Страница 72 из 78
– Я надеялся, что ты настоящий чародей, – протянул Ивар, вгрызаясь в крыло дикого гуся. – Я вступился за тебя, когда мои дружинники хотели тебя вздернуть. Потому что я верю меткам ульфхеднеров... я верю тем, кто отдал душу зверю. И ты такой же, как мы. Мне нет дела до твоих детских драк. Каждый бьорсьерк умеет чувствовать врага, не ты один. Но я не верил, что вельвы ошибаются. Они воруют тех, кто может стать настоящим нойдой... Выходит, вельва ошиблась, ты не чародей...
– А я не хочу быть чародеем, – резко ответил тогда Даг.
...Он ни минуты не жалел о том, что сбежал от Пиркке Две Горы. Возможно, в стране нойдов его ждали почет и сытая жизнь, но не для того мудрый Один неоднократно спасал его от смерти. А в том, что храбрецов ведут по жизни боги, Даг нисколько не сомневался.
Он и сейчас не желал представать в облике чародея. Хотя Ивар ему намекнул, что ратникам это наверняка придется по вкусу. Но Даг никого не хотел обманывать.
– Я не умею искать золото и подманивать дичь, – объявил он во всеуслышанье, стоя на палубе. – Но я найду землю, если мы ее потеряем.
– Эй, парень, а как тебя зовут? – спросили гребцы. – Есть у тебя кличка?
– Моего отца зовут Северянин... – Даг немного растерялся.
– Отец сам по себе, – уронил кормчий. – Если у тебя еще нет клички, мы тебе ее дадим.
– Будет повод выпить, – обрадовался Германец. Похоже, этот парень чрезвычайно быстро переходил от ярости к веселью.
– Будет повод поднести новорожденному подарки! – хохотнул Торир.
– Разве я новорожденный? – удивился Даг.
– Всякий, кто получает кличку, считается новорожденным младенцем, – растолковали соседи.
– Давайте назовем его «Меченый»! Вон у него волчья лапа на голове!
– Это хорошо! Меченого у нас еще нет!
Даг открыл было рот, чтобы воспротивиться, но передумал.
– Сколько тебе лет, Меченый?
– Тринадцать, – не сморгнув глазом, Даг добавил себе год.
– Крепкий парень... Так и быть, я возьму его гребцом на одиннадцатый рум, – постановил се-конунг. – Но если не справится, высажу на первом острове. Давай, парень, ступай вниз, помогай на погрузке.
Весь этот день и последующие дни, пока вдоль берега не прошел большой лед, Даг вкалывал, не разгибая спины. Драккары следовало наполнить провизией, инструментом и оружием. Все это закупили и привезли давно, но только накануне корабли столкнули в воду. После долгой зимовки требовалось вновь просмолить и забить паклей щели, заменить рассохшиеся весла и доски настила, натянуть шатер и повесить паруса. Даг работал, не замечая усталости. Ведь его приняли гребцом на настоящий боевой драккар!
Правда, он пока не уточнил, каковы планы се-конунга, кому он подчиняется и на чьей стороне воюет. Даг уже догадывался, что попал в экипаж: к морским разбойникам. Кажется, они не подчинялись никому и готовы были грабить всех подряд. Иногда Даг жалел, что не принял приглашения Астрид и не поплыл с ней и Торольвом в Гардар. Но ушедшего не вернешь, а впереди – настоящая жизнь!
«Золотая дева» его заворожила. После такого красавца корабли с верфи тетушки Ингрид казались убогими плоскодонками. У «Золотой девы» имелись целых две мачты. Заднюю мачту, толщиной в локоть, принесли на себе пятнадцать человек. Ее подняли канатами и воткнули в дубовый блок, укрепленный на дне драккара. Затем блок укрепили балками, вновь настелили палубу и, ухватившись за канаты, стали поднимать свернутый парус. Передней мачте, меньшей по размеру, предстояло нести маленький косой парус, зато она крепилась к подвижному блоку и могла поворачиваться. Затем на корабль принесли весла разной длины. Самые длинные, локтей в двенадцать, продели в уключины носовой части, а на одиннадцатом руме, где предстояло трудиться Дагу, весло едва достигало роста взрослого мужчины. Но парнишка на это не обиделся, длинным веслом он не смог бы управлять. Конечно же, ему было обидно, что позади сидят самые слабые, а пространство перед передней мачтой занято самыми главными героями. Но ничего не поделаешь, простреливаемое место и невероятно тяжелое весло на двоих еще требовалось заслужить!
По каждому борту «Золотой девы» имелись восемнадцать уключин и столько же заслонок от воды. Ивар объяснил, что заслонка никогда не должна заклинить, за ней следует следить. При начале внезапного боя потребуется быстро втащить весла на палубу, чтобы не переломать их. Длинными веслами часто орудовали по два гребца, и отдельный человек прикрывал гребцов щитом.
На каждом шагу Северянин сталкивался с удивительными вещами.
На высоте в полтора мужских роста над палубой были укреплены распорки. На них хранили запасной такелаж:, весла и массу деревяшек для текущего ремонта. У каждого викинга имелся свой личный сундук, на котором можно было сидеть и грести. Дагу тоже выдали сундучок, оставшийся после убитого в бою хозяина. В нем до сих пор хранились старые штаны. Рядом с каждой уключиной по внешней стороне планшира торчали крюки, на которых вывешивали щиты.
Над рядом уключин, как раз под планширом, находилась легкая перекладина, на нее вешали щиты. Когда перед спуском на воду Торир приказал повесить по двадцать шесть щитов с каждого борта, у Дага захватило дух от грозной красоты. Щиты недавно окрасили в зеленый и черный цвета, и таким же оттенком зеленого был выкрашен нос корабля. Во всю длину корпуса изгибалось драконье тело, выполненное черной краской. Художники медленно двигались по кругу, передвигая вокруг драккара свою подставку с лесенкой. В редкие минуты отдыха художники вырезали викингам татуировки. Даг тоже сразу захотел татуировку, но зоркий Ивар перехватил его в последний момент.
– Тебе нужен достойный рисунок, но тебе еще рано, – прогудел недовольный бьорсьерк. – Было и так, что кожа гноится и человек умирает в муках. Чтобы было красиво и не лишиться кожи, надо подрасти хотя бы на два года...
Месяц назад Даг непременно бы огрызнулся. Формально Ивар даже не был над Дагом начальником, форингом на «Золотой деве» Торир поставил другого человека, курляндца по кличке Краснодым. Так что указывать Северянину, делать или нет татуировку, Ивар права не имел. Но во флотском экипаже царила удивительная атмосфера, совершенно не похожая на сухопутные сообщества. Огрызаться или поднимать голос тут ни на кого просто не получалось! Суровые морские бродяги, отправившие на корм рыбам сотни врагов, между собой и с начальниками общались, точно кроткие ягнята. Северянин привык к непрерывным дракам на отцовской ферме, привык отстаивать честь с кулаками в финских лесах, а на островной верфи Торира Скалы вся его ершистость не нашла применения. Викинги, будто родные братья, зашивали друг другу одежду, обрабатывали мозоли и даже искали вшей в волосах. Говорили тихо, у костра делились лучшими кусками, никто не обзывался обидно и не злословил. Слово се-конунга никто не смел оспорить. Кроме того, в экипажах болтали на шести языках. В бухточке кроме «Золотой девы» готовили к походу еще два корабля, и кого только там не было! Литва, ютландцы, герулы, русаки... По мнению Дага, се-конунг Торир вел себя справедливо и мудро. Наверняка именно так командуют вожди легендарного Йомса!
Дагу все это невероятно нравилось. Ему еще предстояло столкнуться и с драками, и с дележом добычи, и с грабежами, но нынче трезвые и ослабшие за зиму викинги вели себя тихо. Даг не догадывался, как сложно обычному деревенскому парню, или сыну бонда, получить место даже на одиннадцатой скамье. Ради права выйти в море под началом удачливого Торира Скалы многие поглубже спрятали свой наглый нрав...
Закончив с мачтами, принялись за погрузку провианта. На берегу из глины построили коптильню и запекли две бычьи полутуши. На ферме Олава Северянина так никогда не делали, потому Дагу не терпелось попробовать мясо на вкус. Но попробовать мальчишке не позволили, быка упрятали под палубу, туда же сбросили вязанки вяленой рыбы, сухари и несколько мешков орехов.
Даг подивился, отчего так неважно с едой. Во время трехмесячных странствий по лесу в общесте Астрид он питался гораздо лучше. Кто-то из новых товарищей раскрыл ему глаза на правду. Викинги пережидали зиму в укромном месте после неудачного похода, и попасться на глаза местному шведскому ярлу Торир Скала вовсе не хотел. А хотел он починить драккары и уйти следом за стаявшим льдом на север, в обход норвежской земли. Потому что приплыли люди и клялись, что их корабли утонули в устье огромной реки, за краем северных финских земель, и что оттуда тоже есть пути в Гардар и что меха и золота там больше, чем у венедов, и вовсе незачем грабить там, где все давно ограблено...