Нарушитель сделки

Почувствовав чье-то присутствие, женщина испуганно вскинула голову.

Майрон вежливо улыбнулся:

— Привет.

Женщина пронзительно взвизгнула.

— Проваливай отсюда! — закричала она, прикрывая грудь. Подумать только, какая застенчивость в наши-то времена.

— Меня зовут… — начал было Майрон.

В ответ послышался очередной пронзительный вопль. Шорох за спиной заставил Майрона быстро обернуться. Перед ним стоял улыбающийся костлявый юнец без рубашки. Он выхватил из кармана нож, и его лицо расплылось в кровожадной ухмылке. Юнец пригнулся и поманил Майрона жестом Брюса Ли. Ни дать ни взять «Вестсайдская история», хотя для полноты впечатления молодому человеку стоило бы пощелкать пальцами.

Распахнулась еще одна дверь, и в студию хлынул красный свет. В проеме стояла женщина с вьющимися рыжими волосами. Впрочем, Майрон не был уверен, действительно ли они рыжие или их окрашивает свет из фотолаборатории.

— Вы вошли сюда без разрешения, — заявила женщина. — Гектор вправе убить вас на месте.

— Не знаю, где вы учились юриспруденции, — отозвался Майрон, — но если ваш Гектор хотя бы шевельнется, я отниму у него игрушку и заброшу в такое место, куда не проникает солнечный свет.

Гектор хихикнул и принялся перебрасывать нож из руки в руку.

— Ух ты, — сказал Майрон.

Обнаженная фотомодель скользнула в дверь, на которой красовалась весьма остроумная надпись: «Раздевалка». Женщина из лаборатории вошла в студию и закрыла за собой дверь. У нее действительно были рыжие волосы, буквально полыхавшие огнем. Ее кожа имела оттенок, который описывают словом «персик». Женщине было лет тридцать, и на ее лице, как бы странно это ни прозвучало, застыло веселое, нахальное выражение. Эдакая Кейт Курик из мира порнографии.

— Так, значит, вы хозяйка студии? — осведомился Майрон.

— Гектор отлично владеет ножом, — холодным тоном отозвалась женщина. — Он успевает вырезать у человека сердце и показать ему, прежде чем тот умрет.

— Веселенькое, должно быть, зрелище, — заметил Майрон.

Гектор придвинулся ближе. Майрон не шевельнулся.

— Я мог бы продемонстрировать свои навыки в восточных единоборствах, — сказал он, молниеносно выхватывая пистолет и наводя его в грудь Гектора, — но я только что из душа.

Глаза юнца удивленно расширились.

— Запомни этот урок, Острый Кинжал, — добавил Майрон. — Добрая половина людей, находящихся в этом здании, при пистолетах. И если ты будешь размахивать своей игрушкой, кто-нибудь из них, не такой терпеливый, как я, может тебя опередить.

Однако пистолет Майрона ничуть не испугал рыжеволосую.

— Проваливайте отсюда, — заявила она. — Сейчас же.

— Так вы хозяйка студии? — повторил Майрон.

— У вас есть ордер?

— Я не полицейский.

— Тогда уматывайте, — отозвалась женщина, явственно мрачнея и топнув ногой. Она махнула Гектору, и тот закрыл нож. — Ты можешь идти, Гектор, — добавила она.

— Не спеши, Гектор. Отправляйся в лабораторию, — приказал Майрон. — Мне не хотелось бы, чтобы тебе в голову пришла мысль вернуться сюда с пистолетом.

Гектор взглянул на хозяйку. Она кивнула, и молодой человек вошел в лабораторию.

— Закрой дверь, — велел ему Майрон.

Когда парень закрыл за собой дверь, Майрон подошел к ней и повернул ключ в замке.

Рыжеволосая уперлась руками в бедра.

— Ну что, теперь довольны? — спросила она.

— Просто счастлив.

— Тогда уходите.

— Послушайте, — проникновенно произнес Майрон, изобразив на лице улыбку, способную растопить айсберг, — я не хочу неприятностей. Я хочу купить несколько фотографий. Меня зовут Берни Уорли, я работаю в порнографическом журнале.

Женщина поморщилась.

— Какая чушь! Берни Уорли приперся ко мне за фотографиями. Не вешайте мне на уши лапшу!

Послышался шум. Такой шум могло производить только очень много людей. Настоящее столпотворение, даже по местным меркам. Шумели в коридоре, там, где Майрон оставил Эсперансу.

Майрон повернулся и ринулся в коридор, чувствуя, как его сердце подступило к горлу. Если с девушкой что-нибудь случится…

Он распахнул дверь и увидел с десяток людей, обступивших со всех сторон Эсперансу. Многие из них стояли на коленях. Эсперанса улыбалась и — Майрон не мог поверить собственным глазам — раздавала автографы.

— Маленькое Пончо! — воскликнул один из почитателей.

— Напиши «Мануэлю с любовью»! — умолял другой.

— Я обожаю тебя!

— Я не забыл, как ты побила Королеву Каримбу! Славная была схватка!

— Вспомните Ханну Бродяжку! Какая мерзкая баба! Когда она швырнула тебе в глаза соль, я был готов ее убить!

Встретившись взглядом с Майроном, Эсперанса пожала плечами. Со всех сторон совали старые спортивные альманахи и клочки бумаги, на которых она продолжала расписываться. Вслед за Майроном в коридор вышла рыжеволосая. При виде Эсперансы ее лицо засияло от радости.

— Пончо? Это ты?

Эсперанса подняла глаза.

— Люси!

Женщины обнялись и направились в студию. Майрон поплелся за ними.

— Где ты пропадала, малышка? — спросила Люси.

— То там, то здесь.

Женщины поцеловались в губы. Поцелуй длился, пожалуй дольше, чем требовалось. Эсперанса оглянулась.

— Майрон!

— Что?

— У тебя глаза вылезли из орбит.

— Неужели?

— И это еще слабо сказано.

— Нуда, конечно, — отозвался Майрон. — Во всяком случае, теперь я понимаю, почему мои грозные взгляды не напугали твою подругу.

Это замечание показалось женщинам забавным, и они рассмеялись.

— Познакомься, Люси. Это Майрон Болитар, — сказала Эсперанса.

Люси смерила Майрона взглядом.

— Твой приятель?

— Нет, просто хороший друг. И начальник.

— Он здорово смахивает на одного моего знакомого из клуба, что на первом этаже. У них есть номер в программе, когда этот парень писает на женщин.

— Это не я, — заверил ее Майрон. — Я стесняюсь отправлять нужду даже в общественных туалетах.

Люси повернулась к Эсперансе:

— Отлично выглядишь, Пончо.

— Спасибо.

— Забросила спорт?

— Навсегда.

— Но продолжаешь тренироваться?

— Как только выпадает свободная минутка.

— В «Наутилусе»?

— Ага.

— Оно и видно. — Люси шаловливо улыбнулась. — Ты по-прежнему все та же соблазнительная штучка.

Майрон откашлялся.

— Послушайте… — проговорил он.

Женщины не обратили на него никакого внимания.

— Ты продолжаешь снимать борцов на руках? — спросила Эсперанса.

— Все реже и реже. Я по уши увязла в порнографии.

Эсперанса посмотрела на Майрона и пояснила:

— Люси — на сам деле у нее другое имя, мы звали ее так за рыжие волосы — в свое время фотографировала начинающих армрестлеров.

— Я уже понял, — ответил Майрон. — Как ты думаешь, она сможет нам помочь?

— Что вы хотите узнать? — подала голос Люси.

Майрон протянул ей «Укус» и показал фотографию Кэти.

— Вот, — сказал он.

Люси глянула на снимок и спросила, обращаясь к Эсперансе:

— Кто он? Полицейский?

— Спортивный агент.

— Ага, — отозвалась Люси, но дальнейших расспросов не последовало. — Дело в том, что из-за этого снимка у меня могут быть неприятности.

— Почему? — осведомился Майрон.

— Потому что девчонка голая.

— Ну и что?

— А то, что это противозаконно. В рекламе девятисотых линий запрещено использовать фотографии обнаженных женщин. Если нас застукают, нам придется туго.

— Нас? — уточнил Майрон, вновь пуская в ход коварные приемы ведения следствия.

— Я совладелец нескольких компаний интимных услуг по телефону, — объяснила Люси. — Некоторые из указанных в рекламе телефонов установлены здесь, в этом здании.

— Я не пойму, почему вы говорите, что обнаженная натура запрещена, — недоумевал Майрон. — На мой взгляд, почти все девчонки в этом журнале голые.

— Но только не в объявлениях девятисотых линий, — подчеркнула Люси. — Пару лет назад вышел закон о том, что эти линии обязаны соблюдать приличия. Вот, посмотрите. — Она перевернула страницу и показала Майрону другое объявление. — Девчонка может принимать соблазнительные позы, но обязана быть одетой. И кстати, обратите внимание на названия линий. «Откровенная беседа», «Поговорите с девушками». А теперь взгляните на объявления восьмисотых линий. Тут все гораздо круче. «Поцелуйте меня между грудей» и тому подобное.