Хроники амбициозной брюнетки

— Было весело! — ответила Аксенова на сочувственные причитания Оксаны.

Это случилось через три дня после того, как Оксану приняли на работу.

— Тебя это не расстраивает? — поинтересовалась Оксана.

— Да ладно тебе! — отмахнулась та. — Он же псих! Но зато я переспала с кумиром моего детства. Помнишь, как все от него тащились?..

Оксана помнила, как от него тащилась Даша.

И ведь даже нельзя сказать, что Аксенова была классической «плохой девчонкой», а Оксана — «отличницей».

Даша, кстати, почти не пила. Ну, позавчера уделалась, но это случалось не чаще трех раз в год. Она берегла внешность и здоровье. Сходила с ума она «всухую».

А Оксана, наоборот, могла напиться и зависнуть где-нибудь в «Маккое», а раньше — в «Голодной утке».

Оксана всю жизнь считала себя революционеркой — после того как отказалась поступать в медицинский, несмотря на мольбы и угрозы родителей, и пошла на журналистику. Она слушала «Мерилин Менсон», носила рваные джинсы задолго до того, как те вошли в моду и мечтала писать прогрессивные эссе в «Эсквайр».

Но сейчас суть была в том, что полотенце оказалось не очень большим — Даша не любила махровые простыни, — крепко облегало бедра и не оставляло сомнений в том, что у Захара потрясающее тело.

— Я переоденусь, — он поставил на стол чашку кофе и подвинул ее к Оксане.

Та отмахнулась. С утра она кофе не пила. А пила зеленый чай, завтракала и лишь после полудня варила себе капучино.

Даша, наоборот, с утра (с двенадцати до часу) на еду смотреть не могла, зеленый чай вообще считала пойлом и где-то час растормаживалась, попивая кофе и покуривая сигареты.

А потом уже сразу обедала.

Захар так и не переоделся, благородно оставив возможность любоваться на его мускулистые икры.

— Захар, а ты правда юрист? — спросила Оксана.

— О да! — кивнул он. — Это трагедия моей жизни.

— Почему это? — удивилась она.

— Компромисс между желанием моих родителей видеть меня биологом или психиатором.

— Почему биологом? Или психиатором?

— Ну, когда мне было тринадцать, мама ударилась в православие и решила, что биолог — вполне богоугодное занятие, а отец как правоверный еврей мечтал, чтобы у сына была надежная профессия.

— А как твоя православная мать уживалась с иудеем?

— Прекрасно! — Он ухмыльнулся, обнажив замечательные белые клыки. — Отрывались они на мне.

Беседа только завязалась, но Захару уже надо было бежать. Оксана проводила его до ворот и с тоской смотрела вслед его «Ауди-4», поднимающей столбы пыли.

Достаточно было хотя бы говорить с ним.

Н-да…

Вранье.

Недостаточно.

Ей хотелось кинуться на него и изнасиловать, пока он не успел понять, в чем, собственно, дело.

Прямо как в юности. Плакат Элвиса — стройного и неотразимого. Девичьи слезы. Хорошо хоть бог миловал и она не зафанатела каким-нибудь Димой Маликовым или группой «Take That».

Глава 4

— Захар уехал? — спросила Даша, едва показавшись на кухне.

— Да.

— Ну, как он тебе? — Даша допила кофе из его кружки и намазала белый хлеб красной икрой.

— В смысле? — насторожилась Оксана.

— В смысле, что ты думаешь о Захаре как о человеке и сексуальном объекте?

Черт! Она что, дружит с ней или для Даши нет разницы, с кем обсуждать любовника — с лучшей подругой или охранником из супермаркета?

— Лицо сделай попроще! — приободрила ее Даша. — Можешь не отвечать.

— Да что уж там! Он классный. Красавец.

— Это тебе не старый похотливый козел в сапогах! — расхохоталась Даша.

«Козел в сапогах», звезда тяжелого рока, получил такую кличку за склонность к сексу с безымянными фанатками и за привычку носить ботинки на шнуровке до колен.

— Какой он крутой! — вздохнула Даша.

— Почему? — Оксана даже немного удивилась.

— Ну… — Даша пожала плечами. — Ты не замечаешь, сколько ему лет, потому что он весь внутри, и у него столько энергии, силы, что на это подсаживаешься, как на наркотик. Ты была на его концертах? Он так заводит малолеток, что они кончают в трусы, а ему, обрати пристальное внимание, уже почти сорок шесть. Хотя Мадонне сорок восемь…

— Ты о Викторе? — воскликнула Оксана.

— А ты о ком?

— Тьфу, я думала, ты о Захаре! — смутилась Оксана.

— Да ладно тебе! О Захаре я уже забыла! Хотя он, конечно, сексуальный бой-той. Игрушечка такая. Но, знаешь, он не в моем вкусе. Слишком яппи.

Уж конечно. Кому интересен красивый, милый, вежливый, успешный мужчина младше пятидесяти?

Н-да, в интересе к стабильным положительным связям Дашу было трудно обвинить. Один лишь раз она встречалась с бизнесменом. Правда, тому было тридцать два года и познакомились они в Куршавеле. Сергей привлек Дашу нежной любовью к черным трассам, рассказами о том, как он ездил в Австралию кататься на серфе, и дружбой с резидентами «Комеди Клаб» — в то время еще не раскрученными талантами.

Но в Москве он заехал за ней на представительском «Лексусе», отвез ее в «Марио» и поставил точку на их отношениях, подарив ей кольцо с шикарным аметистом.

— Это не мое, — сказала Даша, показав Оксане кольцо.

Милое такое колечко с огромным сиреневым камнем в белом золоте и с россыпью мелких бриллиантов.

— Осталось только накупить барахла в «Каррера и Каррера» и напялить платье «Оскар де Ла Рента», отделанное мехом. Это не для меня! Кольцо маме подарю на тридцать лет свадьбы.

Оксана не считала себя занудой и буржуазной клушей, пока не встретила Дашу.

У той не было ни малейших сомнений в том, что отношения, основанные на взаимопонимании, доверии, желании идти на компромисс, нежной, немного родственной любви, стабильности, — это ужас, кошмар, проклятие.

И вот такого человека Оксане предстояло сегодня везти на интервью с самым настоящим таблоидом. Что они о ней напишут?

— Сейчас вернусь, — пообещала Аксенова и пошла одеваться.

Вернулась в черных узких брючках, кожаной рокерской жилетке с высоким воротником и заклепками, туфлях с шипами «Дольче и Габбана» и с таким количеством напульсников, браслетов и колец, что, казалось, ей будет трудно даже сигарету поднять.

— Как? — Даша надула ярко-красные губы.

— Обалдеть, — честно призналась Оксана.

Да уж. Образ.

Панк, пишущий женские триллеры.

— Поедем на «Порше», — заявила Даша.

К счастью, она не считала себя лихим гонщиком — вела машину профессионально, но ровно.

Журналистка опоздала, но поразило Дашу не это, а внешность барышни. Черное платье с дерзким вырезом, платиновые волосы, серебристые сандалии на шпильке и огромная сумка с металлическим отливом.

— Здрасте! — выдохнула журналистка.

Даша протянула ей непочатый стакан с лимонадом.

— Извините! — Журналистка залпом осушила половину стакана. — Уф! Жарко!

— Начнем? — поинтересовалась Даша.

— Я приготовила вопросы, но сегодня появилась новость, что вы вчера подрались на вечеринке…

— Я не дралась. Я просто побила одного нехорошего человека.

— Говорят, она увела у вас любовника, — прищурилась журналистка.

— Это неправда. Я бы никогда не стала выяснять отношения с женщиной, которая увела у меня мужчину. Если виноват мужчина — с него и спрос.

— Вы не могли бы рассказать поподробнее? — настаивала девушка.

— Нет. Мне же придется рассказывать не только о себе, но и о других людях, так что я этого сделать не могу. Просто напишите, что если мне кто-то не нравится, я не стану скрывать свое отношение. Я не дипломат.

— Ну… — корреспондентка задумалась. — А если она подаст на вас в суд?

— Плевать, — Даша ухмыльнулась и пожала плечами. — Вы что, думаете, меня посадят?

— Вряд ли. А вы сейчас с кем-нибудь встречаетесь?

— О да! — улыбнулась Даша. — С самым красивым мужчиной на свете.

— Кто он? — оживилась журналистка.

— Право первой съемки принадлежит «Космополитену», так что извините.