— Что с давлением? — спросила она рентгенолога.

— Восемьдесят на пятьдесят. Пульс сто сорок.

— Давай-ка ее в реанимацию.

Три пары рук подхватили девушку и переложили ее на каталку.

— Не могу дышать… не могу дышать…

— Господи, да она и вправду опухает!

— Не останавливаемся! — скомандовала Клэр.

Втроем они выкатили пациентку из рентгенкабинета и помчались по коридору. Свернув за угол, они вкатили ее в распашные двери реанимации. Доктор Макнелли и две медсестры удивленно подняли головы, когда Клэр объявила:

— У нее наступает анафилактический шок!

Реакция последовала немедленно. Персонал реанимации мгновенно доставил каталку в процедурную. Тут же прижали кислородную маску к лицу девушки, а датчики ЭКГ подсоединили к грудной клетке. Через несколько минут в ее вены начала по каплям поступать щедрая доза кортизона.

Когда Клэр наконец вышла из реанимации, оставив пациентку в надежных руках Макнелли и его персонала, сердце у нее по-прежнему колотилось. Она увидела Эдама Делрея, который стоял у столика медсестры и что-то яростно черкал в карте Кейти. Когда она подошла, он быстро закрыл карту.

— Она мне ничего не сказала про аллергию, — повторил он.

— У девушки замедленное развитие.

— В таком случае ей следует носить медицинский браслет. Почему его нет?

— Она не хочет его носить.

— О таких вещах невозможно догадаться!

— Эдам, вы просто должны были позвонить мне, когда ее доставили в клинику. Вы знали, что она моя пациентка и я знакома с историей ее болезни. Нужно было просто спросить.

— Опекунша должна была предупредить меня. Неужели ей никогда не приходило в голову, что…

Его прервал громкий визг радио, донесшийся из отделения неотложной помощи. Они оба подняли глаза, когда сквозь треск раздалось сообщение:

— Больница Нокс, это бригада семнадцать, бригада семнадцать. У нас жертва с огнестрелом, будем через пять минут. Как поняли?

Одна из медсестер выскочила из дверей процедурной и схватила микрофон.

— Реанимация Нокс. Характер ранения?

— Несколько пострадавших в пути. Эта в критическом состоянии, остальных скоро привезут.

— Сколько всего? Повторяю: сколько?

— Точно не знаем. Как минимум трое…

Другой голос вклинился в эфир.

— Больница Нокс, это бригада девять. Мы в пути, огнестрельное ранение в плечо. Как поняли?

Медсестра в панике схватила трубку телефона и нажала кнопку «О»:

— Код бедствия! Передайте код бедствия! Это не учение!

Пятеро врачей. Это все, кого смогли собрать по всей больнице в сумасшедшие минуты перед прибытием первой «скорой»: Клэр, Делрей, реаниматолог Макнелли, главный хирург и один перепутанный педиатр. Никто еще не знал ни подробностей происшествия, ни места, ни количества жертв. Знали только, что случилась страшная беда и что скромная провинциальная больница не готова справиться с ее последствиями. Реанимация походила на пчелиный улей: все галдели, суетились, готовились к приему раненых. Кейти, состояние которой стабилизировалось, срочно вывезли в коридор, чтобы освободить место в процедурной. Хлопали дверцы шкафов с медикаментами, пылали яркие лампы. Клэр подвешивала к капельницам мешочки с растворами, раскладывала инструменты, вскрывала упаковки с бинтами и тампонами.

Приближающийся вой первой «скорой» заставил всех притихнуть на долю секунды. Потом все бросились к дверям принимать первую пострадавшую. Никто не разговаривал; все напряженно вслушивались в надрывный вой.

Сирена резко смолкла, и в поле зрения показались мигающие красные огни.

Когда карета «скорой помощи» припарковалась у приемного покоя, Клэр рванула вперед. Задние двери машины распахнулись, и санитары выкатили носилки с первой пострадавшей. Ею оказалась женщина, уже интубированная. Хирургический пластырь, которым обычно закрепляют трубку, скрывал нижнюю половину ее лица. Повязка на животе была насквозь пропитана кровью.